Жрец тёмного бога - Sorceress

Мы уже полтора эа бродили по городу, зевая по сторонам. Я купил себе маленькую корзинку со сладкими слоёными пирожками, в основном медовыми, с разными приправами, начиная от мяты, заканчивая чем-то кислым, названия которому даже не знал. Джанн тем временем втолковывала мне сельскохозяйственные премудрости, преимущественно сводившиеся к ползанью в чужих садах и сараях, приводя подробные примеры, а также способы умасливания сторожевых собак и пчёл с помощью магии. Я слушал её вполуха и ничего не запоминал. Потом моя ланна с бандитскими наклонностями увидела толпу, в центре которой играли во что-то азартное, и с виноватой миной исчезла, попросив не уходить далеко.

Устроившись на широком бортике набережной, я принялся разглядывать селян за прилавками. В основном продажей занимались женщины и подростки, многие были друг с другом знакомы и активно обменивались сплетнями. Мимо прошёл полный мужчина в ярко украшенной чёрной одежде и с лотком, продававший, если верить его словам, талисманы на все случаи жизни. Никогда таким не верьте.

Во всей этой весёлой и шумной толпе выделялась старуха, ловкими пальцами заплетавшая в косички золотистый лук, регулярно поправляя большой цветастый платок, сползающий с плеч. Ещё на ней была широкая длинная юбка подстать платку, белая блуза и чёрный жилет, вышитый по краю жёлтыми и красными нитками. Я натолкнулся на колючий холодный взгляд. Но не успел среагировать, тёмные глаза старухи стали лукавыми и насмешливыми.

— Кто там следит за старой Вильде? — И поманила меня пальцем. Не простая старуха, но не подойти теперь нельзя.

— Присаживайся, любопытный эль. — Она переложила мешочки с травами на прилавок, а низкую табуретку поставила передо мной. Мало понимаю в травах, но то, что содержимое мешочков далеко от безобидного чая и табака, лежащих на прилавке, гарантирую. Что может хотеть от меня волховка?

Волховкам плевать и на гильдию и на теорию магии, они не умеют много по сравнению с магами, но то, что делают, часто противоречит всем теориям и всегда эффективно. Никогда не встречал волховку. Вильде рассматривала меня, соглашаясь со своими мыслями. Прекратила это занятие только, когда к прилавку подошла черногривая магичка в просторном балахоне, в котором можно было спрятать больше половины товара.

— Приветствую, почтенная. — Однако, чародейка действительно уважает Вильде.

— Доброе утро, милочка. Как дела у тебя ныне?

— Всё замечательно, только вот отец сегодня не в духе. — Чародейке было около пятнадцати лет со всеми вытекающими последствиями, но уже не ученица. Значит, её способности заметили рано. Думаю, родители девушки тоже не чужды магии.

— Что такое? Нет, это не тебе. — Волховка, за разговором перебиравшая ярлычки на мешочках, нашла нужный и положила на прилавок. — Твой заказ, детка.

— В посёлке недавно появился эль с кучей артефактов и смущает молодёжь. — «Милочка» хихикнув, глянула на меня, похоже её не сильно волновали проблемы отца, в отличие от проблем ученика, читавшего о способах повелевать силой.

— Ох уж эта молодежь… Приходи ещё, коли что понадобиться. — Чародейка попрощалась и ушла, а внимание Вильде опять оказалось сосредоточено на мне.

— Молодёжь значит смущаешь. Ну ничего, им это полезно. — Явное одобрение. — Далеко же ты путь держишь. Хочешь предсказание?

— Нет, предсказание не хочу, а вот узнать, что находиться в конце этого пути…

— Оно причиняет зло окружающему и не может иначе, но злом не является, не живое, но может быть таким, ничего не чувствует, но ему плохо. — Не понимаю.

— Что это?

— Не знаю, я ощущаю его так, как оно само, могу судить о его действиях, но не спрашивать. А твой вопрос, это как спросить себя самого: «Кто я?». И то я могу видеть это только потому, что оно стремится привлечь к себе внимание. И ещё оно сродни тебе. — ЧТО?! Это совсем дико… хотя если не обращать внимания на эмоции, всё может быть. В том числе и признаком, по которому мы похожи.

— Почему ты стала со мной разговаривать?

— Мне просто стало любопытно посмотреть на эля воды вблизи, вы же по деревням не ходите. — Не только я хожу на праздники развлекаться. — Странный у тебя посох.

— Это не посох. — Я прикоснулся к сцине, верхняя треть её превратилась в лезвие с полуторной заточкой, слегка изогнутое, но как только я отнял руку, вернулась в первоначальное состояние. Вильде покачала головой.

— Ты ведь не первый раз в Хетье?

— Не первый и многих знаю. Это хочешь знать? — Как она это делает, даже браслет не реагирует, а во-вторых, то, что я ищу не в этом мире, но ответ был дан.

— Да. Меня интересует человек по имени Гория.

— Я знакома с ним. Он из другого мира и не человек, хотя и выглядит им. Больше ничего не знаю, стараюсь не общаться с ним и не выведывать. Он может быть опасен, особенно для тех, кто много хочет знать.

Больше мы не разговаривали. Я выловил из корзинки пирожки. Вильде лишь усмехнулась, когда предложил ей один. Я успел доесть все и отправить корзинку в хранилище (она мне понравилась), когда толпа, в которой исчезла Джанн, взорвалась криками, разобрать их было невозможно.

— Кого-то на шулерстве поймали. — Пояснила Вильде и отвернулась.

— Почему ты так думаешь?

— Больше ничего не может вызвать такого праведного гнева у толпы, кроме раскрытого обмана. — А ведь Джанн тоже способна обжулить в карты, хотя я даже не знаю, умеет ли она играть, возможно, я несправедлив к ней. Стоило вспомнить…

— Ахерэ, я вернулась. Здоровья тебе, бабушка. Извиняюсь, но его я хочу забрать. — Вильде кивнула.

— Прощай, Ахерэ. — Я улыбнулся и сделал извиняющий жест, а Джанн уже тянула меня прочь.

— Что случилось? — Она была румяная, весёлая и злорадствовала, кому-то свинью подкинула. Мы быстро шли вдоль по набережной.

— Знаешь, как такие аттракционы устраивают. Есть зазывала-шулер, есть пара «везунчиков» как будто из толпы. Шулер себе сдаёт честно, а везунчикам подтасовывает, кроме того, у них кости хитрые — большими выпадают, так что даже когда колода не у шулера, шансы на выигрыш приличные. Ну, я взяла кости и показала народу, что к чему, и приврала слегка, что видела, как они вместе утром тут располагались.

— А я уж думал, что тебя на шулерстве…

— Я и обидеться могу. Меня на шулерстве! Да ни одна сволочь и не расчухает, что я жульничаю, я без хитростей так кости бросать умею, что одни шестёрки выпадать будут. Хочешь, научу? — Э-э… Даже сказать нечего.

— Слушай, зачем тогда мы ушли?

— Наивный ты у меня. Сколько можно предупреждать заикой стану. Понимаешь, они там все большие дяди и за приобщение к истине по головке меня не погладят. — Крокодилам до неё как до неба.