Усмирители - Дональд Гамильтон

- Просто размышляю, - сказал я, - о твоей сестре, Саре. Или Дженни. С какой стати она взяла и, по выражению мне подобных, переметнулась. Мак очень редко ошибается, принимая людей на работу. А мы, хоть и становимся в итоге отборной сволочью, избегаем предавать своих по соображениям чисто биологической привязанности. Сара, в конце концов, не школьницей влюбленной была. Прошла подготовку, получила не менее двух лет весьма полезного и жестокого опыта.

- Н-да, - задумчиво ответила Гейл. - Когда-нибудь я в точности выясню, до какой степени опытна сволочь, видящая рядом...

Это могло служить игривым намеком, и скрытой угрозой тоже могло считаться. Я промолвил:

- Думаю, Гунтер попросту купил ее россказнями о грядущей катастрофе, конце света, неминуемо грядущем после взрыва в горах Мансанитас. Обычнейшая уловка, если речь идет о ядерном оружии, а ты хочешь надуть нескольких идеалистов-тугодумов. И те охотно берутся вставлять палки в нужные колеса. Помнишь последние слова Сары?

- Насчет нескольких недожитых дней? Я кивнул:

- Вот именно. Так я думаю. "Дженни, голубушка, оттого-то и оттого-то миру наступит каюк тринадцатого декабря! Преступный подземный взрыв! Помоги спасти человечество! И поскорее, пожалуйста!" Они заводили эту песенку уже десятки раз, а мир, как видишь, по-прежнему цел и невредим. И сейчас беспокоиться не о чем.

Я" к примеру, не беспокоюсь... Бери спальный мешок себе. Какой чемодан принести?

Гейл поколебалась, хотела задать вопрос, однако передумала.

- Моя ночная сорочка - в самом крохотном саквояже, - уведомила она.

- Сорочка? - переспросил я ошарашенно. - Ты что, проводишь медовый месяц в Экваториальной Гвинее? Да сверх всего, уже надетого, шубу не грех бы нацепить, а уж после в мешок забираться! Двигатель ведь не оставишь работать ночь напролет. Похолодает, не изволь сомневаться... Могу одолжить пару шерстяных носков.

- Останусь при своих, - натянуто сказала Гейл.

- Вольному воля, - вздохнул я. - Приятных сновидений.

Глава 12

Приготовление ко сну грядущему отняло у Гейл не менее часа. Лампочка, ввинченная в крышу кабины, продолжала гореть, и я, расположившись на постели в фургоне, с любопытством наблюдал сквозь окошко за происходящим. Когда новичок зеленый впервые в жизни пытается влезть в спальный мешок, это крепко смахивает на цирковую борьбу человека с удавом.

Свет, наконец, потух, и дверь кабины отворилась, и с грохотом захлопнулась, возвращенная на место ураганным ветром. Несколько мгновений спустя Гейл уже колотила в дверцу моего скромного обиталища. Я выдержал приличествующую паузу. Дабы не подумала, будто покорный слуга лишь этого со скрежетом зубовным и дожидался...

Старательно произведя громкий зевающий звук, я с избыточным шумом добрался до двери, поднял ее: петли располагались наверху.

- Держи! - заорала Гейл, кидая мне в руки целую охапку постельных принадлежностей. Перебросив скомканный ворох через плечо, я втянул в машину самое пришелицу.

- Голову-то пригни! Здесь не вестибюль "Paso del Norte". Что стряслось?

- Да там ведь окоченеть впору! - проныла женщина, пробираясь по фургону бок о бок со мною. - И страшно, брр-р-р!

- Предлагались шерстяные носки. Также предлагалось напялить меховой жакет.

- Попробуй, протиснись в мешок, если жакет надела! И попробуй побеседовать с меховым жакетом, если делается жутко в темноте!

Я захлопнул и замкнул дверь, преградив доступ ветру и снегу. Зажег переносной электрический фонарь. Потянул змейку спального мешка, распахнул последний, словно обычное одеяло, набросил на плечи Гейл. Женщину трясло неподдельно. Я принялся отыскивать початую бутыль текилы и пару чашек.

- Мы здесь пропадем! - трагически простонала Гейл, принимая выпивку и осушая вместилище оной одним глотком: - Нам уже не выбраться из этой поганой дыры живыми!

Я засмеялся.

- Побереги дыхание. Из поганой-то дыры как раз и выберемся в добром здравии. Чего не могу сказать о роскошных придорожных мотелях: оттуда нас, по всей видимости, вынесли бы наутро ногами вперед.

- Ноги! - сказала Гейл. - Я себе ноги отморозила! Я произвел короткое исследование и многозначительно закивал:

- О, дело плохо! Гангрена разовьется ровно через полминуты, не позже!

Дабы не изгадить блужданием в снегах свои дивные туфли, Гейл прошлепала по сугробам едва ли не босиком, ибо нейлоновые чулки обувью назвать невозможно.

- Снимай эту мокрую пакость! - распорядился я. Гейл начала было сбрасывать спальный мешок, в который куталась изо всех сил, но тот же час опять затряслась и начала заворачиваться еще плотнее, чем прежде. Верю, ее и впрямь колотило. Не хотел бы я шляться по снегу в чулках, сотканных из паутины.

- С-сним-ми с-сам-м!

Я поднял взгляд. У Гейл достало воспитанности порозоветь. Что выглядело слащаво. Или попросту приторно. До этой самой минуты я еще сомневался - отчасти сомневался - в истинной цели ночного визита. На если партнер - точнее, партнерша - предлагает гамбит, общеизвестный как "помоги-мне-пожалуйста-снять-чулки", следующие десять ходов можно играть по учебнику, и даже не глядя на доску. Взрослая женщина, запертая штормовой ночью в тесном пикапе, наедине со взрослым мужчиной, не изрекает подобной просьбы, не намереваясь немедленно и основательно заняться совокуплениями.

- Разумеется, - ответствовал я. - К вашим услугам, сударыня.

Преклонив колени подле замерзающей бедняги, я расположил фонарь поближе, обеспечил себе достаточное освещение. Приготовил страдалицу к операции. Начал совлекать чулки. Некоторое время спустя Гейл развеселилась:

- Неужто, раздевая женщину" ты способен хранить невозмутимое спокойствие, а, Мэтт?

Похоже, она перестала дрожать. Во всяком случае" осиновым листом уже не казалась.

- А-а-а, понимаю! Ты - железный человек. Бесчувственный зверь, который раздевает, обыскивает, ощупывает, а размышляет при этом лишь об отечестве и долге.

Неторопливо скомкав оба чулка" я швырнул их в дальний угол.

- Следовало изнасиловать? Но это не в моем вкусе.

- Это было бы в моем вкусе, - хихикнула Гейл. - По крайней мере, значило бы: меня воспринимают как женщину, а не просто подозреваемую особь.

Голос ее зазвучал иначе" гораздо мягче и ласковее, нежели прежде.

- Сняв чулки, останавливаться вовсе не обязательно, дорогой. Знаешь сам.

- Ага, - ответил я. - Как не знать.

Наступило краткое безмолвие. Только буря выла и свистела снаружи за стенками фургона. Я глубоко вздохнул и посмотрел на циферблат.

- В чем дело? - резко спросила Гейл. - Чем ты занимаешься?

- Только время уточняю, - промурлыкал я. - Мы с командиром бились об заклад. Порукой - мое честное слово.

Ни о какие заклады я, разумеется, не бился, но фраза прозвучала недурно. А кроме того, я не поклонник соитий по расчету. Иногда идешь на это - если служебные интересы требуют, но именно сейчас они даже не требовали, а вымогали обратного...

- Пять долларов, - произнес покорный слуга. Воспоследовало новое безмолвие, чуть затянувшееся по сравнению с прежним. Гейл заговорила полминуты спустя совершенно бесцветным голосом:

- Пять долларов? - молвила она. - И каков же предмет спора между Макдональдом и Хелмом?

- Соблазнишь ли ты меня до девяти вечера. Это было новой ложью. Конечно, мы с Маком обсуждали подобный оборот затеи, но время" в расчет не принимали, а уж об заклады и подавно биться не собирались.

- Пока выигрываю, - жизнерадостно уведомил я. - Остается меньше сорока минут...

Воцарилось очередное безмолвие. Краткое до чрезвычайности. Я ожидал прыжка, подготовился и успел поймать оба женских запястья. Ногти, ухоженные и острые, остановились в нескольких дюймах о? моей физиономии. Весьма сильная для женщины, Гейл все же понятия не имела, как освобождаться от захвата.

- Полегче, - попросил я умильно, - полегче, ваша неотразимость, будьте столь добры! Иначе сделаю больно...

- Сволочь? - прошипела Гейл. - Скотина! Тварь безмозглая!

- Угу, - согласился я. - Ты не обижайся, Гейл. На самом деле никакого пари не заключалось. Я пошутил.

Женщина тяжело дышала, не отвечая. Следовало продолжить. Оскорбить посильнее.

- Знаешь, этот прием с мокрыми чулками - такой затасканный фокус! А я люблю красавиц, наделенных выдумкой. Изощренных.

- Поганая. Вонючая. Пас-куд-ная ско-ти-на!

Внезапно оборвав эту филиппику, спутница моя совершенно спокойно закончила:

- Не понимаю.

- Перемирие? - предусмотрительно осведомился я. Мгновение спустя Гейл кивнула. Я отпустил ее и дозволил присесть, растирая пострадавшие места, потупя взгляд. Сухой колючий снег, увлекаемый ураганом, стрекотал об алюминий. Пожалуй, подумал я, наутро погода улучшится. Снег, лупящий подобно зарядам заячьей дроби, всегда идет перед самым концом бури.

- Не понимаю, - повторила Гейл.