Тафгай. Том 8 (СИ) - Порошин Влад

Я закрыл глаза и принялся ждать не то новой жизни, не то новой смерти. И сразу стало так легко, хорошо и спокойно, как никогда не было в прежнем суетном существовании.

— Иван! — Внезапно окликнул меня знакомый голос шамана Волкова. — Погоди, не засыпай.

Я открыл один глаз и увидел, стоящего рядом в зэковской робе шаманидзе, сжимающего в руках американский паспорт в зелёной обложке.

— Ты-то откуда здесь взялся? — Недовольно пробурчал я.

— Я давеча спросить забыл — паспорт-то настоящий?

— Настоящий, — ответил я, закрыв глаза. — Это я у частного детектива купил, у Кшиштофа Бачурски. А он у какого-то наркомана приобрёл за несколько долларов, на всякий случай. Увидел, что фотография в паспорте на тебя чем-то похожая, вот и выпросил документик себе.

— То-то я и смотрю, вроде я, а вроде и не я. Ладно, ты пока отдыхай, потом как-нибудь поговорим, — сказал Волков и я услышал его удаляющиеся шаги.

«Поговорим, поговорим, — подумалось мне. — На том свете повстречаемся, там и поговорим. Как же я так по-глупому вляпался? Обидно. Эх, прощай земля».

— Иван! — Опять раздался около уха голос шамана Волкова. — Так мне переезжать в Америку или не переезжать?

— Слушай, Хвосто Лаппонен! — Подскочил я с песка. — Ты мне помереть спокойно дашь или нет⁈ Чё ты бродишь туда и обратно? Не видишь, человеку сосредоточиться надо в последние секунды жизни?

— Нервный ты какой-то стал, Ваня. Питаешься что ли плохо? — Михаил Ефремович посмотрел на меня словно доктор на больного человека. — Ну, так как?

— Я бы на твоём месте уехал. — Я подошел к медленной ленивой реке и смочил холодной водой лицо. — Боюсь, что тут, в Союзе, затянет тебя кривая криминальная дорожка. А в Штатах ты всё начнёшь с нуля.

— Сам уже об этом подумал, — закивал головой Волков. — Хорошо, не буду тебя больше отвлекать. Отдыхай, набирайся сил.

Шаманидзе вновь потопал в противоположную от реки сторону и затерялся в густом берёзовом лесу. А я опять лёг и закрыл глаза, однако помирать почему-то расхотелось. Весь настрой окончательно сбился из-за неспокойного шамана, гуляющего между мирами. И вдруг мне прямо в лоб прилетело что-то твёрдое, похожее на хоккейную шайбу.

— Что за ёкарный бабай⁈ — Взревел я и, вскочив на ноги, увидел перед собой мальчишку с хоккейной клюшкой в руках, примерно лет двенадцати, чем-то неуловимо похожего на меня самого в детстве. — Ты почему не в школе, обалдуй? — Спросил я, потерев свой лоб, в который действительно прилетела шайба.

— Сыграем? — Звонко засмеялся паренёк, проигнорировав мой вопрос.

«Сначала шаманы бегали, теперь какие-то пацаны. Дело ясное — схожу с ума, деменция, ёк макарёк, — подумал я и, покрутив головой, увидел хоккейную клюшку, прислонённую к стволу толстой берёзы. — Что ж, сыграем в последний раз».

— Давай так, я на ворота встану, вон там, между двух больших камней, а ты попробуешь мне забить, — сказал я, взяв в руки толстую неуклюжую деревянную клюшку. — Если из трёх раз у тебя ничего не получится, то ты идёшь своей дорогой, а я своей. Тебя, кстати, как зовут? Меня — Иван.

Я носком ноги подкинул шайбу пареньку, а сам пошёл на так называемые ворота из двух больших валунов.

— А я пока не знаю как меня зовут, — загадочно усмехнулся мальчишка и, взяв шайбу в кулак, пошагал следом. — Мне родители ещё имя не придумали.

— Странные у тебя предки, — хохотнул я. — Имя не придумали, зато отпускают бегать чёрте знает куда.

Я, наконец, встал на импровизированные ворота и приготовился отражать броски необычного мальчугана.

— Родители как родители. — Пожал плечами парень и, положив шайбу на песок, поставил рядом с ней крюк своей клюшки. — Я ведь только через семь месяцев на свет появлюсь. Поэтому у меня к тебе, папа, большая просьба — не называйте меня с мамой Джоном, Биллом или Томасом.

— Что ты сейчас сказал? — Опешил я и в этот момент мальчишка бросил шайбу, которая без помех бабочкой влетела в ворота. — Это не считается, — буркнул я. — Кто твой папа? Я?

— Тебе мама Лиза просто побоялась признаться, когда ты в Союз улетал, что она уже на втором месяце. Один — ноль! — Захохотал сорванец. — И кстати, тебе умирать нельзя. Поэтому ты обязательно должен сейчас проснуться, так как я без отца расти не согласен.

— Знал бы как — давно проснулся. — Тяжело вздохнул я.

— А ты сам на себя разозлись, словно во время хоккейного матча! — Пискнул пацан. — Да, а имя мне дайте — Валера, в честь Валерия Харламова. Извини, мне пора.

«Валерий Иванович Тафгаев, в принципе звучит, — подумал я, а паренёк, закинув клюшку на плечо и помахав рукой, пошёл вдоль реки в противоположную от меня сторону. — Значит и мне пора. Нечего тут киснуть и ждать у этой чёрной реки погоды. Разозлиться надо, тогда получай!».

— Ааааа! — Заорал я и со всей силы шибанул по здоровому валуну своей клюшкой, расколов её на щепки. — Подъём, мать втоюююю! Подъёёёём!

Пробуждение в реальном мире получилось таким внезапным, словно на меня вылили ушат холодной воды и тысячи мелких иголочек моментально стали покалывать весь организм начиная от макушки головы и заканчивая пальцами занемевших ног.

— Аааа! — Просипел я и рывком поднял с холодной земли своё полуголое тело в драных штанах.

Солнце на горизонте уже окрасило небо в серый цвет и я чётко различил место, куда меня бросили, жадные до американских шмоток, разбойники. Рядом журчал небольшой ручей, по правую руку росла раскидистая ель, а по левую стояла берёза, с маленькими почками на ветках вместо листвы. И вообще куда бы не упирался взгляд был малоприятный смешанный лес. А ещё меня стало трясти от холода, ведь майский воздух на Урале ещё не прогрелся до комфортных двадцати и более градусов тепла.

— Вопрос первый, — произнёс я вслух, растирая себя руками, — куда идти, и как? Босиком по этим буеракам далеко не утопаешь.

И тут само собой пришло решение — оторвать несколько кусков берёзовой коры для подошвы, а часть драных брюк пустить на обмотки. Не лапти конечно получатся, но передвигаться можно будет вполне уверенно.

— Легким движением руки брюки превращаются в элегантные шорты, — пробурчал я и резким рывком укоротил одну штанину до середины бедра, а затем и со второй поступил точно так же.

Примерно пятнадцать минут я колдовал над обувью и пока рвал мощными пальцами кору и вязал узлы на месте сгиба стопы, незаметно для себя, разогрелся. А показавшееся на горизонте солнышко указало верный путь на запад. Ибо насколько я помнил карту, на востоке Пермской области шла одна глухая тайга.

— Вперёд, на запад к цивилизации, — скомандовал я сам себе и, сначала неуверенно, короткими шажочками начал выбираться из той задницы, куда занесла меня судьба.

И через полчаса, вспотевший и поцарапанный во многих местах ветками елей, осин и берёз, был вознаграждён, так как неожиданно для себя вышел на вполне крепкую, немного горбатую, но покрытую булыжниками дорогу. Правда она, судя по тени деревьев, вела либо на северо-запад, либо на юго-восток. Поэтому я пять минут топтался на месте. Ведь когда мы с подлецом Фёдором ехали из Усьвы в посёлок Безгодово, дорога шла с юго-запада на северо-восток, а эта получалась перпендикулярной. Я почесал свою взмокшую шевелюру и всё же решил от западного направления не отказываться, в конце концов, должен же здесь хоть иногда ходить общественный транспорт. И хоть видок у меня был как у Тарзана, но по крайней мере в моих руках точно не было никакого оружия. Поэтому издалека каждый встречный мог увидеть, что я жертва непредвиденных обстоятельств.

Примерно час я топал по крепкому булыжному покрытию, когда за моей спиной заурчал малогабаритный грязно-жёлтый ПАЗик, автобус, который всегда отличался повышенной шумностью, загазованностью и слабым, постоянно выходящим из строя, двигателем. Но теперь эта авто рухлядь была моим единственным спасением. Я отошёл на обочину дороги и, словно Робинзон Крузо на необитаемом острове, принялся активно размахивать сразу двумя руками над головой. Естественно водитель, завидев такого необычного полуголого путешественника притормозил. А когда раскрылась передняя пассажирская дверь, я увидел, что автобус забит под завязку исключительно крепкими мужиками в спортивных костюмах.