Тьма в моей крови (СИ) - Боярова Мелина

– Папа, это правда? – Появление Лины оказалось неожиданным.

– Дочь, ты же знаешь, мама больна. У нее очередной приступ. Не обращай внимания на горячечный бред. Уверяю, завтра она и не вспомнит, о чем говорила.

– Ну, уж нет! Впервые за долгие годы я здорова и отчетливо осознаю каждое слово. Вы сговорились с Йоханом и нарочно сказали, что Конрад умер. Знали, что я не переживу этой новости! Знали, что это причинит вред ребенку и нарочно сделали так, чтобы отнять и его! Потом ты просто купил меня у брата, как дорогую, но ненужную вещь. А чтобы я помалкивала, напичкал эверином! Думал, если следом сделаешь другого ребенка, я забуду о первом, которого потеряла? Так вот, я ничего не забыла!

– Родная, ты преувеличиваешь, – вкрадчиво, как с душевнобольной, заговорил Грикс. – Мы позаботились о тебе, прикрыли позор и подарили шанс на достойное будущее. Ты должна быть благодарной!

– Изо дня в день накачиваться наркотиками и сдавать литрами кровь для экспериментов – за это будущее сказать спасибо? Плевать я хотела на нобилей вместе с их болезненной чистотой крови! Все эти годы я могла быть рядом с любимым человеком и растить нашего ребенка. А ты отнял мою жизнь, заменив ненужным суррогатом. Единственное, что ты сделал хорошего, подарил мне дочь. Если бы не она, я бы давно встретила последний рассвет.

– Довольно этого бреда! – мгновенно взъярился вампир. – Подержите ее, – приказал охране, – я сделаю укол.

– Нет! – Я на секунду раньше других переместился к Мишель и закрыл собой. – Ты больше ее не тронешь!

Глава 23

– Кто такой? Прочь с дороги! – рявкнул Сандовал, но я уже действовал на опережение и открыл огонь по бойцам, выбивая первым капитана.

– Мишель, в сторону! – предупредил, чтобы не мешалась под ногами, и обернулся под знакомый треск рвущейся на клочки одежды.

– «Враг близко!» – Я ощутил бешеную волну злости, исходящую от рвущегося на свободу Беса.

Учитывая уровень подготовки бойцов личной охраны, справиться с ними мог только он. Поэтому я не стал препятствовать мести. Предупредил только, чтобы не трогал женщин.

Уже второй раз я наблюдал за событиями сквозь кровавую пелену. Разорванные тела, кровь, предсмертные хрипы. Вампиры сражались отчаянно, не жалея себя, и сумели нанести мне серьезные раны. Но Бес не чувствовал боли, его захлестывала тьма и безумное желание раздавить врага, как ничтожную букашку. Грикс держался за спинами телохранителей, упиваясь схваткой, восторгаясь действиями монстра, и казалось, не замечал того, что смерть идет за ним по пятам. Когда погибли последние бойцы, ученый метнулся к Лине, не ожидавшей подвоха.

– Еще шаг, и она умрет! – выкрикнул, приставив к шее блондинки скальпель.

– Сандовал, это же наша дочь! Ты в своем уме? – испугалась Мишель.

– «Не смей!» – захлебнулся криком, чтобы остановить Беса.

Монстр издал жуткий рык и замер в метре от противника. Хлипкая преграда – ничто, когда до цели остался последний шаг.

– Мишель, ты не понимаешь! Моя жизнь важнее, – произнес Грикс с фанатичным блеском в глазах. – Без меня Евангелина не появилась бы на свет, как и этот оборотень. Посмотри, как он силен! Какая мощь и неукротимая ярость. Каждое движение несет смерть. Из него получится идеальный страж. Нужно только понять, как им управлять! И я, похоже, только что нашел его слабое место. Адам, возвращайся! Поговорим. Я знаю, как тебе помочь. Знаю, как победить зверя, что терзает изнутри.

Грикс говорил и говорил, расписывая блага, какие меня ждут. Богатая жизнь, слава неустрашимого бойца, способного разметать отряд воинов Пенсарали, доступные девушки, кровь. Сколько угодно крови. Если я только захочу выпустить пар, к моим услугам подпольные бои без правил. Любой каприз взамен на служение ему, Сандовалу Гриксу!

Я не слушал доктора, вступив в схватку с Бесом, одержимым местью. Я видел застывшее лицо блондинки, ее полные слёз глаза, постигшие горечь предательства, острый скальпель и проступившие под ним алые капли. Видел и понимал, что не допущу этой смерти. Чтобы остановить монстра, я должен стать им и разделить слепую ярость, которая управляла зверем четыре последних года.

Без колебаний я открылся, позволяя тьме проникнуть внутрь. Завыл протяжно, пропуская через сознание ярость и боль, способные сломить, прогнуть под себя. Ощущения жуткие, будто живьем угодил в дробилку! Держался на пределе сил, потому что нельзя иначе. Попытался дотянуться до монстра, измотанного нескончаемой борьбой за выживание. Обнял его, прижавшись так крепко, что почувствовал на губах кровь, сочащуюся из ран. Кровь – это сила! И ключ к кошмарам, самым жутким из которых оказался страх одиночества. Но мы же связаны! Как оборотень и его волк, как вампир и темная сторона, проявляющаяся под влиянием жажды. Я и есть человек, зверь и тьма! Мы одно целое и, значит, уже не одиноки.

Осознав это, я понял, что совершил обратный оборот. Рост уменьшился, а кожу захолодили подтеки чужой крови.

– Я так и думал, что мы договоримся! – обрадовался моему преображению Грикс.

– Что ты со мной сделал? – задал вопрос, не дающий покоя.

– С тобой? Ничего! Я только приступил к исследованиям, – ничуть не соврал ученый.

– Что ты сделал с Лили, моей матерью? Я нашел ее историю болезни в картотеке, видел записи!

– Ах, вон оно что! Я всего лишь дал шанс родиться ее ребенку. И даже отпустил, чтобы эксперимент завершился в естественных условиях, так сказать.

– Ее? Ребенку? – с нажимом уточнил я. – В карточке записано, что беременность прервалась на двенадцатой неделе, а через месяц внезапно возобновилась, но уже с другим сроком.

– Какая разница? Лили ведь родила тебя. Ты сын своего отца. Разве нет?

– Что? Ты? Сделал? – Глаза заволокло красной пеленой, и я рванул к Гриксу, перехватывая руку со скальпелем и отпихивая блондинку подальше.

Пару царапин Лина переживет, а ученая тварь, может, и нет.

– Что? – сжал когтями горло докторишки и повторил вопрос.

– Я-а-хрр... – Он уже видел, с какой легкостью я расправлялся с бойцами и разрывал их на части, и боялся. Страх развязал язык. – Я поместил в Лили другой зародыш, жизнеспособный. Тебя! Почти как искусственное оплодотворение.

– Почти? – зарычал угрожающе. – Что? Ты? Сделал?

– Я изучал мутацию клеток! Меня интересовал вопрос, что делает человека оборотнем? А вампиром? Какой получится результат, если соединить их воедино? – булькая кровью, заговорил Грикс, когда я вонзил когти в грудь, подбираясь к сердцу. – Я провел тысячи исследований, ставил бесполезные опыты, заканчивающиеся неудачей, пока ко мне не попала Лили. Семя чистокровного – вот, что дало всходы! Хотя бы у одного родителя должна течь в жилах древняя кровь! Так я думал сначала, но потом понял, что этого недостаточно. Эмоциональная связь! Воля, что управляет магическим даром чистокровных вампиров и придает невероятную силу будущим альфам оборотней. Лили не хотела этого ребенка, и он, к сожалению, не выжил. Но организм уже подготовился к материнству. Я всего лишь обеспечил условия для эмоциональной связи и новую беременность.

– Также ты поступил и со мной! – с болью в голосе выпалила Мишель.

– Если метод сработал один раз, почему бы не использовать его снова? – криво ухмыльнулся Грикс, и тут же скорчился от боли.

– Почему я такой? Что ты сделал? – ответ на главный вопрос я так и не получил.

– Ты все равно убьешь. Зачем говорить?

– Ты трус, Сандовал! И садист, издевающийся над беззащитными жертвами. Но при этом сам не переносишь боли. Я сделаю так, чтобы ты умирал долго и мучительно. Или же убью тебя быстро, и ты ничего не почувствуешь. Что выберешь?

– Второе! – поморщившись, ответил ученый.

– Тогда поторопись! Терпение на исходе. Я устал сдерживать чудовище, которое сожрет тебя по кусочкам.

– Ребенок Лили умирал, – затараторил Грикс. – На таком сроке плод невозможно сохранить, иначе я бы это сделал. Мой медцентр оснащен самым современным оборудованием. Но я уже знал, что из себя представляет ген вампиризма. Поэтому сделал из Лили суррогатную мать. Пересадил новый зародыш и искусственно совместил его с жизнеспособными клетками погибшего. Тьма, что охватывает тебя в момент ярости, это часть ушедшего за грань существа. Ты родился в стае, не состоишь ни в одном вампирском клане. Теоретически обряд посвящения утихомирит тьму, а метка позволит ее контролировать.