Никогда не говори, что умрешь - Джон Ричардсон (Джаядев дас)

В августе 1969 г., Шерил и я отправились в «бунгало» Джорджа Нэша, в Энфилде. Джорджи был пианистом, с которым я пробовал работать. Просидев какое-то время в творческих потугах перед Шерил, которая в восхищении смотрела на него, Джорджи неожиданно предложил устроить спиритический сеанс с доской. Для тех, кто не знает, расскажу принцип. По кругу на столе располагаются буквы алфавита, потом каждый участник кладёт палец на перевёрнутый стакан и, как правило, спрашивает: «Кто здесь?» Что-то в этом роде.

Вот так мы убивали время. Но вдруг стакан начал метаться по столу, от буквы к букве, с волнующей скоростью, внезапно останавливаясь на той или иной букве, а мы, в свою очередь, пытались разобраться, что же нам хотят сказать. Через 15 минут такого безумства, нам так и не удалось сложить хотя бы одно понятное имя или слово. Тогда у меня возникла идея. А что, если нам попробовать просто записывать буквы, и тогда, может быть, мы сможем разглядеть, есть ли тут какая-то взаимосвязь с реальностью, которую мы, возможно, упускаем. Мы попросили Шерил стать на время писцом мёртвых, а Джорджи и я продолжили раунд движений и букв. Вот то, что она записала: Wkfghwaskcuttdemvjdsdnfsroccomarchegiano, а потом я вновь воззвал к нашим невидимым друзьям: «Эй, есть тут кто-нибудь?» Ничего, пустая трата времени, и мы быстро покончили с этим делом.

Не знаю, почему, я сохранил у себя в кармане этот бесполезный клочок бумаги. Может потому, что мать Джорджи, Дорис, которой не было дома той ночью, была против такого рода занятий. Но утром, на обратном пути к Ливерпуль Стрит, я вытащил бумагу, и вдруг заметил кое-что удивительное, что мгновенно захватило моё внимание. Я прочитал имя rocco marchegiano (Рокко Марчиано). Нужно быть фанатом бокса, кем я и являлся, чтобы отчётливо разглядеть имя того самого Рокки Марчиано.

Когда поезд подтащили к станции «Ливерпуль Стрит», Шерил и я застыли в изумлении, прочитав заголовки новостей «Рокки Марчиано погиб в авиакатастрофе»!

Кстати, не пробуйте, пожалуйста, следовать нашему примеру, так как вы можете открыть путь не очень-то приятным посетителям, большинство из которых, как правило, предсказывают, что вы или дорогой вам человек вскоре умрёт внезапной мученической смертью. Эти мошенники всегда при исполнении служебных обязанностей.

Глава 6

Прежде, чем нетерпеливо устремиться в продолжение своей истории, чувствую необходимость поведать вам немного о музыке того времени, которая оказала на меня существенное влияние.

Мы росли в послевоенное время с эстрадными оркестрами Цирила Степлтона, Хемпфри Литтлтона. Потом появились Биг бэнд джаз[18] и традиционный джаз с Кенни Боллом и Акером Билком (из которых ни один не произвёл на меня никакого впечатления). Потом появился предшественник рок-н-ролла — «Скиффл». Музыканты заимствуют толстые стиральные металлические доски своих мам. Круглая банка из-под чая с чертой посередине и впоследствии с приделанными к основанию струнами становилась бас-гитарой или банджо. При желании создать свой вариант «Скиффл» в дело шли практически все музыкальные инструменты из маминого сундука.

«Скиффл» заинтриговал меня. Лонни Донеган был лидером «Скиффл». Его запись Rock Island Line стала первой купленной мной пластинкой. Пластинки. Я их обожал! Эти магические диски, величественно кружась, проделывают 78 оборотов в минуту (мой двоюродный брат лично считал). И каждая из них привносила в мою жизнь необыкновенную радость.

Задолго до появления телевидения у нас было радио. Чарли и отец любили классическую музыку. У нас даже было пианино, на котором папа любил играть всякий раз, когда у него появлялось настроение. Даже в очень юном возрасте я чувствовал, что что-то не так с энергичной музыкальностью отца. Его правая рука приятно играла мелодию, но левая рука, которая должна играть аккорды или басовые партии, к сожалению, была травмирована во время войны. Поэтому мы никогда не получали ожидаемого удовольствия от папиной игры. И всё-таки так приятно было видеть его счастливым и на некоторое время умиротворённым, вне борьбы за выживание в суровых послевоенных условиях. Жаль только, что однажды приехал таллиман и забрал пианино, так как способность папы совершать своевременные оплаты приравнивались к навыкам его левой руки играть на пианино.

Пианино увезли, но каждое утро нас знакомили с музыкой в начальной школе Бенион в южном Окендоне, где после молитв и объявлений, мы друг за другом покидали помещение в сопровождении какого-нибудь классического музыкального произведения. Мне нравился менуэт Боккерини, особенно кусочек перед концом. Не знаю точно, как это называется, поэтому я называю его «кусочек перед концом». Я специально становился в самый конец, чтобы быть последним и дождаться этого самого «кусочка перед концом». Когда мне удавалось его послушать, мой день наполнялся радостью и надеждой, так как этот менуэт весь день звучал в моей голове.

Папа подарил школе Концерт фортепиано в си-бемоль миноре Чайковского, благодаря чему мы смогли наслаждаться и этим популярным произведением.

С юного возраста меня окружала особая музыка, уникальные мелодии и ритмы. Бывало, что я не мог остановиться. Порой, поздно ночью, вернувшись домой из молодёжного клуба, когда отец уже спал, я тайком пробирался к его любимой коллекции записей и вновь и вновь проигрывал секстет Lucia Di Lammermoor. Может ли кто-нибудь ещё создать такое произведение, что заставит сердце выпрыгивать наружу? Да, конечно, и это будет означать, что ты в одном лице и Вольфганг, и Людвиг Ван.

Я всегда верил, что американцы спасли нас от войны. Можете всё, что угодно говорить об Америке, но, ни одна нация не сможет сравниться с ней в музыке 1950-60-х годов. Иногда мы слышим: «Эти янки! Сборище хвастунов — вот кто они! Они даже к войне присоединились, когда уже поздно было. А потом они приходят и соблазняют наших девушек, пока наши мужья и парни вдали от родины сражаются с варварами за чужую землю. Гнусные мерзавцы... Не хочется даже на них время тратить...» И всё же позже, когда появились те четыре части из Houndog (The Pelvis), все их грехи забылись и простились.

Потом появился сладкоголосый Бадди Холли[19] со своей Пэгги Сью, и вы уже больше не в послевоенном Окендоне, вы — в трех шагах от рая. А мой любимый дуэт Everly Brothers[20], которые подарили мне Cathy’s Clown. Ради того стоило жить. И вот эта душа избрала свою судьбу. Отныне музыка — и её ободряющая спасительница, подруга, наперсница и возлюбленная. Так с большим удовольствием можно проводить время наедине с одной лишь музыкой.

Увы, современность унылая. Куда же делись влюблённые пары вчерашнего дня? Где же те песни, мелодии, которые хотелось мурлыкать себе под нос? Что же мы сделали друг с другом? Я оглядываюсь, и всё-таки нахожу след былого.

Думаю, в любом биографическом повествовании должна быть часть, пусть небольшая, о первой «настоящей работе». Я бы с удовольствием пропустил эту тему, но мой издатель попросил меня не делать этого. Я согласился с ним лишь для того, чтобы рассказать одну историю.

После окончания школы, родители и учителя почти убедили меня в своём безапелляционном «нет» моей музыкальной карьере. Тогда я решил стать журналистом, поскольку люблю английский язык, и ещё мне нравится докапываться до самой сути. Я был вот таким прилипалой, чьим любимым вопросом был «почему»? Я стал рядовым сотрудником Рейтер на Флит Стрит, цитадели множества передовых новостных изданий Англии. Моя работа заключалась в уборке ненужных бумаг, которые скапливались рядом с операторами после обработки информации, летящей со всей планеты, и относить последние новости другим операторам напротив, которые в свою очередь печатали информацию и отсылали её печатным агентствам всего мира.

В большинстве случаев можно было особенно не торопиться, даже прохаживаться по комнате каждые десять минут или просто запасаться последними новостями. Но когда оператор получал последние новости, содержащие некую особую важность, он кричал: «Быстро!» Это означало, что нужно было чётко и быстро изложить содержимое. Но важность слова «быстро» превосходило «Срочно!», означающее нечто особенно важное. Помню, что слышал его всего лишь один раз. Меня так потрясло произнесение этого слова, что я даже подбежал и вытащил это сообщение из корзины исходящих бумаг, а потом скармливал его всем наборщикам целых 20 минут, пока до меня не дошло, что и самому не мешало бы взглянуть, что же там такого впечатляющего. Когда у меня появилось мгновение, я просмотрел дубликаты новостей и увидел заголовок:

ДЖОН КЕННЕДИ, ПРЕЗИДЕНТ СОЕДИНЁННЫХ ШТАТОВ ЗАСТРЕЛЕН В АВТОКОРТЕЖЕ. ИНФОРМАЦИОННЫЕ ИСТОЧНИКИ СООБЩАЮТ О ФАТАЛЬНОМ ИНЦИДЕНТЕ.