Смерти вопреки - Алексей Викторович Вязовский

– Орлов!

– Все, все, затыкаюсь. Хотя нет, есть еще один разговор… – я посмотрел на часы. У меня оставалось две минуты.

– У тебя какие жизненные планы после выписки?

Планы у Калиновской оказались вполне конкретными. В Азию вообще и во Вьетнам в частности больше ни ногой. Опционально шло желание вообще уволиться из армии.

– Поругалась с Зориным… – вздохнула Лена. – Со своим начальством – тоже. Ходят, уговаривают… Мать тоже постоянно плачет. Стращает, что от тропических болячек стану бесплодной.

– И у меня есть решение этой проблемы! – я театрально раскрыл папку с документами по «Грому», показал Калиновской служебку с автографом Андропова. – Совершенно, невероятно и ужасно секретно, перед прочтением съесть.

Дождался неуверенной улыбки Лены, дал ознакомиться с документом.

– Ну специальная группа… И что?..

– А то, что ей требуется врач. И желательно твоего профиля – огнестрельные ранения, реанимация, короче, военно-полевая медицина.

– Опять?! – Валькирия чуть не подскочила в кровати. – Я из Союза ни ногой!

– А и не надо! Группа будет действовать на территории страны. Максимум какие-то перелеты между городами. А так – все в Балашихе.

Лена нахмурилась, я заторопился:

– Ты не говори нет, подумай! Посоветуйся с мамой, с Зориным. От ГРУ никаких препятствий не будет – «Гром» согласован на уровне Ивашутина. Мне дали полный карт-бланш.

Я достал ручку, записал свой телефон на Лубянке.

– Вот по этому номер можешь звонить, вся мощь советского государства встанет на защиту плодоносия, нет, плодоношения или… короче, Елены Станиславовны Калиновской!

– Ну и дурак ты, Орлов!

– Уж каким родился.

Мы померились взглядами, я положил ладонь на колено Валькирии.

– И каков будет ваш положительный ответ?

– Я подумаю! И убери руку, донжуан балашихинский!

– Вот! Теперь узнаю Калиновскую. Все, побежал, жду звонка.

* * *

Последний день июля 1967 года выдался необычным. Иво выдернул меня с занятий группы, усадил в приданный нам ГАЗ-69 – он же в народе «бобик» – и повез на Каширку. Две проходные, вооруженные вахтеры – мы зашли в неприметное серое здание. Тоом провел меня в небольшой цех, где трудилось человек десять разных возрастов.

Немного пооглядывавшись, мой зам кивнул сам себе, пошел к ближайшему белохалатнику.

– Николай Григорьевич? Вам звонили насчет нас… – И уже шепотом мне: – Это специальная техническая лаборатория КГБ.

Главой секретных самоделкиных оказался сухонький старичок, поразительно похожий на актера, который в куче фильмов играл баб яг и прочих кащеев. Такой же выдающийся нос, живые глаза и радость при виде очередного «ивашки», которого можно съесть. Ну или на уши присесть, что в нынешнем мире почти одно и то же. А когда он стал показывать закрома своих сокровищниц, то на ум пришло уже другое сравнение – с доктором Кью из Бондианы. Конечно, я тут же включил супершпиона и чуть не заказал мартини с водкой – взболтать, но не смешивать. Примерять на себя роль Бонда оказалось приятно и даже любопытно. Но только поначалу.

К моему сожалению, куча показанных ништяков были совершенно не интересны. Нет, магазин на двадцать патронов к «макарычу» это, конечно, очень круто, но абсолютно неприменимо в реальной жизни. Вот куда можно применить автомат Калашникова со стволом метровой длины? А как вам рогатка-переросток, предназначенная быть заменителем гранатомета? Я было обратил внимание на жучки для прослушки. Ну не совсем жучки – советские гаджеты размером со спичечную коробку. Поди спрячь.

В общем, мне отчаянно хотелось пощупать что-то более экзотическое, о чем я и поведал самоделкину.

– Можно и более неординарное. Вот, извольте полюбопытствовать, так называемая стреляющая ручка. – Он передал мне некую трубку с торчащим сбоку винтом. – Первые случаи применения отмечались еще во времена войны. Из-за большого количества недостатков в настоящее время не используется.

– А что за недостатки? – В моем времени все спецагенты поголовно были с такими штуками, и мне отчаянно хотелось заиметь такую же.

– Ну, во-первых, как видите, это изделие на ручку похоже только издалека. – Он достал из кармана обычную ручку и положил ее рядом.

Да-а… Дизайн стрелялки не впечатлял.

– Во-вторых, эти так называемые ручки были очень тяжелыми и не могли быть использованы по своему прямому назначению. Или, говоря другими словами, они оттягивают карманы и настораживают противника неумением писать. – Николай Гаврилович постучал «ручкой» об глухо отозвавшийся стол. – И наконец, у них очень маленькая убойная сила… – Глава самоделкиных шутливо прицелился в лампочку. – На испытаниях не всегда удавалось пробить даже повседневную одежду. Поэтому стрелять надо только в голову и никак иначе. Желательно вообще в глаз. А остальные недостатки, вроде одноразовости и длительной подготовки к выстрелу, стали последними соломинками, сломавшими горб этому верблюду.

Он положил ручку в этакий пенал с углублениями.

– Но позвольте поинтересоваться, зачем вам подобные диковинки?

Мы с Иво переглянулись, заместитель мне кивнул.

– Видите ли, уважаемый Николай Григорьевич, я более чем уверен, что рано или поздно перед нами встанет задача уничтожить или как минимум вывести из строя противника, но перед этим пройти тест на отсутствие оружия.

Главный самоделкин сложил губы уточкой и посмотрел куда-то вдаль.

– А как вы относитесь к ножам? – внезапно спросил он.

– Ну, вообще-то положительно, – осторожно ответил я.

– Обычным, хе-хе, оперативникам, – он зарылся в стоящий позади стола шкаф, – такое не нужно. Но вам… – он подхватил какую-то вывалившуюся коробочку и поставил назад, – это может подойти.

Передо мной на столе лежал обычный механический цанговый карандаш. Черная пипка на торце, желто-коричневый шестигранный корпус и черный же наконечник. Я поднес карандаш поближе к глазам. Выдавленная золотом надпись KOH-I-NOOR, матовые губки охватывают грифель. Тоненькая полоска-держатель, чтобы прицепить карандаш за край кармана. Я осторожно потрогал пальцем торчащий кончик грифеля. Не острый. Я вопросительно поднял взгляд.

– Не сомневайтесь, им даже писать можно, – с улыбкой ответил мне самоделкин. – Вот, попробуйте, – он подал мне лист бумаги.

Я нарисовал кружочек. Потом к нему линию, еще одну… Получился карикатурный человечек. Обычный механический карандаш. О чем я немного смущенно и сообщил старичку.

– Вот и злодей подумает так же. Но если сделать вот так, – он как-то хитро повернул держатель, – и надавить во-о-от так, то в руках у вас окажется нож.

Теперь у него в руках было что-то хищно отблескивающее сталью. Я аккуратно взял получившуюся штуку в руки. Теперь вместо грифеля из карандаша торчало очень узкое лезвие длиной сантиметров десять. Осторожно потрогал кромку подушечкой пальца – острая.

– Ну, конечно, технически это скорее не нож, а шило, – донеслось до меня, – но буханку хлеба или батон колбасы при необходимости нарезать можно.

– А не сломается? – вращая карандаш-нож перед глазами, спросил я. – Лезвие-то вон