Черная-черная простыня (Сборник) - Дмитрий Емец

Седые волосы мумии шевелились от проникавшего сквозь пролом ветерка. Хитрову чудилось: старик вот-вот поднимет голову и взглянет на непрошеных гостей. Одет он был странно: в длинный просторный полосатый халат и кожаные штаны. На ногах были плотные, вышитые бисером туфли с загнутыми носками. На шее у мумии висело ожерелье из потускневших металлических пластин.

– Странный он какой-то. Так на Руси не одевались, – сказал Хитров, удивляясь тому, каким сдавленным стал у него голос. Да и язык был словно наждачный.

– Это в-в-ведун, волхв или к-к-колдун... – заикнулся Петька. Еще раз осветив фонарем одежду, Хитров подумал, что так оно и есть.

– И он был замурован тут заживо! – шепотом добавила Анька.

Этого она могла бы и не говорить – все было ясно и так. Страшно подумать, что испытал этот человек в минуту, когда каменщик положил на раствор последний кирпич. Филька живо вообразил себе: вот потрескивают факелы в руках у стражи, вот растет стена, а потом свет факелов пропадает совсем, и ведун остается тут один, в черноте. Возможно, он кричит или проклинает, но все бесполезно.

Минут пять или даже больше они смотрели на мумию. Наконец, очнувшись, Хитров вспомнил, что нужно искать выход наружу.

Осветив стены тесного каменного мешка, в правом его углу Филька увидел кованую дверь с решетчатым окошком. Направив туда луч, Хитров разглядел короткий коридорчик, в конце которого была еще одна такая же дверь. Теперь было ясно, каким путем стража смогла проникнуть сюда. Ясно стало и то, для какой зловещей цели построен был этот тоннель.

– Похоже, где-то над нами раньше располагался приказ Тайных дел. Мрачное было местечко. Там пытали и допрашивали преступников и подозреваемых в измене. Лет эдак четыреста назад... – сказал Филька.

– Мы выберемся наружу? – с беспокойством спросила Анька.

– Выберемся, если не было обвала. Только придется поработать, чтобы открыть эту дверь... – озабоченно проговорил Хитров.

Прикинув, что кувалда здесь не поможет, Филька достал пилу по металлу, снял с нее лезвие, потому что весь станок все равно не проходил, и, просунув его в щель, стал отпиливать язычок замка.

Тем временем Анька с Петькой продолжали исследовать каменную нишу. Внезапно толстяк, отошедший в один из дальних ее углов, торопливо присел и принялся что-то разглядывать.

– С-с-с-смотри!

В мутном пятне садившегося фонаря стояла черная небольшая фигурка. Это была деревянная кукла, жуткая на вид. Корявые руки с длинными пальцами, круглая лысая голова и черные острые зубы, выточенные из дерева с необычайным искусством. Вместо носа у нее был вытянутый провал, похожий на каплю. Роль глаз выполняли белые пластинки из раковины или перламутра...

Нет, это определенно была не игрушка. Скорее, фигурка смахивала на изображение одного из африканских божков-страшил. Вот только непонятно, как он оказался здесь, в Подземье. «Мало ли как. Тогда ведь люди тоже путешествовали. Может, сунули по ошибке в какой-нибудь тюк, или этот колдун привез», – подумал Филька, оглядываясь в темноту, где, скрытая во мраке, висела мумия.

Анька протянула было к фигурке руку, но внезапно вскрикнула:

– Ты видел? У нее зажглись глаза!

– Ерунда, это фонарь отсвечивает. Сунь ее в рюкзак, наверху посмотрим... – Вспомнив, что батареи вот-вот сдохнут, Хитров вернулся к двери.

Работать пилкой приходилось осторожно, чтобы не сломать ее. Теперь от этой тонкой хрупкой полоски с зазубринами зависело, выберутся ли они наружу. Минут через десять Хитров услышал негромкий щелчок, и дверь немного подалась вперед. Получилось!

Следующая дверь оказалась вообще не запертой. Еще один короткий закругляющийся коридорчик с очень низким потолком, за который Хитров едва не зацепил макушкой, и вверх пошла очень крутая лестница с выщербленными ступенями.

Они уже уходили, когда сзади послышался едва различимый звон цепей. Филька обернулся, направив на звук фонарь. Цепи, на которых висела мумия, раскачивались. Ее голова откинулась назад, открыв страшное лицо. Казалось, мумия ведуна ожила и теперь кивает им... В этом кивке им почудилось откровенное злорадство.

С диким воплем юные диггеры кинулись по ступеням прочь от этого кошмара.

Ступени были высоченные – почти до середины лодыжки. Стараясь понять, на какой они глубине, Хитров стал их считать. Вскоре друзья выдохлись и тащились уже еле-еле, едва закидывая ноги. Несколько раз Филька сбивался, но все равно выходило, что ступеней никак не меньше девятисот. Лестница вывела их не на поверхность, а в один из водосточных тоннелей, ведущих к Москве-реке. Когда они откинули люк, сверху хлынула вода, едва не опрокинув шедшего впереди Петьку. К счастью, поток быстро спал. Хлюпая ботинками по грязному тоннелю, они дошли до одного из знакомых ответвлений.

Домой приятели вернулись полуживые, вымокшие и грязные до невозможности. Прохожие оглядывались на них с ужасом.

Петька и Анька клялись, что никогда больше не сунутся под землю, но Хитров не особенно им верил. Подземье не отпускает того, кто хоть два-три раза в нем побывал. Вылезая наверх, ты клянешься, что никогда больше сюда не сунешься, а потом все равно начинает тянуть.

Так было всегда – и так всегда будет...

Глава 6

ТЕТЛУЦОАКЛЬ

Как-то один диггер исследовал тоннель под кладбищем и нашел человеческую кость. Он принес ее домой, сунул в шкаф и завалился спать...

Часа в три ночи из комнаты донесся страшный вопль. Когда вбежали родители, диггер сидел на кровати и дрожал, накрывшись с головой одеялом. С тех пор он стал как помешанный, не отвечал на вопросы, а лишь повторял: «Он пришел за своей рукой!»

Всю следующую неделю Хитров поневоле провел дома – болел. Видно, он слишком долго пролежал в ледяном водостоке. Ночью, когда подскакивала температура, мама ставила ему уксусные компрессы, а Нуль-Хвоста сидела у него на груди, шевелила усами и вроде тоже переживала. Однако это не мешало ей воровать таблетки, которые оставляли для Фильки в баночной крышке на столике.

За Аньку родители тоже взялись всерьез. Оба они были дома, когда она вернулась с того залаза. Сам Хитров лично при этом не присутствовал, но мог примерно представить, что они сказали, узрев свою милую отличницу в таком виде.

О Петьке же вообще не было ни слуху ни духу. Когда Филька набирал его номер, в трубке все время раздавались длинные гудки. Похоже, Мокренко где-то пропадал целыми днями. Только вот где? Анька Иванова, которую родители на целую неделю заточили дома, тоже этого не знала.

Однажды ночью, когда Хитров уже выздоравливал, телефон вдруг зазвонил, да так громко, что Фильке спросонья почудилось, будто с потолка упало ведро.

– Это я! Спишь?

– Мокренко, ты спятил? Сколько времени, знаешь?

– Приезжай ко мне! Приедешь? Пожалуйста! – Судя по тому, как дрожал голос Петьки, дело действительно пахло керосином. Объяснял он крайне невнятно, и Хитров уяснил только одно: его приятель смертельно напуган.

– Ты приедешь?

– А твои родители?

– Они спят. Я тебе открою...

Филька вгляделся в сизые сумерки за окном, и ему ужасно захотелось выдернуть из розетки телефон и завалиться спать. Однако, перед тем как повесить трубку, Петька произнес еще кое-что.

– Если меня не будет в живых, не удивляйся. Я тебя предупреждал, – сказал он.

Филька уже подходил к Петькиному подъезду, когда слева мелькнула широкая тень. От неожиданности он отпрянул.

– Ты чего? Своих не узнаешь?

Перед ним стояла Анька, одетая самым немыслимым образом. На ней была огромная, не по размеру, дутая куртка, а на ногах – большущие лыжные ботинки.

– Чего уставился?.. На себя посмотри! – сердито огрызнулась она. – Родители одежду спрятали, вот и пришлось хватать что попало... Мне Петька тоже позвонил.

Они поднялись на лифте на пятый этаж. Филька протянул руку к звонку, но дверь распахнулась сама. На пороге стоял белый, как мел, одноклассник и манил их за собой. Едва они вошли в комнату, как Мокренко, оглядевшись, поспешно захлопнул дверь и привалился к ней спиной. Его пухлое лицо казалось ненормально сосредоточенным. Петька будто стремился уловить малейший шорох. Вслушивался в каждый звук.

В комнате у него царил совершенный разгром. Ощущение было такое, будто Петька от кого-то недавно баррикадировался и раздвинул баррикаду лишь для того, чтобы впустить друзей.

– Я услышал лифт и понял: это вы... Он не стал бы пользоваться лифтом. Ему он не нужен. Он и без лифта меня найдет, – прошептал Мокренко.

– Кто «он»? – не понял Филька.

– Тетлуцоакль. Ночью я слышу, как он подкрадывается. Скребется, как мышь. Щелкает зубами. Он где-то рядом. Хочет убить меня.

– Тетлу... кто? – не понял Хитров и переглянулся с Анькой.

– Дух мести... фигурка. Та, что мы нашли под землей...