Заложница - Барбара Картланд

Маркиз улыбнулся, но это была уже не циничная горькая улыбка отчаявшегося человека.

— Вам не откажешь в удивительном умении вселять в человека надежду, мадам!

— Но ведь было бы неправильно иначе реагировать на ситуацию: если бы вы потеряли зрение окончательно, врачи не скрыли бы этого от вас. Значит, это всего лишь вопрос времени, то есть вашего терпения. Я понимаю, что вас это выводит из себя, но, право же, нет повода отчаиваться!

— Благодарю вас, мадам Виндхэм. Вы само благоразумие! — усмехнулся маркиз.

Через час пришел врач. Он долго беседовал с маркизом, а Норина с нетерпением ждала вынесения вердикта.

Как только маркиз остался один, Норина отправилась к нему в кабинет. Он сидел у раскрытого окна, наслаждаясь теплом солнечных лучей. Услышав ее шаги, он сказал:

— Вы пришли удостовериться в своей правоте?

— Конечно, — ответила Норина, — вы не звали меня, но я не могла дольше оставаться в неведении. Я хочу знать правду!

— Чрезвычайно тронут вашим вниманием, — сказал маркиз, — я счастлив, что вы оказались столь дальновидной. Впрочем, врач настаивает на том, чтобы я пока не снимал повязку.

Норина всплеснула руками:

— Вот это хорошая… о Боже, что я говорю! Это прекрасные новости! Я счастлива, что вы скоро совсем поправитесь.

— Но ведь тогда я смогу сам читать свои письма.

Норина почувствовала, как капельки холодного пота выступили у нее на лбу.

— Это означает… — упавшим голосом спросила девушка, — это означает, что вы не будете нуждаться в моих услугах, то есть вы не возьмете меня с собой во Францию?

— Я вижу, это огорчает вас. Вы ни в коем случае не хотите оставаться в Лондоне? — удивленно спросил маркиз.

— Я умоляю вас… умоляю, возьмите меня с собой! Пожалуйста, увезите меня отсюда! Я не могу вам объяснить… но это очень важно для меня, очень важно. Мне необходимо уехать из Лондона!

Она поняла, что маркиз всерьез озадачен ее поведением.

— Может быть, вы объясните мне, в чем причина вашего столь странного поведения? Вчера мне показалось несколько странным ваше желание во что бы то ни стало поступить ко мне на службу, сегодня же мне кажется еще более странным ваше горячее желание покинуть родную страну.

— Мне не хотелось бы показаться невежливой, но… но я не могу ответить на ваш вопрос…

— У вас серьезные неприятности — это для меня абсолютно ясно. С чем они связаны? С вашим супругом? Но, если я вас правильно понял, он мертв.

— Да, да, конечно, он умер… я вдова… ведь я же в трауре по моему мужу.

— Но если вы не скрываетесь от собственного мужа, тогда что же приводит вас в такой ужас?

Норина молчала. Маркиз заговорил снова:

— Я ведь чувствую, что вы боитесь, ваш голос выдает ваш страх! Даже не дотрагиваясь до вас, я абсолютно уверен, что бы вся дрожите!

Норина подошла к окну и рассеянно стала смотреть на залитую солнцем улицу. Она не знала, что сказать, и молчала, пока маркиз не заговорил снова:

— Вы должны мне все объяснить.

— Речь идет о вещах, которые я не могу вам объяснить, — ответила девушка. — Я умоляю вас… поймите меня… будьте великодушны и примите меня просто в качестве секретаря, не спрашивая ни о чем!

Она окинула взглядом комнату. Круглый столик перед камином был завален газетами.

— Я уверена, — в отчаянии проговорила Норина, — что вам понравится, как я читаю газеты. Я буду читать сначала только заголовки, и вы сможете выбирать только то, что вас интересует, а потом я буду читать сами статьи.

— Вы уходите от прямого ответа, — сказал маркиз, — но вы уже сумели подогреть мое любопытство. А так как я ничего не вижу, мне ничего другого не остается, как воспользоваться собственной проницательностью, или, если хотите, «шестым чувством».

— Ну что ж, это могло бы стать для вас неплохим развлечением, — сказала Норина, — но, боюсь, вы будете разочарованы, добравшись до истины!

— Не думаю, — ответил маркиз.

Норина тем временем стала разбирать газеты и начала читать маркизу заголовки. Ее сомнения рассеялись — стало очевидно, что маркиз обязательно возьмет ее с собой во Францию.

На следующий день ранним утром маркиз и Норина покинули Лондон. Норина опустила на лицо черную вуаль, опасаясь встретить на вокзале кого-нибудь из знакомых. То же самое она сделала, как только они прибыли в Дувр.

На борт корабля маркиза сопровождал Жан и агент из бюро путешествий. Один вез багаж, другой толкал инвалидное кресло, в котором расположился маркиз, одетый в широкое пальто с поднятым воротником, закрывавшим нижнюю часть лица. Шляпа с широкими опущенными полями скрывала от посторонних глаз черную повязку.

Норина, скромно потупив взор, шла позади этой процессии, пребывая в полной уверенности, что никому нет дела до человека неопределенного возраста в инвалидной коляске. Казалось, все спешили поскорее подняться на борт парохода и занять лучшие места.

Она была приятно удивлена, обнаружив приготовленную специально для нее маленькую каюту. Маркиз расположился по соседству. Всего же на корабле были только три отдельные каюты.

Дул сильный ветер, и их корабль еще в порту сильно качало. Норина боялась морской болезни и решила сразу же лечь на диван и не двигаться, тем более что в открытом море волны разыгрались не на шутку.

Она сняла шляпу и, поразмыслив немного, решила снять и парик. Он слишком сильно сдавливал ей голову, и у нее начиналась от этого мигрень. Она лежала, ожидая приступа морской болезни, и неожиданно для себя заснула крепким и спокойным сном.

Ее разбудил голос агента, который громко говорил за дверью:

— Мадам, мы входим в порт, через несколько минут мы выйдем на набережную.

Норина поспешно вскочила. Ей только что снилось, как отец качает ее на качелях, которые он когда-то сам смастерил.

Она едва успела надеть пальто и шляпу, как вошел Жан, чтобы забрать ее багаж.

— Я сначала высажу на берег маркиза, — сказал он.

Норина поняла, что им лучше сесть в поезд до того, как все остальные пассажиры сойдут на берег.

Двое мужчин быстро повезли инвалидное кресло по набережной к вокзалу, где их уже ждал парижский поезд. Частный вагон маркиза был прицеплен к хвосту поезда. Норине показалось, что теперь они в безопасности.

Она еще никогда не видела частных вагонов и с интересом рассматривала вагон маркиза, оснащенный всевозможными удобствами. Глубокие удобные кресла расположились по всей длине вагона. Перед ними стояли маленькие столики, на которые подавались завтраки и обеды. Здесь был и отдельный кабинет, и две маленькие спальни, и конечно отделение для громоздкого багажа.