Грех на душу - Светлана Алешина

Кажется, Эдита Станиславовна тоже волновалась, хотя старалась не показывать вида. Несколько раз она посматривала на телефонный аппарат, стоявший в углу на специальном столике, но, по-моему, никак не могла решиться позвонить. Ее, наверное, сдерживало присутствие мужа.

Но делать было нечего. Не могла же я просто встать и откланяться. Тем более что вечер все равно был потерян. Я решила подождать — вдруг Адам Станиславович все-таки явится попозже.

Пиршество в основном завершилось, мужчины предложили Эдите Станиславовне не торопиться с тортом, выпили еще по одной и закурили. Бородатый Макс попросил вдруг гитару и, глядя на меня безумно-отчаянными глазами, хрипло спел какую-то мужественную песню. После его вокала я вспомнила песенку про девчонку с почти ностальгической теплотой.

Как ни странно, морской волк Пашков тоже спел — к моему удивлению, не о море, а о тундре, о сторожевых собаках и вертухаях. Не люблю блатных песен, но эта удивительно подходила к обветренному, покрытому шрамами лицу Пашкова. Она с ним органично сочеталась. Хотя минуту назад я даже в мыслях не держала ничего похожего. Тяга моряка к блатной романтике была настоящим открытием для меня. Во всяком случае, я была заинтригована.

Но, спев одну песню, Пашков этим удовлетворился и вернулся к праздничному столу, чтобы подкрепиться. Его крепкие челюсти опять занялись пережевыванием пищи, и никаких комментариев к песне не последовало.

Мне захотелось расспросить Эдиту Станиславовну об этом странном человеке, да заодно уточнить, появится ли наконец ее брат, но она как раз отлучилась на кухню, уведя с собой окутанную сигаретным дымом Регину. Безумный Макс, видимо, почувствовал мою холодность и нехотя поплелся вслед за подругой.

Я попала в распоряжение хозяина дома, который со значительным видом предложил мне продегустировать какой-то уникальный армянский коньяк, который ему достали по великому блату.

— Все, что вы видите на полках специализированных магазинов, дорогая, — авторитетно сообщил он, — не более чем вульгарная подделка. Достать настоящий коньяк — еще большая проблема, чем двадцать лет назад! Кроме знакомств нужно иметь настоящее чутье. Оно у меня есть! Убедитесь сами!

Меня не слишком волнует выпивка и все, что с ней связано, но, чтобы не огорчать хозяина, пришлось пригубить его уникального напитка и изобразить восхищение.

— Недурно, да? — самодовольно улыбнулся Кавалов и положил в рот ломтик лимона.

Полагая, что сеанс дегустации окончен, я поставила на стол рюмку, но Виктор Алексеевич тут же сказал:

— Почему вы не берете лимон? Это отличные лимоны!

Будто я сомневалась в качестве его лимонов!

— Спасибо, не хочется, — кротко сказала я.

— Вы не любите лимонов? — поразился Кавалов. — Это глубочайшая ошибка. Лимоны очищают организм. Я непременно съедаю один лимон в день, — строго добавил он, глядя мне прямо в глаза. — Вы серьезно не любите лимонов?

— Не замечала за собой такого пристрастия, — скромно ответила я. — Предпочитаю кофе.

Кавалов осуждающе покачал головой.

— Кофе разрушает организм! — категорически заявил он. — Портит кожу, изнашивает сосуды и губит печень. Рекомендую вам отказаться от этой бессмысленной привычки. Правда, мы, работники телевидения, тоже иной раз подстегиваем себя кофе. Но я лично разрешаю себе не более чашки в день, и непременно из своих собственных запасов. То, что продается в магазинах, — просто отрава! Мне кофе привозит мой кузен Игорь Николаевич, из-за рубежа, подлинный, в зернах!

— Игорь Николаевич ходит в дальние плавания? — поинтересовалась я, радуясь возможности перевести разговор на другие рельсы. — Он на военном или на торговом флоте?

— Он коммерсант, — улыбнулся Кавалов. — Плавает под разными флагами. Сейчас это реально. Команда нанимается на службу какой-нибудь компании и бороздит океан… Если компания солидная, иногда это даже выгодно. Но бывает, что все лопается и наши коммерсанты остаются с носом… А иногда груз арестовывают в каком-нибудь порту, и все как бы повисает, правда, Игорь? Расскажи, как вы два месяца торчали в Лаосе! Представляете ситуацию? — с довольным смехом обратился он ко мне. — Жрать нечего, денег нет, моему бедному братцу приходилось питаться корабельными крысами! То-то он старается сейчас отъесться!

Пашков посмотрел в сторону брата, прищурив глаз, и продолжал невозмутимо жевать. Только вытерев наконец рот салфеткой, он спокойно заметил:

— Ты все перепутал. Мы ели не крыс, а летучих мышей. У них мясо нежное, но они так отвратительно пищат, когда перекусываешь им горло!

Кавалов брезгливо поморщился.

— Фу, какая мерзость! Оставил бы ты при себе эти подробности! Все-таки ты не в кубрике или на этом, как его, камбузе! Здесь женщины!

— Не я начал, — заметил Пашков, мрачновато усмехаясь.

Мне показалось, что между братьями растет некое невидимое напряжение, готовое вот-вот дать искру. Эдита Станиславовна принимала желаемое за действительное, когда называла свою компанию симпатичной. Похоже, у ее супруга натянутые отношения существовали не только с Адамом Станиславовичем, но и вообще со всеми, кто попадал в его поле зрения. В этом не было ничего удивительного — судя по всему, Виктор Алексеевич относился к тому типу людей, который социальные психологи именуют претензионистами. Ему постоянно требовалось доказывать собственную исключительность, а для этого приходилось выставлять окружающих дураками. Надо сказать, он здорово поднаторел в этом занятии, но даже дураки с предубеждением относятся к подобному таланту.

К счастью, меня выручила наконец сама хозяйка. Она вернулась в общество и тут же увела меня с собой, как она выразилась, — посекретничать.

Я последовала за ней с большим облегчением, но тут же нарвалась на новое испытание, от которого, как мне казалось, удалось так удачно отвертеться. Оказалось — не удалось.

Эдита Станиславовна привела меня в уютную светлую комнату, которую называла будуаром, и заставила просмотреть толстенный семейный альбом в синем сафьяновом переплете. Передо мной промелькнули десятки чужих лиц — мужских и женских — старательно улыбающихся и пристально таращившихся в объектив. Здесь были какие-то дядьки, тетки, троюродные племянники и просто одноклассники. Кстати, выяснилось, что в молодости Эдита Станиславовна была очень хорошенькой, а ее брат в свое время был худощавым, спортивным молодым человеком с прекрасной шевелюрой и энергичным лицом белозубого викинга. Ничего, кроме неясной печали, эти фотографии у меня не вызывали, но Эдита Станиславовна перебирала их с большим удовольствием, попутно рассказывала мне о вехах своей жизни.

Меня привлекла только одна фотография, на которой все лица были мне знакомы. Она была сделана любителем и особым качеством не отличалась. Зато можно было ясно рассмотреть сидящих за столом всех троих — Адама Станиславовича, Виктора Алексеевича и Пашкова. Они сидели плечом к плечу и лучезарно улыбались в объектив.

— Это фотография двухлетней давности, — вздохнула хозяйка. — Новый год. Мы отмечали его у брата. Тогда еще Адам собирал у себя гостей… Увы, потом он решительно отказывался видеть у себя Игоря Николаевича, да и я с мужем… Ну, я вам говорила.

— А какая причина? Почему он так невзлюбил Игоря Николаевича? — полюбопытствовала я.

— Вы знаете, — трагическим шепотом произнесла Эдита Станиславовна. — Игорь Николаевич вообще человек сложный! Скажу вам по секрету, у него была бурная молодость! Он связался с плохой компанией. Представляете, знал всех бандитов в Тарасове! Ну, это было, слава богу, так давно… Наверное, тех людей и в живых уж не осталось. Игорю Николаевичу повезло — ему удалось порвать со своим прошлым, он пошел учиться, стал моряком… Но старые привычки нет-нет, а дают о себе знать. Адам Станиславович этого ужасно не любит. А кроме того, в тот новогодний праздник у них произошла какая-то неприятная история. Не спрашивайте меня, что случилось, — я ничегошеньки не знаю! Вообще, на эту тему у нас не принято говорить. Просто Адам старается избегать конфликтов с Игорем Николаевичем…

— Поэтому он и сегодня не пришел? — спросила я.

— Ах, нет-нет! — воскликнула Эдита Станиславовна. — Я сама теряюсь в догадках. Тут что-то другое… вы не думайте — они поддерживают отношения — ну, как это принято у цивилизованных людей, разговаривают, здороваются…

— Как-то у вас все сложно! — вырвалось у меня. — Вы, наверное, постоянно ощущаете себя между двух огней?

— Ну что вы! Стоит ли принимать близко к сердцу причуды мужчин? — ответила Эдита Станиславовна. — Я их каждого по-своему люблю и не обращаю внимания на их взбрыки. Рано или поздно все утрясется, поверьте мне!

— Однако же Адам Станиславович так и не пришел, — заметила я.