Счастливые люди читают книжки и пьют кофе - Аньес Мартен-Люган

— Я тебя не съем, заходи, — сказал он.

— Нет, пойду домой.

— Еще недостаточно промокла? Тебе мало?

Я кивнула.

— Да ладно, заходи в дом, согрейся.

Он начал подниматься на второй этаж. У него по-прежнему царил полный беспорядок. Я сразу направилась к камину и протянула руки к огню. Подняла глаза и погрузилась в созерцание фотографии, стоящей на камине: женщина на пляже в Малларанни. Если снимок его, то у Эдварда талант.

— Надень это, — сказал он, подходя ко мне.

Я поймала брошенный свитер. Он доставал мне до колен. Эдвард протянул мне чашку кофе. Я с удовольствием взяла ее и снова стала внимательно рассматривать фотографию, не отходя от огня.

— Не стой, садись.

— Твоя работа?

— Да, я сделал это фото незадолго до того, как решил поселиться здесь.

— Кто эта женщина?

— Никто.

Я обернулась и облокотилась на камин.

Эдвард сидел на одном из диванов.

— Сколько ты живешь в Малларанни?

Он нагнулся к низенькому столику и взял сигареты. Закурил, поставил локти на колени и поскреб подбородок.

— Пять лет.

— Почему ты уехал из Дублина?

— Это что, допрос?

— Нет… нет… извини меня, я слишком любопытная.

Я начала стягивать свитер.

— Что ты делаешь? — спросил Эдвард.

— Дождь кончился, не буду тебе мешать.

— Не хочешь узнать, почему я стал отшельником?

Я снова просунула голову в воротник свитера, что означало «да».

— На самом деле я уехал из Дублина, потому что больше не мог выносить городскую жизнь.

— А Джудит говорила, что тебе там нравилось, и еще мне казалось, что тебе хочется быть рядом с ней.

— Мне нужно было изменить свою жизнь.

Он захлопнулся как устрица и резко встал:

— Останешься на ужин?

Когда прошло первое удивление, я согласилась. Эдвард занялся готовкой и категорически запретил мне помогать.

За едой он говорил о Джудит, родителях, дяде и тете. Я рассказывала о разгорающемся конфликте с родными. Ему хватило деликатности не задать ни одного вопроса о Колене и Кларе.

Я начала ощущать усталость.

— Так кто из нас слабак? — спросил Эдвард.

— Мне пора.

Эдвард проводил меня до двери. Я заметила стоящую на полу дорожную сумку.

— Уезжаешь?

— Завтра утром, нужно делать репортаж в Белфасте.

— А собака?

— Хочешь взять?

— Если тебе это нужно.

— Бери его, он твой.

Я открыла дверь и ухитрилась высвистеть Постмена Пэта, который прибежал трусцой. Эдвард погладил его, но ласка больше походила на шлепок. Сделав несколько шагов, я обернулась:

— Когда ты вернешься?

— Через неделю.

— Хорошо. Спокойной ночи.

Весь день погода была отвратительной, и мы практически не высовывали носа на улицу. Я развлекалась готовкой — такое желание у меня возникло неожиданно, невесть откуда. К тому же весьма удобно иметь под рукой живое мусорное ведро.

Мое блюдо томилось на огне. Я удобно устроилась на диване с собакой, разлегшейся на моих ступнях, с бокалом вина на подлокотнике, с «Прекрасной жизнью» Джея Макинерни в руках и тихо звучащим роялем в качестве фона. Мое спокойствие нарушил стук в дверь. Постмен Пэт не шевельнулся — ему, как и мне, не хотелось, чтобы нас беспокоили. Все же я пошла открывать и увидела на пороге Эдварда.

— Добрый вечер, — сказал он.

— Я не думала, что ты возвращаешься сегодня.

— Могу уйти, если хочешь.

— Не валяй дурака, заходи.

Он прошел за мной в гостиную, собака снизошла до выражения радости, но быстро вернулась на прежнее место и снова улеглась. Эдвард начал рассматривать окружающую обстановку.

— Контрольный визит владельца? — спросила я.

— Ничего подобного, просто я давно здесь не был.

— Пожалуйста, чувствуй себя как дома.

— Не рискну.

— Выпьешь что-нибудь?

— С удовольствием.

Я отправилась на кухню. Воспользовалась возможностью проверить содержимое мультиварки. И увидела, что приготовила тройную порцию. Ноги стали слабыми, и я облокотилась о плиту, чтобы не потерять равновесия. Потом вернулась к Эдварду и молча протянула ему бокал.

— Все в порядке? — поинтересовался он.

— Останешься на ужин?

— Не знаю…

Я закурила и встала перед панорамным окном.

Было совсем темно и ничего не видно.

— Сегодня я готовила впервые за полтора с лишним года и еще не отвыкла от порций на всю семью. У меня еды на полк солдат. Пожалуйста, поужинай со мной.

— Было бы невежливо отказаться.

— Спасибо, — ответила я, опустив голову.

За ужином Эдвард говорил о том, как провел эту неделю. Я насмешила его рассказом о неприятностях из-за побегов Постмена Пэта. В какие-то моменты я смотрела на нас как бы со стороны и понимала, что с удовольствием делю ужин с тем, кого еще несколько дней назад называла своим мерзким соседом. Чудеса, да и только.

Включив кофеварку, я вернулась в гостиную и увидела, что Эдвард стоит посреди комнаты и курит. Что у него в руках? Что он так внимательно разглядывает? Он поднял голову и пристально посмотрел на меня:

— Вы были красивой семьей.

Я подошла к нему и схватила фотографию, которую он держал в руках. Я села, а он устроился на корточках рядом со мной. Это была одна из наших последних семейных фотографий: ее сделали за несколько недель до их гибели.

— Познакомься с Коленом и Кларой, — сказала я, гладя лицо дочки.

— Она на тебя похожа.

— Ты находишь?

— Я пойду, ложись спать.

Он надел куртку, свистом подозвал собаку и направился к двери.

— Через три дня я поеду на Аранские острова, — сообщил он.

— Хочешь оставить мне Постмена Пэта?

— Нет, поехали со мной.

— Что?

— Давай поедем вместе. Тебе понравится.

Сказав это, он ушел.

Глава седьмая

Я приняла предложение Эдварда, недолго думая. Мы уехали, сопровождаемые ошеломленными взглядами Эбби и Джека, которым он оставил Постмена Пэта.

Поездка в автомобиле и на пароме по морю прошла в полном молчании. Я училась у него ничего не говорить, если сказать нечего.

Как только мы попали на остров, он тут же потащил меня в дальний его конец, где освещение якобы идеально годилось для фотографий. И там я начала всерьез жалеть о том, что с ним поехала. Головокружения для меня не редкость, а мы оказались у края скалы, на высоте больше девяноста метров.

— Я хотел показать тебе это место. Его можно назвать умиротворяющим, ты не находишь? — спросил он.

Эпитет «ужасающий» казался мне более подходящим.

— Такое ощущение, будто мы одни в целом мире.

— Вот за это я и люблю бывать здесь.

— Как минимум, никакие соседи тебя не достают.

Мы обменялись многозначительными взглядами.

— Берусь за дело, — объявил Эдвард. — А ты оставайся здесь и отдай дань островной традиции.

— Что ты имеешь в виду?

— Каждый путешественник должен лечь на живот и опустить голову над бездной. Давай, вперед!

Он отошел от края, но я удержала его за руку:

— Это что, шутка?

— Боишься?

— Вовсе нет, наоборот, — ответила я, поджав губы. — Обожаю острые ощущения.

— Ну так доставь себе удовольствие.

И с этими словами он ушел. Мне был брошен вызов. Я выкурила сигарету. Потом стала на колени. Подобраться к краю я могла только ползком. Как на тренировках десантников. Дрожать я начала примерно в метре от нужного места. Мышцы закаменели, меня парализовало, я была готова завопить от ужаса. Время шло, а я не могла подняться и отойти от края пропасти. Повернуть голову и посмотреть, где там Эдвард, казалось мне невыполнимой задачей. Если я это сделаю, то тут же свалюсь в пропасть. Я шептала его имя, умоляя прийти мне на помощь. Безрезультатно.

— Эдвард, иди сюда, пожалуйста, — позвала я вслух.

Минуты показались мне часами. Наконец Эдвард пришел:

— Чем ты здесь занимаешься?

— Пью чай, разве не видишь?

— Ты же не хочешь сказать, что у тебя кружится голова?

— Ну да.

— Тогда зачем ты тут улеглась?

— Какая разница? Сделай что-нибудь, не важно что. Оттащи меня за ноги. Только не оставляй здесь.

— И не надейся.

Мерзавец. Я почувствовала, что он лег рядом со мной.

— Что ты делаешь?

Не говоря ни слова, он придвинулся еще ближе, обхватил рукой мою спину и прижал меня к себе. Я не шевельнулась.

— Двигайся вместе со мной, — мягко сказал он.

Я потрясла головой. Почувствовав, что Эдвард движется к краю скалы, я уткнулась лицом в его шею.

— Я упаду.

— Я тебя не отпущу.

Я медленно подняла голову. Ветер хлестнул по лицу, и волосы полетели во все стороны. Я осторожно открыла глаза, и, когда увидела волны, разбивающиеся о скалы где-то далеко внизу, мне показалось, будто бездна засасывает меня. Эдвард сжал меня еще крепче. Я моргала, я перестала сопротивляться, я больше ничего не могла сделать. Все мое тело обмякло. В конце концов я повернула голову к Эдварду. Он смотрел на меня.