Замкнутый круг - Анатолий Галкин

Они оба надели наушники, и Миша настроился на «жучок» в гостиной квартиры Феликса Гриневского. Там разговаривали двое — мужчина и женщина.

Голоса были незнакомы, но через минуту беседы стало ясно, что это сам нотариус и его жена — врач Галина Яремчук. Они не ругались, но говорили громко, отрывисто и как-то нервно.

— Не надо спешить, Галя! Я все сделал! Считай, что «Фаберже» у нас в кармане.

— Оптимист! Ты прислушайся, Феликс. Какая сейчас тишина. Так приятно разговаривать, когда эти сволочи перестали сверлить! У меня до сих пор все в мозгах дрожит.

— И у меня, Галя, полный звон в ушах. Будто не голова, а колокол. Но ты, дорогая, не нервничай! Дом в Малаховке — твоя собственность. Надо только вступить в права, оформить документы.

— Не пойму тебя, Феликс! Вот сейчас по закону я уже хозяйка там или еще нет?

— Ты хозяйка, Галочка, но не совсем. Они, которые его дети, могут подать иски. Потом будут суды, будут разборки, апелляции. А пока дом будет спорным имуществом.

— Значит так, Феликс! Все, нечего ждать! Мое терпение лопнуло. В этом деле я играю первую скрипку! И все решения буду принимать я! Едем в Малаховку!

— Не понял тебя, Галя! Почему это ты главная?

— Что ты не понял? А кто узнал про сейф на даче?

— Ты.

— Кто нашел взломщиков и направил их в Малаховку?

— Ты. Тут я не спорю.

— Кто помог академику побыстрей уйти в лучший мир?

— И это ты.

— Так какие тогда вопросы, Феликс? Значит так, вот бумага из сейфа. Здесь очень понятная схема. Ключ от дачи у меня есть. Завтра едем вскрывать тайник…

Дальше они перешли на бытовые темы. Какая будет погода, что следует одевать, кому сейчас мыть посуду.

А потом вдруг начали говорит ласково и даже игриво. Намечалась любовная сцена, и Савенков снял наушники.

Не такое уж приятное дело — подслушивать чужие интимные звуки!

Он открыл мобильник и вызвал Крылова:

— Как у вас там, Олег? Понятно! Я это знаю — бумаги из этого сейфа в квартире Гриневского. Нет! Коллекции там не было. Она где-то в тайнике. Раз вы еще на даче, то там и оставайтесь. Мы с Мишей едем в Малаховку. Надо установить несколько жучков и камер. Завтра утром они будут вскрывать тайник.

Нотариус Феликс Гриневский мог дома забить гвоздь. Но не больше того! Он всегда гордился, что лучше работает головой, чем руками.

Сейчас он загружал в старенькую «Ниву» предметы, которыми он не умел пользоваться. Феликс купил их только вчера. В клетчатых сумках лежали топор, дрель, кувалда, несколько штук зубил, маленький ломик, три молотка и стамески.

Нотариус, как образованный человек, слышал об этих инструментах. Некоторые из них он держал в руках. Но работал только с молотком. И всего-то два-три раза в жизни.

Последний раз, когда напал на антиквара Рыжова.

Галина тоже собрала две сумки. Одну с обычной дачной провизией, а вторую с рабочей одеждой. Она понимала, что им предстоит много нудной и грязной работы.

Они решили, что будут входить на дачный на участок, не скрываясь, как хозяева.

Любопытные соседки должны сразу узнать, что Галя врач, что она лечила больного академика, который полюбил ее и оставил в наследство этот домик.

Милая, пикантная и трогательная история. А к тому же и достаточно правдоподобная. У многих стариков, когда седина в бороду, то бес в ребро.

Через два дня эту мелодраму будет обсуждать вся Малаховка. Но, даже лишнее.

Чтоб совершить задуманное, им нужны были часы. Всего два, три, пять часов. А может быть и чуть больше.

Максимум — один день. От полудня до заката!

Когда они выехали на шумный Проспект Мира, то сразу крепко застряли в пробке в районе Банного переулка. И тут Феликс вспомнил добрым словом бандитов, сгоревших в деревне Сосенки.

— Я вот что подумал, Галя. Жаль, что с нами нет Якова и Марка. Поспешили мы с ними.

— Не поняла я тебя, Гриневский! У тебя с головкой все в порядке? Чем же тебе эти бандиты хороши?

— Они — специалисты! Собакин держал в сейфе план с крестиком в нужном месте. Мы знаем, где тайник, но не знаем, какого он вида.

— Правильно, но причем здесь Яков с Марком?

— А если тайник, это снова сейф? Скажи, Галя — может такое быть?

— Не думаю! Хотя это вполне вероятно. Даже очень возможно. Нет, почти наверняка!

— Вот! Я про отмычки только читал. И в сварке металлов я полный ноль. А Яша с Марком вскрыли бы тайник, как консервную банку. Жаль, что их нет с нами. Это невосполнимая утрата!

Пробка тем временем зашевелилась. Сзади стали дико сигналить, и Феликс начал плавное движение, собираясь свернуть на Третье Кольцо. Но на уровне Трифоновской улицы их «Нива» опять застряла…

В Малаховке они не очень секретились. Они поставили машину напротив ворот и очень долго возились с замком в калитке.

Они ждали, чтоб все их увидели и поняли, что сюда пришли не грабители, а новые хозяева дома.

Потом бы Галя пообщалась с соседками и со слезой в голосе рассказала о своей любви к академику.

Они ждали и дождались!

От соседнего дома строевым шагом к ним шел человек с ружьем. Он не целился в них. Старая тульская двустволка была направлена двумя стволами в небо.

Но пожилой незнакомец сверлил Гриневского глазами, а пальцы цепко держались на спусковых крючках.

В последний момент Феликс натурально испугался. Он понял, что пришелец с ружьем профессионал высшей пробы. Незнакомец для беседы остановился за три метра, поставил ноги на ширину плеч и пальцем правой руки взвел оба курка «Тулки»…

Галина стояла в стороне спиной к происходящему. Она возилась с замком и ругалась на него всякими словами. А Гриневский торчал на дороге, как перед расстрелом. Ему очень хотелось поднять руки вверх, но он вяло улыбнулся и поклонился, как это делают японцы.

— Здравствуйте! А мы вот тут приехали.

— Вижу, что приехали. Я — полковник запаса Мостовой, сосед покойника Собакина. А вы кто такие?

— Мы? Странный вопрос! Мы, товарищ Мостовой, из Москвы. Я — нотариус Гриневский. А у ворот — Галина Тарасовна. Она врач! Очень, кстати, хороший доктор.

— Это мы проверим, какой она доктор! Попрошу предъявить документы. По какому, так сказать, праву вы врываетесь на дачу покойного академика.

— У нас все законно! Вот мой паспорт, вот завещание Собакина. И сейчас будут документы госпожи Яремчук, новой хозяйки этого домика. Галина! Покажи свой паспорт. Тут товарищ полковник интересуется.

Калитка, наконец, открылась, Яремчук развернулась, улыбнулась и, роясь на ходу в сумочке, приблизилась к человеку с ружьем.

— Здравствуйте, сосед. У вас очень грозный вид. Вы на самом деле настоящий полковник?

— Бывший полковник.

— А я слышала, сосед, что бывших полковников не бывает. Теперь мы будем жить рядышком. Нам надо познакомиться поближе. Вы не против?

— Нет. Мне даже приятно.

— Это не все! Потом будет еще приятней. Мы пойдем, полковник, а вы пока нас охраняйте. У вас такая красивая винтовка.

— Это вообще-то ружье. Двустволка.

— Еще лучше! Два ствола — очень надежно и как-то даже пикантно.

Когда Феликс с Галиной скрылись за воротами, Мостовой отошел к своему дому, прислонил к забору ружье и вытащил сотовый телефон.

— Это ты, Савенков? Они уже в доме! Странная парочка. Я даже документы у них проверил… Нет, все нормально! Я работал, как бдительный сосед. Нотариус — трусливый слабак. А вот Галина — первоклассная стерва. Ладно, Савенков. Я буду рядом, в своей машине. Начинайте работать. До связи!

Штабная «Газель» стояла в тупиковом переулочке, выходившем в овраг. Место не самое удобное, но зато ближайшее к нужному дому, к родовому гнезду Собакиных.

Олег и Варвара стояли около той самой дырки в заборе, где свободно раздвигались две доски.

Таким образом, место операции было окружено, если вообще четыре человека могут блокировать участок в двадцать соток.

В «Газели» было душно, но весело. На трех экранах показывали цветное кино со звуком. Собственно говоря, две камеры оказались лишними. Галина зашла в спальню лишь затем, чтоб переодеться. И только потому, что там было большое зеркало. А Феликс нацепил рабочую одежду в большой комнате.

В кабинет они вообще не заходили.

Основное действие разворачивалось в гостиной, где были лавки, иконы и печь с изразцами.

На огромном струганном столе Гриневский аккуратно разложил инструмент — молотки, стамески, топор, дрель и набор зубил.

Потом Феликс вытащил план, достал маркер и подошел к печи. Он долго считал изразцовые плитки, а потом решительно нарисовал прямоугольник на высоте около двух метров. Вероятно, что здесь предстояло сверлить и долбить. С первого взгляда было очевидно — для таких работ его роста не хватает.