Грешник - Гауф Юлия

Не скажу.

Я вообще говорить не могу, заледенела вся при упоминании имени мужа. Рукой Дениса обнимаю, к боку его примостилась, а сама будто под наркотой. Заторможена, пошевелиться не могу, вообще ничего не могу. Страшно слушать дальше, я ведь сама знаю, что было. Оттого и страшно.

– Я эту дуру поднять хотел, когда ты появилась. Алису. А она давай от меня отбиваться, я сам офигел. Потом уже дошло, что от шока она. Напугали девчонку твой муж с дружками, а тут я на белом коне. Спаситель хренов.

– А потом пришла я, – произнесла мертвым голосом, а перед глазами те самые кадры.

Алиса на коленях, просит Дениса прекратить, бьет его по бедрам. Илья – избитый и оглушенный в землю упирается, и двое его друзей: один убегает, а второй лежит у качелей. Мертвый.

Но Денис сказал, что не убивал. Он ведь говорил?

– Дима… ты его убил?

– Я, Сашенька. Вот только убивать его я не хотел, веришь ты мне, или нет, – устало ответил он. – Оттолкнул его, а тот ударился тупой башкой о железо. Несчастный случай. Если бы суд честным был, меня бы все равно привлекли по этому делу. Смерть по неосторожности – это все равно смерть. Я потому и спокоен был, особо не парился, когда нас менты увозили. Только обидно было от твоей реакции, я же придурок, помнишь? Ожидал объятий и восхищения, а получил то, что получил.

Кажется, я сейчас умру.

Закрыла глаза, стараясь дышать глубоко, но ни черта не получается. Илья рассказывал похожую историю, и в нее проще верить было. Гораздо проще. Как трое хороших парней услышали крик девушки, а психопат-Денис, не желая расставаться со своей жертвой, решил убрать свидетелей своего преступления.

И суд ведь на его сторону встал!

Боже, кому верить?

– Но почему тебя осудили?

– Потому, что связей нет, – просто ответил он. Без боли, без эмоций, словно давно отгорело уже. – Я тупой был, думал, что пару бумажек напишу, и отпустят. Ну вызовут потом из-за смерти одного из уродов, на суд позовут, но оправдают. Вот только оказалось, что все не так просто. У всех троих отцы непростые, и даже папочка грохнутого мной Димы не хотел, чтобы имя мертвого сына марали.

– Но Алиса…

– Да купили ее, Саша! Купили! – Денис перевернулся на бок, обхватил мое лицо ладонями, и я глаза открыла резко, всем телом дрожа от паники. – Хочешь, найди ее, и правду вытряси. Она на меня на суде смотрела не со страхом, а с виной. Но за айфоны, и прочую хрень продалась. Или запугали, хрен ее знает. Но купить ведь гораздо проще, а денег у мажоров дохера. Я в таком шоке был, думал, что это просто дурной сон. Как такое может быть, что я спас девушку от изнасилования, но в итоге сам за это сел? Это перевернутый мир, я лишь в вагоне, когда в колонию ехал, осознал масштаб пиз*еца. Что это все.

Что это все…

Это все.

– Теперь веришь? – горько спросил Денис. Его будто только это волнует – верю ли я ему, а я сама не знаю, во что сейчас верить. – Я не могу ничего доказать. На суде не смог, на апелляциях тоже. Все поверили, что я – гребаный маньяк, половина родственников тоже. Мать попрекали, что такого сына родила и вырастила. Отцу выговаривали. Что у меня спермотоксикоз, что я с девушками по-хорошему не могу, но трахаться надо. Вот и решил изнасиловать. Все поверили, даже ты, Саша.

Да.

Я поверила первой.

Глава 7

ДЕНИС

До меня давно уже дошло, что Саша не продалась. Она искренне в мою виновность верила, потому на суде и дала такие показания. А тогда это как предательство воспринималось – горячо любимая девушка утверждала, что я виновен. Что преследовал ее, как маньяк, и самое место мне в тюрьме.

Подальше от нормальных людей.

Тогда и сдался.

Мать боролась за меня, а я готов был подписать чистосердечное. Лишь бы все это поскорее закончилось.

– Саша, веришь мне, или нет? – поцеловал ее в висок, в груди больно, до чего же она красивая.

Идеальная. И моей была. Вся моей была, до капельки. Не знаю даже, как относиться к этому по-трезвому: считала, что я урод, но переспала со мной. Либо сама извращенка, либо в глубине души знала правду. Но если знала, то почему так поступила?

Дохрена вопросов, ноль ответов.

Жизнь – удивительная сука.

Мне важно, чтобы Саша поверила. Нет доказательств, лишь мои слова. И обманул ведь ее в прошлый раз, сказал, что не убивал, но сейчас признался. Сама захотела выслушать, так пусть эту сучью правду получает. И снова злость на нее, предала ведь. Хотелось, чтобы моей была, чтобы ждала, письма писала, встретила меня. Чтобы всегда моей была!

А она замуж вышла, пока я сидел. За Илью, блть. Спала с ним, с этим уродом, цвет обоев обсуждали, и имена детям выбирали, пока я на зоне подыхал за чужое преступление!

– Верю, – Саша глаза открыла, и я снова ее простил.

По сто раз на дню так: ненавижу так, что трясет всего, а она посмотрит – и прощаю. Люблю, ничего с этим поделать не могу. Всегда любил, даже когда считал, что продалась с потрохами за заряженную бабками жизнь.

– Веришь, что твой муж, – сглотнул горькую слюну, кроет всего от мысли, КТО ее муж, – и его уроды-подельники виноваты, а я – нет? Я сказал правду, теперь твоя очередь. Точно веришь?

– Денис, я верю, – губы ее дрожат, снова плачет, хорошая моя.

Бесят ее слезы, не знаю, что с ними делать.

Тупо утешать ту, которая в ситуации не разобралась. Знала ведь меня, пусть и как к младенцу относилась. Но знала, общались. Посмеивалась надо мной, конечно, но я бы и сам всерьез себя не воспринял на ее месте, сейчас-то я это понимаю. Убогие подкаты мальчишки, тогда как у Саши работа, перспективы, серьезные романы. А тут я со своей сопливой любовью.

Тогда поверила в мою вину, а сейчас верит в невиновность.

Что ж ты, Саша, такая доверчивая, блть?! Кто убедительнее скажет, тот и прав?!

– Прости меня, – прошептала, выдергивая из противоречивых мыслей, в которых я ее то ненавижу, то люблю. – Я… я тогда просто в ужасе была. Тебя знала, поверить не могла, что ты такой. И Илью ведь знала. Прибежала тогда на плач Алисы, а она от тебя шарахается, – Саша рыдает, словами захлебывается, и это и приятно, и нет. Сам не пойму, что чувствую, но не хочу, чтобы ей было больно – это точно. – А потом все так навалилось: бесконечные допросы, соседи, которые про тебя гадости говорили. Всегда знали, что ты таким станешь, да и Илья себя как герой вел, увивался за мной, все повторял, какой ты урод. И Алиса показания дала… понимаешь, я не только своим глазам поверила, но и чужим словам. Прости, прости пожалуйста!

Конец ознакомительного фрагмента.