Хюррем, наложница из Московии - Демет Алтынйелеклиоглу

Но, оказалось, она напрасно испугалась – Тачам вернулся в пещеру с добычей. Они устроили пир. Александра, облизывая пальцы, в тот день впервые засмеялась. Потом она заметила, что разбойник внимательно смотрит на нее, и спросила:

– Что такое, почему ты так смотришь на меня?

– Я смотрю, как ты смеешься. Тебе очень идет смех. Желаю тебе, чтобы ты всегда смеялась.

На следующий день они отправились в дорогу. Стояла холодная, но солнечная погода. Ближе к вечеру они добрались до постоялого двора – хана. Ханщик был пузатым и лысым. Злые мысли, блестевшие в его глазах, заметила даже Александра. Той ночью ничего не произошло. Кровать была грязной, но Александре она показалась такой уютной, что, как только она положила голову на подушку, цвет которой от грязи и жира определить было невозможно, провалилась в глубокий сон. Утром воин с девочкой насытились брынзой и черствым хлебом, который лениво принесла жена ханщика. Разделили на двоих миску буйволиного молока.

Пришел ханщик и уселся рядом с Тачамом. Он то и дело бросал на девочку сальные, назойливые взгляды.

– Скажи мне, мой воин, где ты подобрал эту сопливую девчонку?

В ответ раздалось ворчание: «Не твое дело».

– Не сердись, мой воин. Она ведь уж точно тебе в тягость. Хочешь, продай ее мне. А сам ступай своей дорогой.

– Она не продается.

– Я тебе дам за нее целых три акче.

– Она не продается.

Ханщик повернулся к жене и спросил:

– Что скажешь, женщина? Дать мне пять акче за эту тощую девчонку?

Некрасивая жена ханщика надула губы:

– А мне-то что? Если денег у тебя много, а ума ни на грош, то и сам все знаешь. Если найдешь на базаре другого дурня, чтобы перепродать ее, то я вмешиваться не буду.

Ханщик потянулся к кошелю, висевшему у него на поясе. Развязав веревку, он запустил туда пальцы:

– Скажи мне, любезный, что делать девочке рядом с доблестным воином, который живет тем, что пошлет дорога? Лучше я помогу этому воину. Вот увидишь, мне воздастся за мою доброту.

Ханщик бесстыдно рассмеялся.

Он положил перед Нойоном на стол пять акче и попытался придвинуть их к Нойону, но Тачам тут же схватил его за волосатую руку. Оттолкнув ее, воин снова проворчал: «Я же сказал, она не продается».

Ханщик отшатнулся: «Ладно, даю десять».

Увидев молнию, сверкнувшую в глазах воина, он наконец замолчал.

Буря не позволила Тачаму и Александре сразу уехать.

Они не выходили из своей комнаты до вечера.

Вечером они спустились. Комната перед печкой была полна подозрительных личностей. Александра увидела краем глаза, как пузатый ханщик оживленно разговаривает с таким же мерзким, как и он сам, человеком. Его уродливая жена разносила в это время по столам вино в чашах, и пьяные смеялись ей вслед. Качая бедрами, она подходила к каждому столу, и мужчины, не видавшие женщин много месяцев, приставали к этой пышнотелой, низкорослой, неопрятной бабе и даже пытались шлепать ее. Та реагировала на приставания только хриплым смехом. Кто знает, сколько из этих диких людей окажется этой ночью в ее постели и сколько денег потом пересчитает ее муж.

Нойону не хотелось, чтобы Александра смотрела на эти грубые сцены. Когда они поднимались к себе в комнату, то оба заметили, что почти все мужчины, сидящие за столами, не отрывают от нее глаз. Засыпая, девочка видела, что Тачам приставил к дверям колченогий стул и сел на него.

Александра не заметила, сколько проспала. Ее разбудил шепот Нойона: «Просыпайся и не двигайся». Он поднес указательный палец к губам, призывая не шуметь.

В коридоре кто-то был. Александра расслышала тихие шаги; ясно, что пришедшие ступают на цыпочках, но их выдавал шорох одежды. Нойон тихонько снова встал к двери. В темноте блеснула холодным пламенем сабля с рукояткой в виде головы волка. А затем Александра увидела блеск хорошо знакомого ей кинжала. Когда дверь потихоньку отворилась, сердце Александры колотилось, как сумасшедшее. В свете дрожащей свечи на пороге возникли две огромных тени в плащах с капюшонами. Нойон продолжал оставаться за дверью. Две тени тихонько двинулись к ней, и Александра зажмурилась.

Пока двое на цыпочках приближались к ней, Александра успела рассмотреть, что они держат огромное покрывало. Когда они, наклонившись над ней, уже были готовы набросить покрывало ей на голову, Тачам яростно хлопнул дверью и с жутким воплем выскочил из засады.

Сабля с рукояткой в виде головы волка обрушилась на голову первого, кинжал вонзился в спину второму. Брызнуло два фонтана крови, и оба повалились на пол, а Александра в этот момент увидела, как в проеме показалась третья тень. «Обернись!» – закричала она изо всех сил. Тачам Нойон обернулся и тут же вонзил саблю в живот приближавшегося человека. Все произошло в мгновение ока. Он схватил Александру за руку и бросился в коридор.

Перед одной из дверей у самой лестницы воин остановился. Александра вновь увидела в глазах великана тот же дикий блеск, который заметила еще в первую ночь. Тачам вышиб дверь одним ударом. В лицо им ударила отвратительная вонь. Ханщик сидел на грязной кровати с широко открытыми от страха глазами, а его жена пыталась схватить кинжал, лежавший у изголовья. Тачам одним ударом заставил ее отлететь в угол, а кинжал приставил к горлу ее мужа.

– Ты должен мне десять акче, грязная свинья!

Александра с порога видела, что лицо ханщика стало бледным, как известка.

– Что?.. Ты ведь не отдал девчонку…

– Замолчи, свинья! – рявкнул Тачам. – Это плата за кровь, посмотри, в каком виде моя дочка из-за тех шайтанов, которых ты к нам послал.

Лицо ханщинка напряглось от боли. Он пошарил под подушкой и вытащил кошелек. Тачам позвал Александру. Высыпал ей в ладони деньги, а кошелек бросил в лицо ханщику.

– Вот теперь ты свой долг выплатил, грязная свинья, – сказал он, – но я взял еще про запас.

Начинало светать, когда они уехали из хана. Друг летел на юг, закусив удила.

VIII

«Доченька»… Это слово звенело у Александры в ушах одинокими ночами в крымском дворце.

Почему он называл ее доченька?

Однажды вечером Гюльдане Султан, вновь слушая рассказ Александры, проговорила, гладя ее по голове: «Детка моя, кто поверил бы, что такая красивая девочка может быть дочкой такого дикаря?»

А никто и не верил. В каждой деревне, в каждом городке, в каждом хане, куда они приезжали, с ними непременно случались неприятности. И каждый раз Тачам Нойон выхватывал свою саблю с рукоятью в виде головы волка.

Однажды они заехали в один городок, и там Александре понравилось. Двухэтажные дома с нависающим над улицей вторым этажом были нанизаны на узкие извилистые улочки, как бусины в ожерелье. Посреди домов возвышалась остроконечная башня.