Холод вселенной - Герберт Франке

И вот всему этому настал конец, привычный ритм жизни нарушился, весь распорядок летел к чертям. Никто уже и думать не смел ни о вечерних поверках, ни о физподготовке, персонал, занимавшийся их обслуживанием и охраной, был сокращен до минимума, а те немногие, кто еще продолжал нести службу, начали нервничать и не скрывали своего страха. Тексты сообщений, которые они получали, становились все более скупыми, и по ним стало очень трудно судить о ситуации. Насколько можно было понять, большая часть земной поверхности была поражена радиоактивным излучением, плодородные поля в считанные дни превратились в пустыню, от наземных городов не осталось камня на камне, целые промышленные регионы лежали в руинах. Лишь отдельные укрепленные пункты еще продолжали держаться, да кое-где действовали подводные лодки. С этих немногочисленных уцелевших установок продолжали подниматься в воздух ракеты, хотя неизвестно было, долетают ли они до цели или, сбитые с курса путаницей радиосигналов, бесновавшихся на всех частотах, падают со своим смертоносным грузом где попало — лишь бы продемонстрировать видимость силы, которая с каждым днем оборачивалась все большим бессилием.

Людям разных наций на разных континентах все это преподносилось совсем по-другому, их все ожесточеннее натравливали друг на друга, и они, вопреки здравому смыслу, лишь тесней смыкались вокруг своих лидеров, призывавших их бороться до победного конца. Большинство этих людей погибло в первые же недели, от населения Земли осталась какая-то тысячная доля процента. Правительство заботилось в первую очередь о тех, кто был нужен для дела; им выделялись места в убежищах, чтобы они там могли работать во имя окончательной победы. Предусмотрительное правительство позаботилось и о том, чтобы не прекращалось производство продукции, необходимой для ведения войны. Хотя имевшегося оружия было достаточно, чтобы миллион раз уничтожить всю Землю, его продолжали выпускать, тем более что умельцы-изобретатели придумывали все новые и новые системы в надежде создать наконец что-нибудь такое ужасное, такое устрашающее, что сам факт существования этого оружия удержит врага от дальнейшей агрессии. В этом был главный смысл производства оружия.

Все остальные силы уходили непосредственно на военные действия. Люди воевали испокон веков и уже достигли в этом немалого совершенства. Величайшим достижением электроники было то, что она сделала возможным ведение войны с применением автоматики — так сказать, дистанционное управление военными действиями. Запускавший ракету мог находиться в надежно защищенном месте за много километров и стоять у пульта управления перед монитором, но он знал о том, что происходит, намного лучше, чем солдат на поле боя. Одним нажатием кнопки приводилось в действие сокрушительное оружие, бесчисленные автоматы-разведчики, размещенные в основном на спутниках, фиксировали передвижения войск, места их расположения, удачные или неудачные бомбардировки. А электронные системы принимали эту информацию и рассчитывали ход и последовательность дальнейших действий — функционировала великолепно налаженная обратная связь. Никто из высококвалифицированных специалистов, находившихся возле кнопок и рычагов, даже на миг не допускал мысли, что вся эта система может вдруг выйти из строя, что механизмы замрут, а боевые действия, координировавшиеся из Центра управления, станут неуправляемыми и вплотную приблизятся к уютным, теплым, оснащенным кондиционерами помещениям главного штаба и теоретики войны мгновенно превратятся в практиков самообороны.

Тем не менее это случилось. Четверке дублеров пришлось взять в руки автоматы, гранаты и огнеметы, извлеченные из красных металлических сейфов, на которых темнела надпись: «Резервное оружие службы безопасности». Части противника, преодолевшие с большими потерями полосу минных заграждений, автоматически стреляющих устройств, термитные ловушки и газовые зоны, были измотаны до предела. Тем сильней ненавидели они вражескую элиту, всех этих штабных офицеров, этих тихих стратегов у пульта управления. Бои шли уже несколько недель, но только теперь, в самые последние дни, когда человечество уже стояло на пороге самоуничтожения, они дошли и до обитателей самых глубоких подземных нор. Впервые четверо дублеров почувствовали, что, возможно, им самим придется вступить в бой с врагом. Но настоящий ужас охватил их, когда стало известно, что весь генеральный штаб Западного блока — Эллиот Бурст со своими сотрудниками — погиб во время очередной вражеской атаки. Теперь уже никто не мог указать им, что делать, каждый был предоставлен сам себе.

В последние дни на нашу страну обрушилась лавина бомбардировок, враг пустил в ход свои последние резервы, большинство наших городов разрушено, поступили сообщения о многочисленных жертвах. Но если кое-кому из малодушных кажется, что зло взяло верх над добром, я скажу им, и история подтвердит мою правоту: мы отнюдь не разбиты. В то время как враг исчерпал все свои резервы и его население парализовано нашими ответными ударами, мы по-прежнему способны защищаться, наши возможности далеко не исчерпаны. В подземных шахтах стоят наготове наши ракеты, они будут выпущены против орд агрессора, и мы не откажемся от своей миссии защитников культуры, покуда уцелел хоть один камень. Наши резервы — это железная воля наших воинов и выдержка нашего гражданского населения, которое продолжает мужественно выполнять свой долг. Залог же нашей победы — в той сфере, где соединяются начала духовное и материальное: в таланте наших инженеров, в превосходстве технического знания, в наследии тысячелетней культуры. Взаимодействие этих двух начал позволило нам создать оружие, которого мы еще не применяли. Из уважения к человеческой жизни мы решили применить его только в самом крайнем случае, однако мы предупреждаем неприятеля: если у нас не останется другого выхода, мы медлить не станем, мы полны решимости добиться окончательной победы, чего бы нам это ни стоило.

Когда они собрались в студии, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию, Рихард держал в руках текст обращения, который он должен был зачитать. Пока остальные перебрасывались фразами, свидетельствовавшими об их растерянности, он ломал голову над тем, что делать с этим текстом. Политические лидеры, втянувшие мир в войну на уничтожение, мертвы, а люди, доверчиво смотревшие им в рот, когда они произносили свои речи, верившие каждому их слову и исполнявшие любой их приказ, пусть даже ошибочный, готовые пожертвовать всем, вплоть до собственной жизни… эти люди сразу почувствовали себя осиротевшими, как только лишились идейного руководства. Столь безусловно было их доверие к этому руководству, столь сильна была преданность ему, а главное, зависимость от него — хотя не было никакого смысла исполнять отданные, в сущности, уже посмертно приказы, не было смысла в этой драматичной преданности, в этой верности мертвым владыкам. Может, они вели себя так, просто чтобы не допустить гибельного малодушия, полного бессилия и окончательного краха?