Отсчет теней - Сергей Малицкий

Дан слушал дядю и не мог отделаться от мысли, что рассказывает тот не о Труке и тетушке Анде, а о каких-то посторонних людях. Всегда ему казалось, что его дядя и тетя — люди если не пожилые, то уже пожившие. Трук-то уж точно: волосы седые, походка разлапистая, как у плежского змееголова, если зимой выгнать того из пещеры. А тетушка Анда ведь и вправду была еще молода. Морщинок на лице не найдешь, появлялись, только когда она вдруг ни с того ни с сего принималась гладить Дана по голове и плакать. Когда мальчишка увидел ее, с расплющенным лицом и отрезанными ногами, у него что-то лопнуло в груди. Лопнуло и загорелось. Слезы от того жара высохли, а новые только теперь появились. Да и у самого старика слезы близко. То и дело замолкает и отворачивается.

— Теперь куда? — спросил Форгерн, когда разговор стал плавно затихать, переключаясь на цены, погоду, урожай.

— Как случится, — уклончиво ответил Хейграст. — Шин, Ингрос, Кадиш, Индаин. В любом случае к дому. В Эйд-Мер.

— Неладное там творится, — нахмурился Форгерн. — Я хоть уже и не тренирую молодых гвардейцев, а в замке через два дня на третий бываю. Так вот, свары встревожены не на шутку. На равнине Уйкеас лихо гуляет. Убивают разбойники элбанов почем зря. Васты ждут войны. Впервые лигские нари собираются через хребет перейти. И гонит нари на равнину Уйкеас, говорят, страшная магия. Магия мертвых. А уж из Эйд-Мера давно никаких вестей нет.

— Знаю, — кивнул Хейграст. — Больше месяца, как мы вышли из его стен. Обратно попасть надеемся быстрее. Все-таки по течению, да и лодка у нас хорошая.

— Понятно, — вздохнул старик, взглянул на Дана из-под густых бровей. — Два сына у меня. Обоим уже за две дюжины, и оба сейчас вместе с одним из легионов в Деке. Старший когортой командует. У него свой дом, детишек трое. А младший здесь живет. Женился два года назад, хорошую жену взял.

Старик одобрительно проводил взглядом Макту, уносящую кувшин. — Внук опять же. Оставайся у меня, Дан. Работа будет, в замок устрою, там и учиться начнешь. Не стрельбе, это ты умеешь, конечно. Грамоте, воинскому делу, а хочешь — так и кузнечному ремеслу.

Дан взглянул на Хейграста, на Лукуса. Друзья потягивали ктар, но мальчишка видел — ждали его ответа.

— Я благодарен тебе, дядя, — сказал Дан после паузы. — Я был бы счастлив гостить в твоем доме, но остаться не могу. Не думаю, что много от меня пользы в походе, наверное, хлопот больше, но учиться грамоте, воинскому делу и даже кузнечному ремеслу, зная, что мои друзья рискуют своими жизнями, не стану.

— Что ж, — задумался Форгерн, скосив глаза на спутников мальчишки, которые не проронили ни слова, — говоришь как взрослый.

— Я уже взрослый, — спокойно ответил Дан. — Разве возраст измеряется годами?

— Годами, — кивнул Форгерн. — А также месяцами, неделями, днями. Мгновениями…

Подул легкий ветерок, шевельнувший тени ветвей ароны на лицах друзей, скрипнул флюгер и развернулся вытянутой мордой на юго-запад.

— Отличная работа, — заметил старик. — Отец Дана ковал. Мой младший брат.

— Пора нам, — сказал Хейграст, и мальчишка понял, что друзья пришли сюда к Форгерну, чтобы проститься с юным спутником, но рады тому, что Дан продолжает путь.

— Подождите, — поднялся Форгерн, подошел к племяннику, сжал его за плечи. — Покажи мне свой меч, Дан, сын Микофана.

Дан взглянул на Хейграста, дождался кивка, вытащил меч из ножен и на ладонях подал старику.

— Ты ковал? — спросил Форгерн Хейграста.

— Нет, — покачал головой нари, — но мне не было бы стыдно за такую работу. Этому мечу лет варма три-четыре. Годится для подростка или женщины. Отличная сталь, упругость. Работа банги.

— Согласен, меч очень хороший. Отличный! — сказал старик, внезапно закрутив его в руках, окружив себя расплывающимся маревом клинка.

— Не рано ли тебя отправили в караульную службу? — восхищенно спросил Хейграст.

— В самый раз, — сдвинул брови Форгерн. — Правда, тех инструкторов, которые теперь молодых учат, я еще сам продолжаю натаскивать. Но дело не в этом. Предлагаю мену. Парню скоро четырнадцать, нужен и меч побольше, и… еще кое-что. А этот я оставлю вот этому карапузу, — кивнул старик на младенца, которого Макта пустила ползать по расстеленному на земле одеялу.

— Покажи, — попросил Дан.

— Макта! — крикнул Форгерн. — Неси серый меч!

Женщина нырнула в низкую дверь, громыхнула горшками и вскоре появилась с длинным свертком в руках. Старик положил меч Дана на стол, принял сверток, сбросил ткань и вытянул руки перед собой. Дыхание у мальчишки перехватило. В руках у дяди был настоящий плежский клинок! Длинные, чуть изогнутые ножны, обтянутые коричневой кожей и скрепленные медными скобами Костяная ребристая рукоять длиннее обычной. Изящная округлая гарда. Навершие в виде сжатой в кулак когтистой лапы. Форгерн торжествующе огляделся и выдвинул из ножен на две ладони клинок. Золотом блеснуло отражение Алателя.

— Позволь мне, — попросил Хейграст, шагнул вперед и осторожно принял меч, рассматривая разбегающийся по узкому лезвию еле различимый узор. — Удивительно! Это ковал его отец?

Старик утвердительно кивнул.

— Хотел бы я кое-чему у него научиться, — сжал губы нари. — Эх! Теперь уже меня не удивляет, что ты, Дан, знаешь рецепт отжигающего порошка. Дженга сейчас бы на слюну изошел! Со многими банги я разговаривал, да только все считают, что секреты плежских кузнецов, которые жили и работали прямо в рудных горах, навсегда утеряны. А многие вообще в эти секреты не верят!

— Хочешь сказать, что эта работа не хуже твоего клинка? — удивился Лукус.

— Может быть, и лучше, — вздохнул Хейграст. — Варм косичек вплетено в заготовку, каждая косичка из двенадцати нитей. Одиннадцать нитей из лучшей стали. Двенадцатая из фаргусской меди. И еще кое-что добавлено. И вот еще. Смотрите!

Хейграст пошевелил мечом под лучами Алателя — и все отчетливо увидели силуэт цветка, сплетенный из вьющихся под поверхностью металла волосков. Становясь все бледнее от гарды в сторону острия, он повторялся через палец.

— Полгода работы, — покачал головой нари. — И для его закалки плежскому кузнецу вовсе не требовались жирные свиньи, пленники или ученики-недотепы, чтобы погружать раскаленную сталь в их изнеженные тела, как это делают радды. Мастер привязывал к рукояти веревку длиной в полторы дюжины локтей, забирался на камень и раскручивал меч над головой.

— Отец делал это на пустыре, — прошептал побелевшими губами Дан. — Мне было года три или четыре. Я хотел подбежать к нему, но мама взяла меня на руки. Отец чуть опустил руку — и меч пошел по траве, срезая верхушки стеблей…