Наследник для миллионера (СИ) - Рина Старкова

— Всё будет хорошо. Максима найдут.

— А если нет? — всхлипывает. — Что если…

— Тише, тшшш, — прижимаюсь к жене и обнимаю её обеими руками. — Всё будет хорошо, милая.

_20_

***Девять месяцев назад***

_Степан_

Вероника убежала из номера так быстро, что я даже опомниться не успел.

Она ошарашила меня своим громким заявлением, что собирается подавать на развод, и я остался сидеть на месте, как истукан. С каменной миной на лице и кипящей в жилах кровью.

Так нагло, резко, моя жена плюнула мне буквально в лицо. О каком разводе речь?

Я её не отпущу!

Срываюсь с места, стремительно слетаю на первый этаж по лестнице и пересекаюсь взглядом с Никой. Она только-только выпорхнула из лифта, и теперь резво перебирает ножками в нелепой попытке скрыться от меня.

— Стой! — рявкаю так, что у самого дыхание перехватывает.

Но моя жена бежит мимо рецепшена к выходу из отеля.

Перехватываю её на пол пути. Милая девочка — администратор тупит взгляд, стараясь на нас не смотреть. Охранник у входа выходит на улицу, чтобы не слушать нашу перепалку.

Мы привлекаем слишком много не прошенного внимания.

— Ты кошка или собака? — слишком сильно хватаю Нику за запястье.

Не хочу причинять ей боль, но контролировать свои эмоции с каждой секундой становится всё сложнее. И её кожа розовеет под моей хваткой.

— Какая кошка? — шипит.

Хмурит брови и смотрит пронзительным взглядом с безумным блеском где-то в глубине потемневших радужек.

— Мы с тобой как кошка с собакой! Поговорить спокойно не можем!

— Ты сам довёл до этого! — демонстративно вздёргивает свой носик.

— Ника, мы приехали сюда, чтобы всё обсудить, а ты сбегаешь! — сильнее сжимаю пальцы на её тонкой кисти, и Ника морщится.

— Мне больно! — пикает.

— Мне тоже.

Застывает. С удивлением разглядывает моё лицо, будто видит его впервые.

Да, мне больно.

Слова любимой женщины о том, что она намерена подавать на развод, как клеймо на сердце. Обжигающее. Разъедающее плоть, точно кислота. И раны кровоточат.

Я думал, что знаю о боли многое. Предательство Эвелины когда-то выпотрошило из меня душу и разрубило её на мелкие куски. Но сейчас внутри ядерным грибом сметается всё. Счастье. Любовь. Кровью по стенам, вперемешку с дерьмом и кишками.

— Стёпа, — срывается с её губ, когда я освобождаю хватку.

— Вернись в номер, — отдаю приказ не разрывая зрительного контакта. — Мы всё обсудим.

Ника трёт покрасневшее запястье, где секунду назад властвовали мои пальцы. У неё останется синяк на руке. Я переборщил.

— Мне страшно, — выдыхает, делая шаг назад.

— Я больше не трону тебя. Обещаю.

Испуганно моргает, недоверчиво качает головой.

— Вероника, вернись в номер. Прошу тебя, — борюсь с желанием закинуть её на плечо и силой оттащить в грёбаный лифт.

— Ладно, — выдыхает жаром, и только теперь я ощущаю капли пота на своём лице.

В номере пахнет хвоей и прохладой, как будто после дождя. После грозы и урагана.

— Садись, — указываю Веронике на постель, но она меня совсем не слушает.

Мнётся у двери, потирает раскрасневшееся запястье и посылает в мою сторону взгляд-проклятье. Ей-богу, дикая кошка, случайно залетевшая в жилой дом. Испуганная и свирепая, с вздыбленной шерстью на холке и взглядом, полным отчаяния.

— Вероника, я не трону тебя! — обещаю тихим шёпотом.

Волкова медленно качает бёдрами, туго запечатанными в дорогое платье, и, устало выдохнув, садится на мятые простыни рядом со мной.

— Я не собираюсь с тобой разводиться, — начинает она, всё ещё потирая своё раскрасневшееся запястье.

Какого чёрта на меня нашло, что я вдруг позволил себе так обращаться с девушкой?! Тем более, с матерью моего сына, с законной женой! Укол совести ощущаю физически, покалывает в грудной клетке.

— Прости, — бросаю взгляд на её руки, и тут же поднимаю его.

Впечатываюсь в её лицо с подтёками от туши для ресниц.

— Ты меня очень напугал, — мямлит. — Как в начале года, когда получил приглашение на свадьбу от бывшей.

В памяти обрывком всплывает раздавленный в ладони бокал и алая струя тёплой крови, прыснувшая фонтаном на белую рубашку.

— Ника, скоро Новый год. Отпразднуем его вместе, в семейном кругу?

Улыбается на мои слова. Мягко и ласково.

— У тебя правда проблемы на работе?

— Такие, что тебе и не снилось, — закрываю глаза.

Проблемы на работе — больная тема.

— Без поездки в Швейцарию не обойтись?

Качаю головой. Даже глаза не открываю. В сознание вновь впивается график с линиями, стремительно ползущими вниз.

— Я хочу поехать с тобой. Возьмём Олесю и Максика. Проведём время вдвоём, пока наш малыш побудет с няней.

Вероника многообещающе кладёт свою холодную ладонь на мою руку, отчего я резко распахиваю глаза. Её губы совсем близко, перепачканные розовой помадой и пересохшие от волнительного ожидания.

— Моя милая девочка, — пальцами свободной руки осторожно касаюсь её лица, будто делаю это впервые.

Бархатистая нежная кожа на её щеках вспыхивает ярким румянцем.

— Я ведь люблю тебя, Стёпа. А ты… — прикрывает глаза, и на её лицо падает тень от длинных ресниц. — Ты мне больно делаешь. Почему нельзя было всё сразу рассказать? Про работу, про проблемы! Я бы поддержала тебя!

— Я очень злился от собственных мыслей. Мой психолог сказал, что наилучшим выходом из положения будет оградить тебя от себя.

— Ты злился из-за работы? — уточняет осторожно, и трётся о мою тёплую ладонь своей холодной щекой.

Я словно дикую кошку приручил. Вот она — домашняя стала. Ластится ко мне и внимания требует, и шерсть больше не дыбом, и взгляд шальной как ветром сдуло.

— Не только из-за работы.

— Из-за того, что я Константина в гости позвала? Ты всё ещё думаешь, я могу тебе изменить? — ошарашенно отстраняется.

— У меня был горький опыт…

— И ты решил, что я такая же, как твоя бывшая? — заводится с полоборота.

— Я так не думаю, — отсекаю.

— Ладно, Стёпа, — раздосадованно шелестит. — Спокойной ночи! Я поеду к сыну.

Встаёт грациозно и, также медленно и волнующе, идёт к выходу из номера.

Как только дверь за Вероникой закрывается, я падаю назад. Чувствую под лопатками мягкую кровать, на которой мы вполне могли бы заделать второго ребёнка. И горько от этой мысли.

Из-за проблем на работе я вовсе забыл, что у меня есть мужские потребности.

И вспомнить о них сейчас — одно из худшего, что могло случиться.

_21_

_Вероника_

Чемоданы собраны и уже убраны в огромный багажник чёрного внедорожника. Назад пути нет.

Зачем я вообще всё это придумала?

На улице гололёд. Вчера днём всё таяло и плыло, а сегодня ударил колючий мороз.

Осторожно сажаю в детское кресло Максимку,