Джонделл - Эдвин Табб

Эти мысли заставили брата Эласа поежиться; конечно, виновато его разыгравшееся воображение, ведь ночь выдалась теплой, а дождь грозил одной лишь влагой. Однако казна церкви, как всегда, оставалась полупустой, и он слишком хорошо знал, что их всех ждет впереди. Но тут ничего не поделаешь, остается только смириться и принимать грядущие холода - вместе со всем остальным - за неизбежное. Как, например, его обязанности, от которых никуда не деться.

Брат Элас выбрался из хижины и не спеша направился к церкви, расположенной на небольшом клочке бесплодной земли. Маленькая, как и все подобного рода, она представляла собой неуклюжее сооружение из листов непрочного пластика. Внутри находилось сиденье для брата Эласа, священный огонь и место, где прихожанин мог исповедоваться. Навстречу ему вышел брат Карл; на его молодом лице видны были явные следы переутомления. Поклонившись, он сказал:

– Сегодня вечером у нас много дел, брат.

– Разве это плохо?

– Нет, но…

– Ты устал.

– Да, но все же…

– Ты устал, - недовольно повторил старый монах. - А усталый мозг не всегда воспринимает окружающее нужным образом. Тебе необходимо немного поесть и отдохнуть. И, брат мой, не забывай, кто ты есть и для чего здесь находишься.

Небольшой выговор, хотя и не слишком строгий, был необходим. Ведь грех нетерпения сродни гордыне, и ни одному монаху Церкви Всемирного Братства нельзя и на миг забывать, что он слуга, а не господин. Что его долг оказывать помощь, а никак не требовать. Монах всегда должен помнить, что самоотречение - это часть жизни и его обязанности выглядят бесконечными.

Но не просто принять это, особенно когда тело молодо, а душа беспокойна. И тем не менее, брату Карлу - как и всем им - придется свыкнуться с мыслью, что Вселенную не переделать за один день, что даже один покаявшийся, которому он отпустит грехи, успокоит совесть и тем самым внесет в этот мир капельку веры - уже немалое достижение. Только ради этого они живут и трудятся; только ради идеи, которая уже сама по себе может даровать истинное счастье.

«Все, что я ни делаю, делается во славу Господню».

И когда все люди воспримут эту идею, станут жить в соответствии с ней, тогда наступит царство счастья и справедливости.

Брат Карл поклонился, пристыженный:

– Прошу прощения, брат. Мне еще многому нужно учиться.

– Ты уже научился, но время от времени забываешь об этом. А теперь ступай, поешь и поспи. Изможденное тело - плохой советчик, а ты переусердствовал.

Даже слишком, подумал старый монах, когда брат Карл ушел. Это не ново, когда, стремясь достичь всего разом, начинаешь сетовать на медленное продвижение к заветной цели. Все монахи проходят через это, когда, покинув семинарию на планете Надежда, горят нетерпением претворить в жизнь все, чему научились. Однако брат Карл, так же, как и остальные, скоро поймет, что самое сильное их оружие - это терпение. Терпение и служение Богу, а превыше всего - безграничное сострадание.

Брат Элас занял свое место в церкви. Его старые кости едва не заскрипели, когда он опустился на еще не остывшую скамью. Как много времени прошло с тех пор, как он выслушал своего первого исповедующегося? Лет сорок… по меньшей мере, а то и больше. Почти полвека, как он отправился к своему первому месту приписки - работать вместе с другими, более старыми монахами, впитывать все, чему те могли его научить, следовать указанному ими пути. Конечно, сейчас брат Элас мог бы заслуженно возглавлять один из благоустроенных приходов в каком-нибудь из гостеприимных миров, однако что-то гнало его дальше, заставляя начинать все с начала, идти туда, где, по его разумению, в нем нуждались больше всего.

Суровые миры, суровая жизнь, однако он не желал иной.

Стряхнув воспоминания, брат Элас выпрямил спину и, позвонив в колокольчик, пригласил первого из ожидавших исповеди. Им оказался худой мужчина с нездоровым цветом лица и неестественно ярко блестевшими глазами. Преклонив колени перед священным огнем, яркими разноцветными переливами осветившим его лицо, он торопливо забормотал:

– …И я взял то, что не принадлежало мне. Я украл плащ и ботинки, продал их и выручил деньги. Хотел купить еды, но тут попался этот дом. Я подумал, что смогу заработать больше, поэтому начал играть и все проиграл. А когда вернулся, ребенок уже умер. Может, деньги спасли бы его, не знаю… Но я пытался, брат мой. Понимаю, что поступил плохо, но я пытался, и вот теперь…

Терзаемый чувством вины, этот несчастный обратился к единственному утешению, которое знал. - Вглядись в огонь, - проговорил брат Элас. - Пусть свет всепрощения очистит грех с твоей души и успокоит твое сердце. Вглядись в свет.

Переливы цветов вызывали недолгий гипнотический транс. Кающийся должен был пережить воображаемое наказание, а затем прийти в себя, чтобы получить хлеб всепрощения.

Потом пошли и другие, со своими небольшими, зачастую выдуманными грехами, лишь бы получить облатку из концентратов, помогавшую им не умереть с голоду. Брат Элас не возражал; слишком мала была плата за внушаемый светом запрет на убийство. Еще более ничтожна - за возврат грешника в лоно человечества, великого Братства людей, где каждому следует стать опорой ближнему, чтобы никому не пришлось выживать в одиночку.

Прием исповедующихся оказался на редкость долгим, но в конце концов закончился, когда на призывный звон колокольчика никто больше не отозвался. Чувствуя онемение во всех членах, брат Элас поднялся и вышел из церкви. Дождь уже начался, отчего его кости заныли еще сильнее, а сандалии заскользили по мокрым тротуарам. Брат Карл, с посвежевшим лицом и уже не такими воспаленными глазами, встретил его на пороге хижины.

– К вам посетитель, брат. Я попросил его подождать.

– И давно он здесь?

– Около часа. Я хотел было послать за вами, но он настоял, чтобы вас не беспокоили. Помочь вам?

– Нет. Можешь закрыть церковь; исповедующихся больше не будет. Не мог бы ты приготовить мне что-нибудь перекусить?

Монах вошел в хижину, где навстречу ему поднялся Дюмарест. Он рассматривал композицию из семян и крошек сверкающего минерала, изображавшую молодого мужчину в рясе с откинутым на плечи капюшоном. Представившись, Эрл обратился к монаху с вопросом:

– Это вы, брат?

– Да. - Элас осторожно коснулся мастерски выполненной, богато украшенной работы. - Это память о Калгарше. Вы слышали о таком мире?

– Нет.

– Мрачное место. Почва почти бесплодная, растительность скудная. Я побывал там много лет назад. Женщины в тех краях необыкновенно искусны, и я попробовал научить их новому рукоделию - изготавливать сувениры на продажу туристам, которые прилетали полюбоваться на местные бури. Видите ли, земля там очень сухая, а ветры чрезвычайно сильные, и в определенное время года бескрайние тучи разноцветной пыли застилают небо, создавая на нем самые причудливые образы. А портрет мне подарили, когда я покидал планету.

– Подарок на память, - вежливо произнес Дюмарест.

– Безделица, но он мне очень дорог. Может, тут скрыто некоторое тщеславие, но я считаю, что не всегда оправданно вычеркивать из памяти прошлое, а в моем возрасте воспоминания греют душу. Ну а теперь, брат мой, какое у вас ко мне дело?

– Мне нужна ваша помощь.

– Моя, брат?

– Ваша и вашей Церкви.

И Дюмарест поведал о мальчике и обо всем, что случилось.

– Самое загадочное - зачем его нужно было похищать. Насколько мне известно, его семья принадлежала к весьма небогатой Гильдии, а у его матери не было ничего ценного. В качестве раба он ничего не стоит, да и ни один работорговец не стал бы так усложнять себе жизнь. Его куда-то увезли, и я хочу знать - куда? Но самое главное - почему? Если я буду это знать, то, возможно, смогу разыскать его.

– Понимаю… - Тяжело опустившись на стул, старый монах задумался. - А вам он зачем?

– Я дал слово его умирающей матери. - Дюмарест догадался, о чем подумал монах. - Я не могу взять мальчика себе. Если у него есть родственники, его придется потом отправить к ним. Но я не могу допустить, чтобы он остался у похитителей. Они ответят за содеянное. И если удача мне улыбнется, я заставлю их заплатить за все.

– Своею смертью, - с горечью уточнил монах. - Или увечьями и физическими страданиями. Вы жесткий человек, Дюмарест. Возможно, даже слишком. Но чем могу вам помочь я?

– Вы и Церковь Всемирного Братства, - поправил его Дюмарест. - Почти в каждом из миров есть ваши монахи. Я знаю, каким влиянием вы пользуетесь среди своего Братства. У вас есть друзья, которые не откажут вам в помощи, особенно если она состоит в том, чтобы ответить на пару вопросов. Может, кто-то еще разыскивает мальчика? Вы могли бы узнать, не этот ли самый мальчик пропал из какой-то семьи, отыскать его родственников. Да все, что угодно.

– Но каким образом все это устроить?