Восхождение Светлого - Фим Юлия

Шэнь всегда был осторожен в своих чувствах. Симпатия, благодарность, горечь, боль – ни одно из этих чувств не стояло выше его цели занять трон. После смерти матери и брата в груди у него образовалась звенящая пустота, которую унимали только маленькие победы, новые союзники в борьбе за трон.

Так было до встречи с Чживэй. Ему нравилось думать о ней, нравилось находиться рядом с ней, нравилась ее несгибаемая сила духа. Ему нравилась она вся. От макушки до кончиков пальцев, от злых взглядов до хитрой улыбки. Рядом с ней пустота сужалась, и он забывал на какое-то время, что он преданный императором принц, сын и брат убитой семьи.

Десяток лет Шэнь провел в шкуре слабого умом, нерадивого принца, ожидая дня, когда он обретет могущество и свободу быть собой. Никогда он не полагался ни на кого в своей борьбе за исключением Хэлюя. Никогда не мечтал он о любви, ему всегда представлялось, что его императрица станет политическим союзом, который укрепит его власть. Ему бы подошла жена, чья семья влиятельна, но сама жена была бы без ума от него и послушна, чтобы не вздумала манипулировать им. Никогда он не представлял себе союз равных душ.

Однако Чживэй словно была послана ему судьбой, не только пророчеством, что обещало его восхождение на трон при помощи темной. Ко встрече с Чживэй Шэнь оказался не готов ни телом, ни душой.

Как любить и идти к трону? Как быть безжалостным, если в душе поселился страх за другого человека? Как двигаться вперед, если постоянно оглядываешься на девушку с красными глазами? Как думать о дворцовых интригах, когда сердце тосковало по ее улыбке?

На подходе к центральным воротам с Шэнем столкнулся слуга, передавая ему хрустящую бумагу. Шэнь положил ту в одежды, продолжая путь как ни в чем не бывало.

– Куда ты, брат? – Чжао Цзи остановил Шэня у самых ворот Запретного города.

– Я весь испереживался, пойду развлеку себя в городе, – Шэнь продемонстрировал табличку с разрешением выйти в город.

– В такое время? – брат подозрительно оглядел его.

– До утра темные вряд ли найдутся, а вот моя табличка истечет, – ухмыльнулся Шэнь.

– Ты… – третий брат осматривал его. Видел ли он столкновение? Следил за ним?

– Я вышил на ханьфу узор, – Шэнь подошел к брату, распахивая одежды и тыкая того лицом в ключицы. – Собираюсь их выгулять.

– Отойди, – отшатнулся брат, не в силах скрыть презрительного тона.

– Этим я и занимаюсь! – Шэнь улыбнулся и пошел прочь.

Уходя, он услышал, как солдат рассказывал, что принц Чжао Шэнь действительно хотел уйти еще до совета.

Чжао Шэнь, Бяньцзин

Встречались Шэнь и Чживэй в павильоне «Орхидея» в Бяньцзине. Владелица Е Лань служила Шэню верой и правдой много лет, с момента убийства Чуйюй, матери Шэня. Е Лань была ближайшей подругой Чуйюй, что делало ее не меньшей предательницей императора, однако тот смилостивился и не казнил, а сослал петь в павильоны. Благодаря практичному уму и упорной натуре (и, возможно, не без мучающего совестью императора за убийство жены) через несколько лет Е Лань открыла собственный павильон. Однако она всегда помнила своих врагов и была предана сыну подруги.

Именно здесь проходили все тайные собрания Шэня, Чживэй и всей их пятерки. Павильон имел скрытые комнаты, которые было невозможно найти даже при облаве. По крайней мере, при облаве обычной городской стражи.

Шэнь уже дошел до их особой комнаты Процветания, которую выделяла им хозяйка, когда услышал горький голос Хэлюя.

– Я и господин Шэнь! Мы всегда с ним были вдвоем против целого мира! Ты даже не представляешь, что он пережил. Твои страдания не идут ни в какое сравнение со страданиями господина! Ему было так тяжело выжить! И никакой Дракон не дарил ему свои силы. Господин добивался всего, благодаря своему уму, упорству и труду. А ты здесь, чтобы все испортить!

– Ревнуешь? – голос Чживэй прозвучал насмешливо. – Вы были такими неразлучными, и вдруг появляюсь я – прекрасная демоница! Голос все равно что звон колокольчиков, а взгляд томнее дымки. И вот уже твой господин слушает только меня.

– Ты… Ты…

– Злодейка? – хмыкнула она.

Шэнь не заметил, как уже улыбался. Он застыл, не торопясь входить, не потому что ему нравилась их перепалка, а потому что это было возможностью продлить нахождение Чживэй здесь. В отличие от темных, ему не доставалось так много ее внимания.

– Господин красивее тебя! Красивее всех! Он признанный красавец всей империи Чжао!

– Но нет признанной красавицы, я права?

– Потому что господин красивее любой дамы!

– С этим не поспоришь, – зашел в комнату Шэнь, улыбаясь. – Спроси у Сяо До, он всегда был высокого мнения о моих скулах.

– Господин Шэнь, – Хэлюй тут же подскочил к нему. – Как прошло совещание? Приготовить ваш любимый напиток?

Тут он слегка самодовольно улыбнулся и покосился на Чживэй, потому что был осведомлен о вкусах Шэня лучше нее.

– Спасибо, Хэлюй, потом. Мы удовольствуемся вином и фруктами, что уже здесь. А теперь выйди. Нам с Чживэй нужно поговорить.

Хэлюй поджал губы.

– Вы можете говорить при мне! Я сохраню любые ваши секреты!

– Хэлюй.

– Ладно, – он развернулся и ушел, недовольно фырча. Тихо прикрыл створки, а потом раздался шум, словно что-то треснуло.

Шэнь усмехнулся, провожая того взглядом.

– Хэлюй слишком любит меня. Готов защищать от всего.

На губах Чживэй появилась загадочная улыбка.

– Он прекрасный друг. Ему можно доверять.

– У меня – Хэлюй, у тебя – Молчун, – вырвалось у него.

– Сюанцин.

– Да, он.

– Сюанцин мне не слуга.

Шэнь бросил на нее внимательный взгляд, однако отпустил эту тему. Ему совсем не хотелось тратить свое время на тех, кто и так всегда рядом с ней. Он хотел все внимание себе.

Тем более что они, наконец, остались вдвоем. Ощущала ли она это так же отчетливо, как он?

Он вбирал ее взглядом, желая сохранить ее образ во время неизбежной разлуки.

– Ты в порядке?

На шее Чживэй были отчетливые следы пальцев, а на уголке губ – едва заметная рана. Сердце неприятно кольнуло. Как бы он хотел быть там! Как бы он хотел защитить ее. Привычно подавив разросшуюся пустоту в груди, Шэнь придвинулся к ней ближе.

Достав платок из рукава, он осторожно прикоснулся к ее губе.

– Я не ранена, – на ее лице расцвела самая сладкая улыбка, что он видел в своей жизни. Никогда он не представлял, что чья-то улыбка может иметь столько власти над ним.

– Это не то, что я спросил.

– О? – Чживэй приподняла брови.

Шэнь разгладил большим пальцем настороженную морщинку, что образовалась на лбу.

– Я хочу знать, как ты.

Чживэй не отодвинулась, однако в ее взгляде замелькали недовольные искорки. Ей не нравился любой намек на слабость, и Шэнь хорошо ее понимал.

Они разделяли страх перед слабостью, потому что слишком хорошо знали ей цену.

– Как я уже сказала, я не ранена. Я обыграла Империю Чжао! Я победила, – Чживэй увеличила дистанцию между ними и села за столик на полу. – Как я могу быть не в порядке? Я ликую, я наслаждаюсь, я хочу праздновать, а не лелеять шрамы.

Великолепная.

Он никогда не думал, что может быть так больно от чьего-то великолепия. Когда она хвасталась победой, ее красные глаза сияли, щеки разрумянились, а уголки губ приподнялись в полном осознании собственного величия. Почему никто из поэтов не писал о том, как страшно и больно любить? Его сердце разрывалось на сотни маленьких лоскутов, и Шэнь просто стоял, даже не в силах сделать вдох.

Это чувство захватило его целиком, лишая опоры под ногами. Тревожная мысль проникла в голову: ему будет недостаточно обладать ею. Ему нужно все: ее душа, ее тело, все ее взгляды, все ее слова.

Великие небеса, что с ним творится?

– Вы отпраздновали? – Шэнь взял себя в руки и последовал за ней. У нее с друзьями было достаточно времени, чтобы опрокинуть пару рюмок после такой значимой победы.