Трагедия в стиле свинга - Андрей Валерьевич Ганеша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ирина предлагает мне остаться у нее, но я хочу к себе, моя гостиница в Рыбацкой деревне Калининграда, ведь именно оттуда меня забирают утром на работу. Рыбацкая деревня — новодел, созданный под старинный немецкий стиль. Балкончик моего номера выходит на речку Преголю и могилу Канта — величественное место Калининграда.
За неделю работы с Мариной мы составили хорошие доводы по акту налоговой, и мне от Лены поступило выгодное предложение о дальнейшем сотрудничестве, которое растянулось на три с половиной года. Отныне я представлял интересы завода в Межрегиональной налоговой инспекции и являлся генератором идей по защите предприятия.
По приезде в Москву я обрадовал Вику, что мы Новый год встречаем на Гоа под пальмами и ласковым индийским солнцем. Индия — это моя волшебная страна, от нее исходил и мистический свет Шамбалы, и детские воспоминания об индийских боевиках в переполненных кинотеатрах. В этих фильмах умещалась целая жизнь, проходившая на фоне сказочных пейзажей, в них было все: и любовь, и ненависть, и песни, и танцы, и дружба с предательством, и, конечно же, сумасшедшие драки, когда главный герой в одиночку раскидывал десятки негодяев.
Вику обрадовала возможность со вкусом провести наш первый Новый год, осталось только договориться с ее сестрой Юлей. Дело в том, что Юля была сменщицей Вики в элитном салоне на Павелецкой, и они поочередно работали два дня через два, выходных у них не было. Юля в тот период переживала очередное расставание со своим парнем Сергеем Мещикиным, они постоянно расставались, чтобы потом сладко помириться и в конце концов поругаться. Немного поворчав: «А вдруг я помирюсь с Сергеем», — Юля все же отпустила нас на Новый год.
Грезы о Гоа перенесли нас с Викой в садомазохистские игры. Я достаю из тумбочки плетку и кладу Вику животом на кровать.
— Ну что, сучка, хаживали к тебе кобели бакинские: и Ахмуд, и Аваз? — и наношу сильный удар по кровати. Я не стремлюсь причинить физическую боль, я просто играю в подчинение.
— Нет, мой господин, — отвечает Вика.
Я нежно поглаживаю ее плеткой по спине, иногда целую.
— Сознавайся, шлюха, кто был у тебя ночью?
— Никого не было, честное слово, мой господин.
После такого разогрева мы переходим к дикой ебле, когда я ебу Вику и одновременно душу ее правой рукой. Душу, естественно, не всерьез, но все-таки ощутимо, когда Вике становится тяжело, я ее отпускаю. Потом я ставлю Вику раком и заставляю ее хрюкать, когда у нее подходит оргазм, то я останавливаюсь, и так несколько раз. Вике и мне нравится игра в хрюшку. После секса она шепчет мне: «Я нашла тебя по запаху». Я счастлив.
В тот момент мы каждый по-своему влюблены друг в друга, но каждый из нас общается, с кем захочет. Что касается меня, то я никогда во время наших отношений с Викой не переступал той невидимой грани, когда общение с другими женщинами переходит в отношения. А Вика, видимо, тоже интуитивно чувствовала, что наши отношения не навсегда, и поэтому была нацелена на отношения со многими мужчинами, и, даже не изменяя мне физически, она уже искала другие варианты.
В тот сентябрь я впервые за последние два года напиваюсь. Я уже привык к трезвости, мне нравилось, что мой мозг всегда в хорошей форме, но какие-то тучи сгустились уже надо мной, и простое увядание природы приводит меня к бутылке. Пьяный я становлюсь чрезвычайно агрессивным и боюсь, что Вика, увидев меня в таком состоянии, развернется и уйдет. Но она оказалась терпеливой и заботливой девчонкой, она возится со мной, как с ребенком, варит мне борщ, жарит картошечку, с утра покупает мне шесть бутылочек пива Redd’s. Почему со мной так происходит? Один я спокойно обхожусь без алкоголя, а как только у меня есть отношения, алкоголь непреодолимо влечет меня. Наличие интересной работы и Вики не сделало меня счастливым, человеку всегда всего мало.
В конце сентября мы с моим новым коллегой по работе Антоном едем в Питер представить наши разногласия по акту Межрегиональной налоговой инспекции. В силу привычки никуда не опаздывать я предпочитаю поезд утреннему рейсу на самолете. У выхода на станции «Комсомольская» толпятся проститутки, мне предлагают купить девочку. Я вежливо отказываюсь: «Зачем она мне в поезде?» И вот уже он — легендарный поезд «Красная стрела», давно мечтал на нем прокатиться и поэтому испытываю волнение, как перед встречей с мечтой. Поезд и вправду очень красив: необычная форма проводниц, красивый интерьер, красные атласные шторы — все это производит впечатление, особенно на меня, который не привык к буржуазной роскоши. Поезд отходит в полночь, с тем чтобы ровно в восемь утра прибыть на Московский вокзал Санкт-Петербурга. Мы гуляем по Невскому проспекту и близлежащим улицам, вскоре Невский проспект стал для меня родным, и в этом районе я гулял чаще, чем где-либо. Промозглый ветер с Финского залива напоминал мне Калининград.
В налоговую инспекцию мы попадаем в момент рабочего совещания. Меня раздирает любопытство, что они там могут обсуждать, ведь их здесь работает 150 человек, а на учете в инспекции числятся всего 60 предприятий. Дверь в зал, где проходит совещание, приоткрыта, и я в полной мере могу удовлетворить свое любопытство. На совещании председательствует руководитель налоговой Рудакова Зурфия Рашидовна — бодрая бабушка на вид примерно шестидесяти пяти лет с большим орденом на груди, до меня доносится ее голос: «Да, сейчас действительно кризис, но деньги у налогоплательщика есть, а какими методами мы их возьмем, государству не важно». Про себя думаю: «Как же у них все просто получается, и кто из нас настоящий извращенец: я или они — государевы люди, наши игры с Викой на этом фоне смотрятся как невинная детская игра в прятки».
После рабочего совещания Рудакова приглашает нас в свой кабинет. За столом сидят десять человек от налоговой и мы с Антоном. Зурфия обращает наше внимание на портреты, висящие у нее на стене. «Вот видите, Пердяков Анатолий Павлович, министр обороны, и Мокрун Михаил Эдуардович, руководитель Федеральной налоговой службы, — это мои ученики». Мы изображаем на лице притворное уважение. Вообще, я привык быть искренним в своих проявлениях, но часто люди просят нечто другое, им хочется подтверждения своих мыслей об этом
