История с продолжением - Екатерина Белецкая

– Ну, Валя, – голос Вадима Алексеевича прямо-таки источал яд, – я это тебе припомню…

– Вадь, я ничего не смогла сделать, – оправдывалась та. – У меня работа, в конце-то концов… ты это понимаешь?…

– Я тебя сколько раз просил – будь внимательнее, – процедил Вадим Алексеевич.

– Хорошо, – покорно вздохнула Валентина. – Я постараюсь.

Пятый не спал и, когда они подошли, открыл глаза.

– Ну, ты как? – спросил Вадим Алексеевич. Пятый в ответ сокрушенно покачал головой.

– Не знаю, что и думать, – слабым голосом ответил он. – Вроде всё ничего было.

– Дождёмся снимков, потом посмотрим, – успокаивающе ответил Вадим Алексеевич. – Помереть не дадим, не бойся.

– Я как-то и не собирался, – заметил Пятый. – Просто…

– Главное, не волнуйся пока, – попросила Валентина, – успокойся.

– Я не волнуюсь, – Пятый прикрыл глаза и тяжко вздохнул. – Только больно…

– До снимков потерпи, – попросил Гаяровский. – Потом обезболим, обещаю.

– Не берите в голову, – ответил Пятый. – И не такое терпел…

– Тут всё-таки больница, – наставительно сообщил Гаяровский. – Смысла нет терпеть. Через полчасика всё прояснится.

– Посидеть с тобой? – спросила Валентина. Пятый отрицательно покачал головой.

– Холодно, – вдруг сказал он. – Почему – непонятно…

– Я сейчас скажу, чтобы одеяло тебе принесли, – сказал Гаяровский. – И сердечного укол не помешал бы…

– Мне пить можно? – спросил Пятый.

– Пока не надо, – ответил Вадим Алексеевич. – Лучше глюкозу покапаем, всё больше пользы будет… Ладно, Пятый, мы пошли. Попозже ещё заглянем.

– Счастливо, – ответил Пятый. – Ленке и Лину привет от меня… и успокойте их, пожалуйста, а то они оба…

– Оба – что? – не поняла Валентина.

– Нервные слишком, – ответил Пятый. – Ладно… я пока посплю, что ли…

– Спи, – ответил Гаяровский. – Мало ли что…

Час спустя в коридоре происходил такой разговор:

– Как я и предполагал, это желудочное кровотечение, – сказал Гаяровский, поднося свежий снимок к свету. Валентина закусила губу, Лена в мгновение ока осунулась и побледнела. – Не сильное, впрочем.

– Вадь, и что? На стол? – спросила Валентина.

– Не стоит. Пока не стоит. Смысла не вижу. Понаблюдаем, уколы поделаем… должен и сам нормально справиться. Оставим его в покое, а Валь? Как думаешь?

– Ты уверен, что резать не надо? – с сомнением спросила Валентина.

– Режут на скотобойне, – оборвал её Гаяровский. – У нас – оперируют. Патологии, которая требовала бы оперативного вмешательства, я тут не вижу. Понятно?

– Хорошо.

– Езжайте пока домой, что ли, – попросил Гаяровский. – От вас тут пользы – как от козла молока… утром вернётесь. Если что – я позвоню.

– Валентина Николаевна, мне тоже домой? – спросила Лена.

– Давай уж лучше ко мне, – со вздохом ответила та. – Я хоть за тебя волноваться не буду… а Лин куда пошёл?

– Сказал – в машине посидит, – ответила Лена. – Он так расстроился…

– Ещё бы, – Валентина досадливо покачала головой. – Ладно, поехали. Утро вечера мудренее…

Всю ночь ему снились кошмары. Во сне он видел, что в кожу на его груди кто-то вживил перфорированные стальные полоски и вставил в отверстия в них множество крошечных лампочек. Этот кто-то теперь охотился за Пятым, неизвестно зачем, но вряд ли для чего-то хорошего… приходилось скрываться, прятаться… то он шёл сквозь снег, настоящую пургу… то вдруг оказался на берегу маленького заболоченного озера с прозрачной водой, на опушке хвойного леса… кто-то преследовал его, не давая толком рассмотреть окружающий мир… Страшно хотелось как-то вынуть эту дрянь из груди, он почему-то (это он точно знал) самому этого делать было ни в коем случае нельзя… пейзаж сменялся пейзажем – теперь он мчался по летней дороге под светлым июньским небом на некоем подобие мотоцикла… его обгоняли уродливые гротескные машины, которые не были похожи ни на что, виденное им ранее – ни в Доме, ни на Земле… пыльный кювет… и промчавшаяся мимо погоня… можно поискать кого-нибудь, кто поможет, наконец, избавиться от ненавистных полосок… грудь болела всё сильнее, саднила… Наконец, после долгого блуждания по пыльным полупустым улицам незнакомого города, он нашёл людей, способных ему помочь. Двое аферистов – старик и девушка. То есть, на первый взгляд они были аферистами… а потом оказалось, что они в своё время сумели скрыться от такой же погони. Лампочки вытащила девушка, причём не руками, а чем-то, напоминающим страшноватую помесь пинцета и плоскогубцев, полоски снял старик… недолгое облегчение, а затем снова – страх и неизвестность – что же делать дальше?… С этим чувством он и проснулся. Тело болело, как одна большая ссадина. Он чувствовал себя страшно усталым и разбитым, даже солнечный день за окнами большой палаты не радовал, а скорее раздражал. “Поздравляю с выигранным боем, – услышал он голос Арти. – Ты превзошёл сам себя, Пятый. Не ожидал”. “Я не понял, – признался Пятый. – О чём ты, Арти?” “Этой ночью ты вышел в астрал, – пояснил Арти. – Вышел не очень удачно, признаться. Попал… скажем, в довольно горячее место. Тебя приняли за жертву, ты вошёл в игру… неподготовленным, слабым… и справился. Я волновался, но ты столь хорошо действовал, что я не рискнул вмешаться”. “Арти, где ты? – спросил Пятый. – Там?” “Иногда, – ответил тот, подумав. – Скажем так, когда мне становится скучно, то я…” “Ладно, Арти. Не хочешь говорить – не надо. Только скажи, Бога ради, кто это был?” “Понятия не имею, – признался Арти. – Ладно, теперь коротко – по делу. Я тут посмотрел… всё с тобой обойдётся. Не беспокойся. Спи побольше, постарайся не нервничать”. “Спасибо, Арти”. Поговорили. М-да… от боли во всём теле хотелось тихонько завыть. Пятый закусил губу и прикрыл глаза. Даже спать не хочется… вернее, не получается.

Вошла Валентина. Остановилась рядом с кроватью, погладила его по волосам… Пятый робко прижался впалой щекой к её ладони, тёплой, мягкой… Утешьте меня, кто-нибудь!… Так плохо… Пощадите…

– Больно? – спросила Валентина. Она всё ещё держала свою руку, Пятый испугался, что начни он говорить – и эта рука исчезнет, уйдёт… он еле заметно кивнул. – Я скажу на посту, чтобы тебе сделали хотя бы анальгин…

– Не уходите, – попросил он. – Хоть ещё немножко…

– Да я быстро вернусь, – заверила та. – Не волнуйся.

– Валентина Николаевна… я понять не могу… так больно… почему?…

– О, Господи… он же тебя побил, да так, что мать родная не… прости, я не подумала… в общем, сильно побил. Или ты не помнишь?

– Да помню я… не в этом дело… вчера так сильно не болело…