Собрание сочинений в 10 томах. Том 1 - Генри Райдер Хаггард

— Теперь, — сказал я, — будем говорить. Как вам удалось уехать из, Англии после того, как вы пытались похитить леди, которой вы подарили ожерелье? Куда вы увезли ее после похищения на Ниле? Во имя вашего священного Дитяти или Шайтана, или египетского Сета[136], отвечайте мне, иначе вам пришел конец, — добавил я, хватая пистолет.

— Извини нас, Макумазан, — с улыбкой сказал Харут, — но если ты так поступишь с нами, тебе самому придется ответить на много вопросов, на которые трудно найти ответ. Мы уехали из Англии на пароходе и после долгого путешествия вернулись в свою страну. Твой намек на похищение на Ниле непонятен нам. Мы никогда не собирались похищать ту леди, которой подарили ожерелье. Мы только хотели задать ей несколько вопросов, ибо она обладает даром ясновидения. Но появился ты и прервал нас. Зачем нужна нам белая леди?

— Не знаю, зачем, — ответил я, — но знаю, что вы величайшие лжецы, каких я когда-либо встречал.

При этих словах, которые всякому могли показаться оскорбительными, Харут и Марут низко поклонились мне, как будто я им сказал большой комплимент.

— Оставим вопрос о леди, — сказал Харут, — поговорим о нашем деле. Ты здесь, Макумазан, и мы пришли встретить тебя. Готов ли ты отправиться с нами, чтобы принести смерть злому слону Джане, опустошающему нашу землю, и получить великую награду. Если готов, твой верблюд ждет тебя.

— Один верблюд не может нести на себе четверых, — уклончиво ответил я.

— Храбростью и ловкостью ты превосходишь многих людей, о Макумазан, но телом ты один.

— Вы ошибаетесь, Харут и Марут, если думаете, что я поеду с вами один, — воскликнул я, — вот мой слуга, — указал я на Ханса, — без которого я не двинусь ни на шаг. Кроме того, меня должны сопровождать лорд Регнолл, известный здесь под именем «Игеза», и его слуга Бена, из которого вы в Англии извлекали змей.

При моих словах на бесстрастных лицах Харута и Марута появились признаки беспокойства и они обменялись словами на непонятном мне языке.

— Наша страна, — сказал Харут, — открыта только для тебя, Макумазан, чтобы убить Джану, за что мы обещаем тебе великую награду. Других мы не хотим видеть там.

— Тогда сами убивайте своего Джану, а я шагу не ступлю с вами.

— А если мы насильно возьмем тебя с собой, Макумазан?

— А если я убью вас, Харут и Марут? Глупцы! Со мною много храбрых людей. Ханс! Прикажи мазиту взяться за оружие и позови сюда Игезу и Бену.

— Остановись, о господин, и положи оружие на свое место, — сказал Харут, увидя, что я снова схватил пистолет. — Незачем проливать кровь. Мы в большей безопасности от тебя, чем ты думаешь. Пусть твои товарищи сопутствуют тебе, но пусть они знают, что подвергаются большой опасности.

— Ты хочешь этим сказать, что вы их потом убьете?

— Нет. Но, кроме нас, там живут другие, более сильные люди, которые захотят принести их в жертву. Твоя жизнь в безопасности, Макумазан, но нам открыто, что двоих из остальных ждет гибель.

— Но как мы можем быть уверены, что вы, заманив нас в вашу страну, не убьете нас предательски, чтобы завладеть нашим имуществом?

— Мы клянемся тебе нерушимой клятвой. Мы клянемся тебе Небесным Дитятей, — в один голос воскликнули оба, поклонившись до земли.

Я пожал плечами.

— Ты не веришь нам, — продолжал Харут, — ибо не знаешь, что бывает с тем, кто нарушит эту клятву. Но слушай. В пяти шагах от твоей хижины есть высокий муравейник. Взберись на него и посмотри в пустыню.

Любопытство заставило меня принять это предложение. Я вышел в сопровождении Ханса с заряженным двуствольным ружьем и вскарабкался на муравейник футов в двадцать высотой, откуда открывался вид на пустыню.

— Смотри на север, — снизу сказал Харут.

Я посмотрел в указанном направлении и при ярком свете луны ярдах в пятистах или шестистах от себя увидел сотни две сидевших на земле верблюдов и около каждого из них — белую фигуру, державшую в руках длинное копье, к древку которого недалеко от острия был прикреплен маленький флажок. Я смотрел на них до тех пор, пока не убедился, что не являюсь жертвой иллюзии или миража, после чего спустился с муравейника.

— Ты видишь, Макумазан, — сказал Харут, — если бы мы захотели причинить тебе вред, мы легко могли бы напасть ночью на ваш спящий лагерь. Но эти люди пришли охранять, а не убивать тебя или твоих друзей. В этом мы поклялись тебе клятвой, которая не может быть нарушена. Теперь мы пойдем к своим, а завтра снова вернемся одни и без оружия.

С этими словами они исчезли, как тени.

Глава X. Вперед!

Через десять минут весь наш лагерь был на ногах. Все схватились за оружие.

Сперва поднялось нечто вроде паники, но с помощью Бабембы порядок был скоро восстановлен, и все было готово к защите.

О бегстве нечего было и думать, так как верблюды быстро настигли бы нас.

Оставив Бабембу при воинах, мы, трое белых и Ханс, собрались на совет, на котором я рассказал обо всем происшедшем между мной и Харутом и Марутом.

— Что вы решите? — спросил я. — Эти люди хотят, чтобы я ехал в их страну. Но они против других. Ничто не мешает вам, Регнолл и Сэвидж, и тебе, Ханс, вернуться обратно с мазиту.

— Ох! — воскликнул Ханс. — Я не покину бааса. Если надо умереть, я умру. А теперь, баас, я очень хочу спать. Я не спал всю ночь и задолго до прихода этих призраков слышал верблюдов, но не знал, что это такое, потому что я их никогда раньше не видел. Когда все будет решено, пусть баас разбудит меня.

С этими словами он улегся и тотчас же заснул, как верная собака у ног своего хозяина.

Я вопросительно посмотрел на лорда Регнолла.

— Я последую за вами, — коротко ответил он.

— Несмотря на то, что эти люди отрицают свое участие в похищении вашей жены?

— Подобно Хансу, мне безразлично, что меня ждет в будущем. Кроме того, я не верю этим людям. Что-то подсказывает мне, что они знают правду о моей жене. Они слишком озабочены, чтобы я не сопровождал вас.

— Ну, а вы, Сэвидж, к какому пришли решению? Помните, эти люди говорят, что двое из нас никогда не вернутся. Но кто — неизвестно. Конечно, нельзя видеть будущее, но они слишком необыкновенные люди.

— Сэр, — сказал Сэвидж, — перед оставлением Англии Его Светлость обеспечил мою старую мать и вдовую сестру с детьми. Теперь от меня никто не зависит. Поэтому я пойду с вами и в остальном полагаюсь на Бога.

— Итак, все решено, — сказал я, — теперь надо позвать Бабембу.

Старик принял известие о нашем решении более спокойно, чем я предполагал.