ДРАКОНЫ СЕВЕРА - Алексей Фирсов

Габриель сидела по другую сторону постели и вытирала пот со лба графини и подавала ей воду.

— Держись, малышка, я с тобой… Все будет хорошо…

Я шептал Доротее успокаивающие слова.

Бедняжка металась от боли.

— Не оставляй меня… не оставляй… Грегори… помоги мне…

Она прокусила губу, и струйка крови потекла на подбородок.

За моей спиной между широко расставленных ног графини старая повитуха была наготове.

— Тужься, девочка! Тужься!

Она стала тужиться и завизжала от боли, безобразно разинув рот. Я увидел ее язык и глубоко розовое горло. Слезы текли из глаз. Потная, с багровым лицом, эта вопящая в панике женщина была мне не знакома. О, боги, хорошо, что я не женщина! — мелькнула мысль.

Этот кошмар продолжался целый час. Она то тужилась и визжала и орала во все горло от боли, но схватки отступали, и она приходила в себя и пыталась улыбаться искусанными губами.

Мое сердце разрывалось на части от жалости. Я сам взмок от пота и готов был тужиться вместо нее, лишь бы все быстрее завершилось. Глубоко в душе я жалел о том, что решился присутствовать при родах. Женщины слишком дорого платят за радости любви! Боль, что претерпевала Доротея, была сродни агонии. Но агония не длится часами!

Она стискивала мою руку до боли с неожиданно возникающей силой.

— Еще немного, девочка! Головка младенца уже показалась!

Не выпуская руку Доротеи, я обернулся. Ее сорочка сползла давным-давно вниз к груди, обнажив вздутый бугор живота. Между широко раздвинутых бедер появилась темная выпуклость в алых пятнах крови. Она росла на глазах. Доротея взревела как дикий зверь, и ее ногти вонзились в мою руку.

Действительно, появилась головка ребенка. Сморщенное багровое личико с зажмуренными глазами… маленькое плечико, пухленькая ручка… Повитуха приняла младенца на свои широкие ладони. Багрово–синяя пуповина растянулась уродливой веревкой. Слава богам — это человек, а не дракон!

Доротея смолкла. Ее ляжки мелко дрожали, блестя от пота.

— Девочка, государь!

Повитуха продемонстрировала мне промежность младенца, покрытую белесым налетом. Моя дочь выглядела ужасно–багровой, в пятнах крови и слизи! Неужели мы все приходим в мир в таком виде?!

Повитуха забралась пальцем в рот младенца, очищая от слизи и, к моему ужасу, перевернув вниз головой, шлепнула по попке.

Новорожденная кашлянула и заревела басом.

От этого вопля я вздрогнул всем телом. У моей дочурки крепкая глотка…

— Слава, Господу! Все хорошо…

Я обернулся. Доротея еле-еле улыбалась мне.

— Ты молодец, малышка! У нас родилась дочь!

Я наклонился и поцеловал ее во влажный, солоноватый лоб.

— Хорошо…

Габриель нервно мне улыбалась — с другой стороны постели. Ее саму сотрясала легкая дрожь…

Я поднялся со стула, оставив руку Доротеи и принял из рук повитухи уже запеленатую дочь. Из‑под век, в узкой щели глаз мелькнул золотистый зрачок. Беззубый ротик покривился.

Чудо рождения свершилось в моем присутствии… Кем ты будешь, моя дочь? Что суждено тебе увидеть и пережить?

— Государь!

Я передал младенца служанке и вернулся к постели.

Окровавленный послед с остатками пуповины уже лежал в серебряной вазе. Промежность Доротеи и простыни под ней густо заливала кровь. Она струилась из ее приоткрытого лона неостановимо, как ручей в половодье весной. Растерянная повитуха, бледная как полотно.

— Государь, она погибнет!

— Грегори, скорее, не стой столбом!

Левая ладонь легла на опавший живот, на ладонь выше голого лобка, а правую ладонью я закрыл прелести своей подруги. Струйки крови немедленно пробились между моих пальцев.

Запрокинутое белое лицо Доротеи, приоткрытый рот. Она умирала… Так, как Нелл, как моя мать… Но мой отец не был целителем!

Я сглотнул комок в горле и закрыл глаза.

Не иголки вонзились в мои пальцы — два голодных злобных пса вгрызлись в мои руки. Я задрожал и стиснул зубы. Доротея вытерпела больший кошмар, я тоже вытерплю…

Голодные псы сожрали мои кисти и взялись за запястья… Слезы сами собой текли из моих закрытых глаз.

Габриель кто же еще?/обняла меня сзади, прижавшись к моей спине грудью, тесно-тесно. Ее руки обхватили мою грудь словно обручем, и псы с позором убежали. Ледяное онемение влилось в мои истерзанные руки… Это было блаженство — ощущать такое быстрое исчезновение боли!

Я наслаждался этим чувством, а также ощущением тесных объятий Габриель, пока онемение не растаяло так же как боль.

Открыв глаза, я медленно убрал руки с тела Доротеи.

Объятия магички разомкнулись.

— Не удивлюсь, если ты и ей вернул девственность, мой король… — шепнула она и шагнула назад.

Доротея лежала неподвижно, такая же бледная и потная, но спящая… Кровь больше не струилась страшным потоком. Дрожь с бедер исчезла. Я смог… Я спас ее…

Повитуха смотрела на меня круглыми от удивления и страха глазами.

— Вымойте графиню и перенесите на чистую постель….Ей теперь нужен только сон… Да и мне тоже…

Мы с Габриель спустились вниз в зал.

Весь мой маленький королевский двор ждал здесь исхода… Меня шатало, и я был, слаб как младенец. Янтарь на моем поясе весь осыпался песком. Потные волосы прилипли к моему лбу. Рубашка под камзолом промокла насквозь.

Я тронул Габриель за руку, и она, улыбаясь, произнесла:

— У графини Харпер родилась дочь! И мать и ребенок здоровы!

ЗОВ КРОВИ

Глава 1

— Давингтон — большая мышеловка — стянув туда армию, мы как глупая мышь влезем в клетку и останется только прихлопнуть дверку!

— Любой город — мышеловка, ловушка, как пожелаете назвать!

— Давингтон — большая мышеловка!

— Будем большой мышкой?! — засмеялся я — Вы спорите об очевидном, друзья, — армии нужен простор! Прятаться в замке или крепости может небольшой отряд, но не мои десять реджиментов!

Жасс и Крейг, распаленные перебранкой, посмотрели на меня без всякой тени почтения.

— Эгей, парни! Я ваш король — не смотрите на меня так кровожадно!

Жасс улыбнулся и сел в кресло. Крейг проводил его тяжелым взглядом. Фостер перебирал бумаги на столе, не поднимая глаз.

В корнхоллском замке мы собрались, чтобы разработать план летней компании. У Жасса был свой план — он предлагал блокировать мост через Шелл небольшими силами, а основную армию перебросить через Шелл в его верховьях и через плоскогорье выйти на юг в Лонгшир, объятый междоусобицей. Затем, отрезав Гвинденхолл от юга и портов, разгромить армию короля Руперта.