Лис и Александра - Олег Ростов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вам милорд!
— Тогда я не понял, что за выкрутасы?
— Виноват милорд!
— Это хорошо, что вы хотя бы это знаете, засранцы! — закрыл дверь, вернулся назад. Солнышко сидит, как пай-девочка. На краешке кресла, сдвинув коленки. И положив руки на них. Посмотрела на меня. Глаза злые.
— Ты зачем за Эмилем послал?
— Нужно в сокровищницу сгонять, малую королевскую корону притащить.
— Зачем?
— Как зачем? В короне и в одних трусиках, ты будешь просто бесподобна!
Солнышко подскочила.
— Никогда!
— Уверена?
— Да!
— А я вот нет.
— Я не буду кривляться голой возле твоей палки! Я не шлюха!
— Причем здесь шлюха? Шлюха, здесь, дорогая, совсем ни при чем. А танцевать будешь! В короне! Надо, даже без нижнего белья! Поверь! — Подошел к ней, присел на корточки. Положил руки на ее бедра. Погладил. — Ты же хочешь ночь любви, хорошей любви, ласковой, нежной, взрывной? Вижу, хочешь! Тогда поработать надо, любимая!
— Негодяй!
— Ну, вот, опять оскорбления. Саш. Я единственный раз назвал тебя чучелом и курицей и то только при первой нашей встрече. Больше я тебя не оскорблял. А ты постоянно меня обзываешь.
Отвернулась. Молчит. Ну, молчи, солнышко мое ненаглядное! Раздался стук в дверь. Ага, сопляк прибежал. Вышел. Эмиль явно запыхавшийся. Молодец!
— Эмиль, ключ от сокровищницы у тебя?
— Нет!
— Не понял? А у кого?
— Ты чего Лис? Ключ у главного казначея!
— Тогда метнись к нему. Нужна малая королевская корона.
— Прямо сейчас?
— Прямо сейчас! Что-то не так?
— Лис, это государственные регалии, он может меня просто послать.
— Если это насекомое тебя пошлет, значит, Эмиль, ты это заслужил. Мне сейчас сюда нужна малая королевская корона! Метнулся к уроду, если он что-то начнет вякать, хватаешь его и тащишь в каземат, к толстому. У него там уже есть испанский сапожок и железная дева. Очень впечатляет. Объясни это ему на пальцах. Андестен? Если я сказал, притащить корону сюда, сейчас, значит, ее нужно притащить! У тебя три минуты, время пошло. Эмиль двадцать секунд уже прошло!
Эмиль стартанул с места. Правильно, сопляк, расслабляться нельзя! То, что мы вместе свадьбы делали, еще ничего не значит. Хотя я за тебя с Алисой любому глотку порву. Но дело свое ты должен знать туго! Сказали корону, значит, тащишь корону. Пусть даже вместе с казначеем.
Вернулся назад, Александра сидит напряженная.
— Саш! Расслабься. Если у тебя что-то получиться, будешь утром счастливая и умиротворенная, обещаю. Поверь, тебе самой понравиться. Ты же не для кого-то будешь возле шеста крутиться, а для меня, любимого и дорогого мужчины! Ты чего так напряглась?
Отвернулась. Подошел к ней, опять присел на корточки. Взял ее руки в свои. Поцеловал ей.
— Саш! Я даже систему поощрения придумал.
Посмотрела на меня.
— Это какую?
— Все просто любимая! Вот смотри, — выложил на столик кнут, медяки, серебро и золото. У нее глаза начали вылезать из орбит, — плохо совсем сделаешь, получишь удар плеткой по заднице. Чуть лучше сделаешь — получишь медяк. Еще лучше — серебро. Хорошо сделаешь — золото! А если вообще отлично сделаешь — ночь бешеной любви! Такой, какой захочешь. Все сделаю, что попросишь от меня! Согласна?
— Ну, ты и мерзавец!
— Это я уже знаю. И негодяй, и мерзавец, и животное, и чудовище! Какие ласковые эпитеты! Я тебя тоже, солнышко, очень люблю!
Раздался стук в дверь. Ага, корону притащили. Открыл, точно! Стоит главный казначей с короной в руках и за шиворот его держит Эмиль. Даже не стал спрашивать, казначей сам прибежал или его Эмиль притащил!
— Корону. — Протянул руку. Казначей смотрел на меня глазами кролика. Попытался что-то проблеять, типа это государственная регалия, которую передают только в руки Ее Величества. Удивленно поднял бровь. Эмиль тряхнул казначея:
— Корону кронпринцу передал, живо!
Трясущимися руками протянул ее мне. забрал королевский причиндал.
— Всем спасибо, все свободны. Молодец Эмиль! Корону заберешь завтра, если Ее Величество сама ее не нацепит.
Закрыл дверь. Подошел к жене.
— Саш, вот и атрибут твой приехал. — Положил малую королевскую корону на столик. Александра напряженно смотрит на меня. Злая. Но молчит.
— Я тебя сейчас оставлю. Схожу в детскую. Дочке с ее дружком сказку на ночь расскажу, в лобик детишек поцелую, на сон грядущий. Вернусь через час. Нужно еще на кухню заскочить. А ты давай тренируйся. Повышай свое мастерство по моему соблазнению.
— Никогда я не буду тут кривляться!
— Любимая, я тебя умоляю! — Подошел к двери. — Двери я закрою, так что свалить не получиться. Я все предусмотрел. Требовать от стражи, что бы они сломали двери, даже не пытайся. Эту дверь, открою только я. так что давай ненаглядная, чем раньше начнешь тренироваться, тем быстрее получишь свою награду! — Усмехнулся глядя на ее злые и такие чудные глаза.
Закрыв дверь на ключ, посмотрел на гвардейцев.
— Значит так братцы. Если Ее Величество будет требовать открыть ей двери, требования игнорировать! Понятно? — оба кивнули. — Эту дверь могу открыть только я и никто больше. Если кто-то попытается это сделать помимо меня, посчитаю это личным оскорблением плоть до государственной измены и организации мятежа! И никто его не спасет. Вы сами знаете, как у нас поступают с разными революционерами и мятежниками. Андестен? — Оба опять синхронно кивнули. — Ну, вот и ладушки! Я приду через час. Если что, буду в детской, а потом на кухне.
Пошел к детям. У Эмиля с Алисой родился славный такой карапуз. Мальчишка. С моей подачи они назвали его Святославом. Хотя это имя и было не характерным для мира Зеона. Но я рассказал Эмилю с Алисой, про князя Святослава. О том, каким славным воином он был. Эмиль впечатлился.
Я что решил? А то, что все эти принцы, ну их. Пусть идут лесом. Нам такого счастья и даром не нужно. Своего зятя я намерен дрессировать с самого пеленочно-соплячьего возраста. Что бы, когда получит доступ к Сердцу Мира, берега не потерял. Вот Святослава и буду дрессировать. Поэтому и расти вместе будут. Охрану детей Эмиль организовал очень жестко. Даже жестче, чем охрану самой королевы. И это правильно. Там даже мышь не проскочит и муха не пролетит. Помимо зримой охраны виде тройного кольца гвардейцев и неприметных личностей, была еще и магическая, которую наложил Анри. Все няньки и те, кто имел непосредственный доступ к детям, были
