Том 10. Письма. Дневники - Михаил Афанасьевич Булгаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А руководитель ГУКФа Б. З. Шумяцкий, просмотрев фрагменты фильма, заявил, что «постановщик извращает смысл и содержание классического произведения Гоголя», «запутался в формалистической паутине».
Это был приговор, не подлежащий обжалованию.
Здесь же приводится и письмо заместителя директора Управления по охране авторских прав:
Директору Московского кинокомбината, копии: Союз советских писателей (Драм-секция), ГУКФ, тов. Шумяцкому, тов. Булгакову
На Ваше письмо от 31 января с. г. № 31 при этом сопровождаем копии писем М. А. Булгакова от 10 и 11 февраля с. г.
Вполне разделяя соображения, приводимые автором сценария «Мертвые души» — т. Булгаковым, Управление по охране авторских прав обращает Ваше внимание, что Кинокомбинатом допущено нарушение законов об авторском праве тем, что поправки и изменения сценария были по поручению Кинокомбината произведены т. Пырьевым без согласования с автором. Оставляя в стороне вопрос о соавторстве тов. Пырьева по сценарию, который, как видно из Вашего письма, никем не возбуждался, и сообщение, о котором в печать было дано помимо Дирекции фабрики, Управление по охране авторских прав считает, что каковы бы ни были объем и характер внесенных в сценарий изменений, они должны быть обязательно согласованы с автором сценария, о чем Управление и просит Кинокомбинат.
Вместе с тем Управление считает, что Кинокомбинату необходимо дать в печать сообщение, что помещенная в газете «Вечерняя Москва» от 20.01 с. г. № 17 информация о фильме «Мертвые души» в части указания автора сценария является неточной, так как автором его является только т. Булгаков.
Зам. директора Управления Величкин,
юрисконсульт Городецкий.
Приведу и интервью И. Пырьева, опубликованное в газете «Кино» 4 января 1935 года, положившее начало возникшему недоразумению:
«С волнением и тревогой я начинаю труднейшую работу: постановку картины «Мертвые души» по поэме Н. В. Гоголя. Этим я буду занят весь 1935 год.
Используя материал поэмы, беспощадно вскрывающей низость и гнет николаевской эпохи, я хочу показать миллионам зрителей Советского Союза Россию Ноздревых, Маниловых, Собакевичей и Плюшкиных, веками паразитировавших на спинах крепостных крестьян и потому совершенно разложившихся, потерявших облик человеческого существа.
Чичиков — центральный образ. Одержимый страстью стяжательства, жаждой обогащения, он сочетает в себе хитрость, мстительность и дипломатическую гибкость со звериной хваткой волкодава. Чичиков — мировой образ. Это прототип Ставицкого, Детердинга, Базиля Захарова и прочих хищников, действующих в наши дни на мировой арене капитализма.
Сценарий готов. Он написан известным драматургом М. А. Булгаковым при моем ближайшем участии. Над постановкой вместе со мной работают А. Левшин — режиссер-ассистент, В. Желобинский — композитор, А. Солодков — оператор, П. Павлов — звукооператор, М. В. Бабенчиков — консультант, Н. Минаев — начальник группы».
5 января 1935 года в Доме кино состоялось обсуждение сценария «Мертвых душ», прочитанного И. Пырьевым. Резко отрицательно выступил В. Шкловский: «У меня впечатление такое, что этот опыт инсценировки пока что не удался».
Разговоры о съемках еще некоторое время продолжались, но Пырьев переключился на другую работу — начал снимать фильм «Анка», получивший в прокате новое название — «Партийный билет». Как раз в это время М. Ромм отказался снимать фильм по сценарию Катерины Виноградской, а Пырьев согласился. В тот момент Пырьев выиграл во всех отношениях. Сложная история киносценария «Мертвые души» еще нуждается в уточнениях. Во всяком случае Виноградская не отказала Пырьеву в соавторстве, как Булгаков. «Это была победища!» — признавалась впоследствии Виноградская после того, как фильм под названием «Партийный билет» вышел на экраны.
344
Прекрасные отношения, существовавшие между Булгаковым и Станиславским в течение ряда лет, в период репетиции пьесы «Мольер» стали осложняться. Станиславский по-прежнему с чистым сердцем и любовью относился к Булгакову. Об этом, например, свидетельствует следующая запись в дневнике Е. С. Булгаковой (25 августа 1934 г.): «М. А. все еще боится ходить один. Проводила его до театра, потом зашла за ним. Он мне рассказал, как произошла встреча К[онстантина] С[ергеевич]а [...] Речь К[онстантина] С[ергеевич]а в нижнем фойе [...] Когда кончил, пошел к выходу, увидел М. А. — поцеловались. К. С. обнял М. А. за плечо, и так пошли.
— Что пишете сейчас?
— Ничего, Константин Сергеевич, устал.
— Вам нужно писать... Вот тема, например: некогда все исполнить... и быть порядочным человеком.
Потом вдруг испугался и говорит:
— Впрочем, вы не туда повернете!
— Вот... все боятся меня...
— Нет, я не боюсь. Я бы сам тоже не туда повернул».
Но вторжение Станиславского в процесс работы над пьесой после длительнейших репетиций Булгаков воспринимал резко отрицательно. Об этом остром восприятии пишет и Е. С. Булгакова в дневнике. Запись 5 марта 1935 г.: «Тяжелая репетиция... М. А. пришел разбитый и взбешенный. К. С. вместо того, чтобы разбирать игру актеров, стал при актерах разбирать пьесу». 10 марта: «Опять у Станиславского. [...] Станиславский начал с того, что погладил М. А. по рукаву и сказал: «Вас надо оглаживать». Очевидно, ему уже передали, что М. А. обозлился на его разбор при актерах. Часа три торговались. Мысль Станиславского в том, чтобы показать во всех картинах, что Мольер — создатель гениального театра. Хочет вписывания таких вещей, которые М. А. считает тривиальными или ненужными. Яростное столкновение со Станицыным и Ливановым... Но сегодня М. А. пришел домой в лучшем состоянии, чем в прошлый раз. Как-то успокоился. Говорит, что Станиславский очень хорошо сострил про одного маленького актера, который играет монаха при кардинале — что «это поп от ранней обедни, а не от поздней». 20 марта: «Все это время прошло — у Станиславского разбор «Мольера». М. А. измучен. Станиславский хочет исключить лучшие места: стихотворение, сцену дуэли и т. д. Всего не упишешь. Доходило до того, что мы решали с Мишей вопрос — не написать ли письмо Станиславскому с отказом от поправок, взять пьесу и уйти. М. А. говорит: «Я не доказываю, что пьеса хорошая, может быть, она плохая. Но зачем же ее брали? Чтобы потом калечить по-своему?» Но во мне нет сомнений относительно пьесы, и Станиславский вызывает во мне одно бешенство».
345
Горчаков Николай Михайлович (1898–1958) — режиссер, работал над постановкой «Мольера».
346
Имеется в виду пьеса М. Горького «Враги», премьера которой состоялась в МХАТе
