Принц и пилигрим - Мэри Стюарт

Мордред заставил себя прислушаться к словам королевы. Похоже, они поплывут на собственном корабле, под названием «Орк», который благодаря колдовскому предвидению Моргаузы был заною оснащен, покрашен и обставлен с роскошью, столь милой сердцу королевы. Да и дары, которые предстоит взять с собой, почти готовы; и одежда для мальчиков, и наряды и украшения для их матери. Габран тоже поедет, а также и личная охрана королевы, а совет из четырех вельмож возьмет в свои руки управление Оркнеями, под началом у посла верховного короля… А поскольку сам верховный король в Камелот не вернется до конца октября, путешествие будет неспешным; достанет времени навестить королеву Моргану в Регеде…

— Мордред!

Рыбацкий воспитанник вздрогнул.

— Госпожа?

— Останься. Остальные — ступайте. Эльса!

В дверях возникла старуха.

— Проводи принцев в их покои и позаботься о них. Пригляди, чтобы не болтали, но тут же улеглись по постелям. Габран, выйди! Нет, не туда. Дождись меня.

Габран повернулся на каблуках и удалился в спальню. Гавейн нахмурился ему вслед, поймал взгляд Моргаузы — и гримасы как не бывало. Подавая пример прочим, он первым шагнул вперед и поцеловал матери руку. Эльса выставила мальчиков за порог и засуетилась, зацокала языком еще до того, как дверь плотно закрылась.

Оставшись наедине с королевой, Мордред усилием воли взял себя в руки и приготовился слушать.

Глава 9

Едва за мальчиками закрылась дверь, Моргауза резко встала и отошла к окну.

Это движение увело ее из каминного зарева в светлеющее серебро луны. Холодный отблеск из-за спины погрузил во тьму лицо и фигуру, но обрисовал очерк волос и платья, так что Моргауза вдруг показалась созданием тени в обрамлении света, видимым лишь отчасти и совершенно нереальным. По спине Мордреда снова побежали мурашки: так у зверя шерсть встает дыбом при приближении опасности. Моргауза была ведьмой, и, как любой из островных жителей, мальчик страшился ее власти, которая представлялась ему столь же несомненной и естественной, как ночь, сменяющая день.

Он был еще слишком неопытен и слишком благоговел перед королевой, чтобы понять, что Моргауза в замешательстве и, вопреки обыкновению, не на шутку встревожена. Посол верховного короля был холоден и резок; доставленное письмо заключало в себе только высочайшее повеление, коротко и официально изложенное: ей и пяти мальчикам вменялось в обязанность явиться ко двору. Причина не указывалась, отговорки не принимались, а эскорт солдат, прибывший на том же корабле, должен был обеспечить безоговорочное послушание. Моргауза засыпала посла вопросами, но ничего более не узнала; бесстрастная сдержанность гонца сама по себе заключала угрозу.

Нельзя было утверждать наверняка, но, судя по стилю письма, представлялось вполне возможным, что Артур обнаружил-таки местонахождение Мордреда; он явно подозревал, даже если и не знал доподлинно, что пятый мальчуган при оркнейском дворе — его сын. Откуда бы он проведал истину — этого Моргауза взять в толк не могла. Много лет назад из уст в уста передавались сплетни о том, что она, дескать, возлегла со своим сводным братом Артуром перед самой свадьбой с королем Лотом и в должный срок разрешилась сыном, но повсеместно считалось, будто помянутый мальчик погиб в числе прочих младенцев Дунпелдира. Моргауза готова была поручиться, что здесь, на Оркнеях, ни одна живая душа не знает и не догадывается о том, кто таков Мордред; дворцовые сплетники перешептывались о «Лотовом пащенке», этом пригожем мальчишке, которому покровительствует королева. Ходили, безусловно, и другие, более скабрезные слухи, Моргаузу изрядно забавлявшие.

Но Артур каким-то образом прознал правду. И послание не оставляло места сомнениям. Солдаты отконвоируют ее в Камелот, а вместе с нею и всех ее сыновей.

Глядя на мальчика, которому предстояло послужить для нее пропуском к милостям Артура, к власти и достойному положению в центре событий, Моргауза размышляла про себя, не сказать ли Мордреду тут же и сразу, чей он сын.

На протяжении всех тех лет, что Мордред пробыл во дворце, живя и воспитываясь вместе со сводными братьями, королеве даже в голову не приходило открыть сыну глаза. Придет срок, говорила себе Моргауза, представится возможность явить мальчика миру и использовать его к наибольшей выгоде; либо время, либо магия подскажут ей, когда пробьет час.

Правда заключалась в том, что Моргауза, подобно многим женщинам, которые добиваются своего главным образом посредством влияния на мужчин, была скорее хитра, нежели умна, и притом ленива по складу характера. Так что годы шли, а Мордред по-прежнему пребывал в неведении, и тайну его знали только мать да Габран.

А теперь каким-то образом о ней проведал и Артур и сразу по смерти Мерлина послал за сыном. И хотя Моргауза многие годы порочила чародея из ненависти и страха, она знала, что именно Мерлин изначально защитил Мордреда и ее саму от неистового гнева Артура. Так чего Артуру надо теперь? Убить Мордреда? Наконец-то убедиться своими глазами? Королева тщетно ломала голову. Что станется с Мордредом, заботило ее только применительно к собственной участи, но за себя она тревожилась. С той самой ночи, когда она возлегла со своим сводным братом, дабы зачать сына, Моргауза с Артуром не виделась; рассказы о могущественном, неукротимом, ослепительном короле не сходились с ее собственными воспоминаниями о пылком мальчишке, которого она расчетливо завлекла к себе на ложе.

Моргауза стояла спиной к яркой луне. Лицо ее оставалось в тени. Королева заговорила, и голос ее прозвучал бесстрастно и ровно:

— Ты ведь тоже, заодно с Гавейном, болтаешь с заезжими мореходами и торговцами?

— Ну да, госпожа. Мы частенько ходим в гавань вместе с прочим людом послушать новости.

— Кто-нибудь из них… Постарайся припомнить в точности… Не случалось ли того за последние несколько недель или месяцев, чтобы кто-нибудь из них сам заговорил с тобою? Принялся расспрашивать?

— Не думаю… да и о чем, госпожа?

— О тебе. Дескать, кто ты такой и что ты делаешь здесь, во дворце, в числе принцев. — Доводы королевы звучали вполне убедительно. — Большинство здешних уже прознали, что ты незаконнорожденный сын короля Лота, который был отдан на воспитание рыбакам и по смерти приемных родителей перебрался во дворец. Чего народ не знает, так того, что ты спасся во время избиения в Дунпелдире и прибыл сюда морем. Ты об этом с кем-нибудь толковал?