Аналогичный мир - Татьяна Зубачева

— Понятно, — кивнул Золотарёв. — А чем закончили?

— Через неделю заедем узнать результат. А они будут думать.

— Отсюда их надо убирать. А то их, в самом деле, постреляют. Здесь, похоже, такое осиное гнездо разворошили…

— Разворошили вы, Коля. Кстати, он вам что-нибудь сказал?

— Нет, конечно, ничего существенного. Но парень не понимает, что отказ отвечать тоже информативен. Кстати, вас, Тимофей Александрович, он понял. Он знает русский. И ещё много чего интересного.

— Коля, а чего ты так к этому свисту прицепился?

— Понимаешь, Гичи, мы давно не можем найти подход… к одному из пластов.

Золотарёв покосился на Брауна. В какой степени тот не знает русского? А объяснить надо. Ну, попробуем так. А кстати, заодно проверим и реакцию Брауна.

— Были лагеря для белых. Информация крайне скудна, но уже ясно, что всю охрану и начальство можно и нужно судить как военных преступников. Этот свист оттуда. Его могут знать и заключённые, и охранники. Заключённые поголовно расстреляны. Мы не нашли ни одного живого. Охрана и всё лагерное начальство исчезли. Кое-кого ликвидировали вместе с лагерями, но остальные… похоже, попрятались. А здесь места глухие. Я как услышал… себе не поверил.

— Ты думаешь… кто-то из зеков?

— Вряд ли. Тех расстреляли, поголовно, без различия статьи, пола и возраста. На этот счёт есть и документы, и вещдоки. А вот охранники могли уцелеть.

— Так ты думаешь…

— А он их прикрытие?

— Да, ребята. Жалко парня. Максимум, что он получит в благодарность, это пулю в затылок. И всё слишком неожиданно. У меня ни информации, ни… ну ничего нет. А надо было ловить момент.

— Но зато теперь…

— А что теперь, Гичи? Голову даю на отсечение, завтра их здесь не будет, если только они не смылись отсюда уже сегодня. Но теперь ясно, где шарить и что искать. И главное, есть кого искать. Но парня жалко. Чем они его держат?

— Прикормили, — в голосе Нихо Тиан Або прозвучало презрение.

— Я тоже так вначале подумал. Но… прикормленного перекупить — пустяк. А у парня есть стержень. Его держат другим. А вы что узнали?

— Да то же, что везде. Женщины расстреляны, детей куда-то вывезли. Больных немного, но тяжёлые. Две трети вернулись с отработки с клеймами. — Гичи Вапе негромко выругался на родном языке. — Если бы не этот аттракцион со стрельбой, сказали бы больше. А так… выслушали, и на том спасибо.

— Их надо уговорить. После сегодняшнего их могут убрать как свидетелей. О… хозяине они не говорили?

— Глухо как в танке. Раз так… попробуй сам с ним поговорить.

— Да, намекни ему, что если резервация опустеет, мы будем знать, кого брать за шкирку. Вы как, Тимофей Александрович?

— Да, похоже, другого варианта нет.

— Попробую выйти на него с другого конца. Наверняка за ним что-то тянется.

— Попробуйте, Коля. И если удастся, вытащите этого парня. Действительно, жалко.

— Попробую. Но шансов мало.

Браун вёл машину молча с неподвижным лицом, но Золотарёв заметил, что он нервничает, и успокоился: если Браун и знает русский, то не настолько, чтобы отследить весь разговор.

У него хватило сил дойти до Принца и отвязать его. А сесть в седло не смог. Так и стоял, держась за седло обеими руками и уткнувшись лицом в скрипучую кожу. Неужели… неужели обошлось? Поиграли, как кошка с мышью, и отпустили. Живи пока.

Эркин постоял, сдерживая рвущееся наружу рыдание, и резко мотнул головой. Всё. Надо ехать. Андрей там психует.

Он тяжело, как в первый раз, влез в седло. И Принц сам, не дожидаясь посыла, пошёл вперёд. Быстрее, быстрее… Выбравшись из леса, Эркин пустил Принца галопом. Сумеречный остывающий воздух ударил в лицо.

Он бросил поводья и скакал, не глядя, не видя ничего и не думая ни о чём. Чувствуя одно. Отпустили. Живой. Слышите, живой! И когда наперерез ему из лощины вылетел всадник и обрушился на него, выбив из седла, он только на земле понял, что это Андрей, свалившийся вместе с ним.

— Да кончай ты меня тискать! — вывернулся наконец Эркин и вскочил на ноги.

— Чертяка краснокожая, — Андрей встал, счастливо бессмысленно ругаясь. — Я изпсиховался весь, а он себе променад устроил.

— Про… что? — спросил Эркин, заправляя выбившуюся рубашку.

— Нуу… прогулка, что ли.

— Понял. Нет, просто… вырубился чего-то.

— Я и вижу. Глаза открыты, поводья брошены, морда тупая…

— У кого морда тупая?

— Ну не у Принца же.

На этот раз Андрей от затрещины увернулся.

— Хорош, — одобрил Эркин. — Где… эти?

— Джонатан с Фредди? На стоянке ждут. Сказали, что отпустили тебя, я Бобби ухватил и навстречу…

— Ждут, значит, — Эркин вздохнул. — Ладно, поехали. А вы что, с дерева следили?

— У Джонатана бинокль. Мощный. Я у этого гада все волосы пересчитать мог.

— Я бы ему зубы пересчитал, — мечтательно вздохнул Эркин, влезая в седло. — Ладно, раз хозяин ждёт, поехали.

Когда они подъехали к стоянке, уже темнело. Спешились, расседлали и отпустили лошадей, и не спеша подошли к костру.

И вроде всё как обычно. Ну, задержался Джонатан у них на ночь. Ну и что?

Эркин непривычно тяжело опустился на землю. Сел и Андрей.

— Выпейте, — Джонатан налил им в кружки из своей бутылки.

Парни замотали головами, но Джонатан не слушая подвинул к ним кружки.

— Пейте. Один из-под пули выскочил, другой… — Джонатан покосился на Андрея и хмыкнул. — Другой своего хлебнул. И мы с вами заодно выпьем. Пейте.

Эркин взял кружку, нерешительно глотнул и закашлялся. Но под взглядом Джонатана допил до конца.

— Сейчас поедите, — Джонатан говорил не допускающим возражений тоном, — и ещё выпьете.

— Зачем? — тупо спросил Андрей.

— Чтоб спалось лучше. Ты б на себя посмотрел, каким ты был, когда Эркина там мордовали.

— Меня не били, сэр, — Эркин торопливо ел, стараясь заглушить бушевавший внутри огонь.

— А что с тобой делали?

— Меня немного спрашивали, я немного молчал. Вот и всё, сэр.

Джонатан рассмеялся.

— Ешьте. Завтра всё расскажете.

Фредди молча кивнул. Джонни решил правильно. Когда Эркин ушёл, на Эндрю смотреть было страшно. Весь белый, глаза в одну точку… Джонни лишний перегон бычкам устроил, чтобы Эндрю чем-то занят был. Если бы Эркина увезли… Ладно, обошлось и ладно.

Второй порции коньяка не понадобилось. Правда, Эркин попытался ещё собрать посуду, но Джонатан цыкнул, и упрямец сдался. Когда Эркин и Андрей легли и сразу заснули, Джонатан вылил остатки коньяка себе и Фредди.

— Ну, давай и мы отведём душу.

— Давай. Ну, денёк выдался…