Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой. - Анастасия Анфимова

— Он сказал, что там спрятан донос Минхотепа и записка Аппия Тулла Апера к наместнику.

— Кто такой Апий Тулл?

— Нидосский богач, — выковыряв из носа ком грязи, разъяснила Айри. — Один из самых богатых и самый скупой. Про него куча анекдотов ходит.

— А где посох? — поморщился Александр.

— Наверное, в храме, — пожала плечами спутница. — Это же один из знаков второго пророка.

— Послушай! — встрепенулся он. — Если эта вещь старинная, то жрецы должны знать о тайнике в ней!

— Нет, — покачала головой молодая женщина. — Посох или кладут в гробницу пророка, или передают по наследству.

— Это как?

— Когда жрец перестает быть пророком, он отдает свой знак приемнику, — терпеливо пояснила она. — Тусет так его и получил. Его предшественника перевели в столичный храм живого бога, жизнь, здоровье, сила.

— Все ясно и понятно, — юноша посмотрел ей в лицо. — Но с чего же ты решила, что он спятил?

— Да ты послушай, что он дальше понес! — Айри положила ему на плечо подбородок. — Про гедан, время которых ушло не начавшись. Потом стихи про червяков начал читать.

— Стихи?! — Александр отстранился.

— Ага, — она кивнула. — Раз пять повторил, велел запомнить обязательно.

Молодая женщина полуприкрыла глаза.

У нас сотни лиц и десятки имен,

Мы те, кто идет вам на смену.

Ваш мир умирает, мы черви на нем,

Незримо творим перемены.

— Весело, — поежился юноша. — Это все?

— Еще нет, — ответила Анукрис, не опуская с него лучистых глаз. — Тусет сказал, что спасти всех нас может только Птаххотеп.

— Кто такой?

— Придворный Келл-номарха. Он вроде старший писец визиря или еще кто. Он когда-то вместе с Тусетом служил у грозного Мосайха.

— Ну и где нам его искать?

— В Амошкеле, — она пожала плечами.

— Похоже, Тусет действительно спятил, — вздохнув, согласился Александр, обняв спутницу за талию. — До столицы еще добраться надо. Кто нас к нему пустит?

— Вот и я говорю! — Айри провела по его щеке грязным пальцем. — А он одно твердит: "Передайте Птаххотепу, что наследники гедан обещали отомстить всем, кто ересь их предков искоренял".

— Так нам и поверят! — фыркнул юноша.

— И я то же самое ему сказала! — неизвестно чему обрадовалась молодая женщина. — Тогда Тусет посоветовал попросить жрецов вскрыть гробницу Мосайха. Он говорит, что черви отомстили ему после смерти.

"Вот блин, — с раздражением подумал юноша. — Червяки, гробницы, наследники! Прямо какое-то безумное женское фэнтези получается".

— Что делать, Алекс? — спросила Айри, пытаясь сесть к нему на колени.

Парень с сожалением пресек эти попытки и встал.

— Тебе пора. Не дай… Вдруг супруг хватится.

Она вздрогнула, как от удара. Не обращая внимания на реакцию, Александр продолжал.

— Пусть Мерисид точно узнает, где этот самый посох хранится в храме. Зачем это нужно, ей не говори. Вообще молчи о том, что было сегодня ночью…

— Сама знаю! — резко бросила Айри. — Не маленькая!

— И придумай, как объяснить свои синяки.

— Я же сказала — разберусь!

— Не кричи, — мягко одернул её Александр. — Спасибо тебе за все. Ты очень смелая и умная.

Молодая женщина всхлипнула.

— Лезь, — он встал у стены и сложил руки в замок.

Но Айри не торопилась, словно оттягивая миг расставания.

— Когда ты придешь?

— Я передам с Мерисид.

— Ты доверяешь этой предательнице?!

— Нет, — успокоил её юноша. — Если она тебе скажет, что я приду завтра ночью, значит, на самом деле — послезавтра. А если скажет, что послезавтра… Значит?

— Через два дня! — улыбнулась молодая женщина.

— Умница! — Александр подбросил сейчас почему-то удивительно легкое тело вверх.

— До свидания, Алекс, — прощаясь, прошелестел её голос.

Юноша еще немного постоял, вслушиваясь в тишину. Никто не кричал, не бегал. Кажется, хозяйка благополучно возвратилась в родной дом после ночных приключений.

Забросив сидор за спину, Александр торопливо зашагал к маленькой пристани.

Анукрис сбросила грязную набедренную повязку в кустах у забора и, нагишом добежав до прудика, с наслаждением скользнула в теплую, ласковую воду. Надо хотя бы чуть-чуть смыть грязь и пыль, чтобы избежать утром ненужных вопросов служанок. А что делать с синяками и ссадинами можно придумать потом.

Молодая женщина опустилась с головой, а когда вынырнула, услышала рядом недоуменное:

— Госпожа?!

Возле прудика стоял удивленный привратник и опускал зажатую в руке дубинку.

— Что вы здесь делаете?

— Ты, слепой? — на миг испугалась хозяйка. — Не видишь? Купаюсь.

— Ночью?

— А разве вы дадите искупаться днем? — фыркнула госпожа. — Вам всем то одно надо, то другое, то третье. Шагу без меня ступить не можете.

Она подошла к противоположному берегу. В кустах прошуршал какой-то зверек. Анукрис выбралась из воды, прячась в густой тени пальм.

Ничего не понимавший слуга смущенно топтался и покашливал.

— Стой! — вдруг крикнула молодая женщина и ринулась в заросли кустарника. — Стой, я тебе говорю! Гебмос, держи его!

— Кого?! — вскричал сбитый с толку привратник.

— Да вон же он! — продолжала вопить хозяйка. — К забору бежит! Стой, мерзавец!

При этом она изо всех сил молотила руками по веткам, что те тряслись так, словно там прячутся сотни пьяных зайцев.

— Уйдет же! Гебмос, хватай! Вон он!

Бедному слуге не осталось ничего другого, как подхватить вслед за госпожой:

— А ну стой, негодяй!

И броситься за ней.

Рассчитывавшая именно на это, Анукрис вынырнула из-за пальмы прямо ему под ноги и криком упала на землю.

— Ой! Ой, да куда же ты лезешь, нахал! Убить меня хочешь? Ой, как больно!

Совсем потерявший голову, привратник отскочил как ужаленный, а молодая женщина плакала, размазывая слезы по лицу и потирая ногу.

— Госпожа! Госпожа!

— Беги! — сквозь слезы процедила хозяйка. — Может, еще поймаешь?

— Но я никого не вижу! — не выдержав, возопил Гебмос.

— Ты, что слепой? — Анукрис перестала плакать, всплеснула руками и заговорила с жаром и убежденностью нидосских мошенников. — Вон в тех кустах у ограды прятался какой-то черный! Наверное укр. Ты плохо видишь? Тебе подобрать другую службу?

— Я нет, — в конец растерялся привратник и, наконец, выдал заискивающе. — У тебя то, госпожа, глаза помоложе моих. Но я тоже заметил, как там кто-то прятался.

— Ох, моя нога! — облегченно запричитала молодая женщина.

Слуга помог ей подняться и усадил на скамью.

— Сходи, разбуди Самхию, пусть она принесет мне юбку. Чего встал?

Мужчина умчался, и вскоре дом Небраа охватила паника. Слуги с факелами обследовали сад и нашли грязную набедренную повязку.

— Её, наверное, вор потерял! — сразу решил озабоченный Небраа.

Вскоре после убийства слуг Тусета двое каких-то придурков уже залазили в сад, разыскивая Алекса. Поэтому супруг сразу поверил в визит ночного гостя.

— Кто же еще! — согласилась с ним хозяйка. Она лежала на кровати в своей комнате, а Самхия смазывала царапины госпожи едкой, противно пахнущей мазью. — Я его почти схватила, но он такой верткий оказался…

— А ты куда смотрел? — набросился хозяин на привратника.

— Так я это…, — Гебмос просто не знал, что говорить.

— Не ругай его, господин, — со стоном попросила Анукрис. — Ночь, темно, а он низенький да еще и черный.

— Укр? — нахмурился Небраа.

— Да, господин, — уверенно заявил слуга. — Ловкий такой! Как сиганет через забор, только его и видели!

— А что ты делала ночью в саду? — вдруг нахмурился Небраа.

— Купалась, — невинно хлопая глазками, ответила супруга.

— С чего вдруг? — в глазах мужа недобро сверкнула ревность.

— Мне приснился странный сон, и чтобы успокоиться, я вышла в сад. Потом решила окунуться, чтобы снова заснуть.

— Что еще за сон?

— Тетя, — понизив голос, проговорила Анукрис. — Она благодарила меня за жертвы. Сказала, что умолила Осирса помочь нам, и поэтому боги вернули нам Мерисид.

Бывшая танцовщица, стоявшая в дверях комнаты, тихо охнула. Из-за её спины вышел садовник.

— Никого нет, господин. Но на ограде пыль стерта. Кто-то лазил в наш сад.

— Вот! — вскричала молодая хозяйка. — А ты мне не верил.

— Наверное, он из той шайки, что хотела ограбить ювелира Хкафгорна? — высказал предположение привратник.

— Надо рассказать об этом судье.

В коридоре зазвучали чьи-то голоса. Слуги расступились. В дверях появился озабоченный сосед. Кроме юбки, парика, серебряного ожерелья и золотых браслетов, мужчина держал в руках короткое копье.