Голубой Марс - Ким Робинсон

Энн заметно волновалась, изо всех сил держась за поручень. Саксу ее вид приносил некоторое удовлетворение: она явно не собиралась ослаблять руки и будто даже не думала об этом. В этот момент она наклонилась к нему, чтобы что-то крикнуть ему в ухо, и он повернул голову.

– Мы не можем здесь оставаться! – крикнула она. – Когда мы устанем, при ударе нас просто выбросит отсюда! Как кукол!

– Мы можем пристегнуться ремнями к кроватям, – прокричал в ответ Сакс.

Она с сомнением сдвинула брови. И действительно, те предохранительные ремни могли оказаться не лучше этих, что были в кабине. Он ни разу их не проверял и не был уверен, что ими получится как следует пристегнуться. Поразительно, какой громкий стоял шум – стенающий ветер, ревущая вода, щелкающий лед. Волны становились все больше, и каждый раз, как лодка поднималась, у них, казалось, на десять-двенадцать секунд замирали сердца. И когда они оказывались таким образом на вершине, то видели, как куски льда разлетались под напором волн, сталкиваясь со своими собратьями, а иногда – попадали в корпус их судна, на палубу и даже в тонкую заслонку кабины, причем с такой силой, что они словно ощущали эти удары на себе.

Сакс наклонился, чтобы крикнуть в ухо Энн:

– Кажется, это тот случай, когда пора воспользоваться функцией спасательной шлюпки!

– Спасательной шлюпки? – переспросила Энн.

Сакс кивнул.

– Эта лодка и есть спасательная шлюпка! – крикнул он. – Она может летать!

– Что ты имеешь в виду?

– Летать!

– Да ты шутишь!

– Нет! Она превращается в… аэростат. – Он наклонился еще и продолжил прямо ей в ухо: – Корпуса, киль и нижняя часть кабины сбрасывают балласт. Наполняются гелием из носовой части. Затем развертываются шары. Ребята в Да Винчи мне все рассказали, но сам я этого не видел! Я не думал, что мы станем этим пользоваться!

Также лодка могла трансформироваться в подводную, сказали они ему, весьма довольные собой и этими достижениями в универсальности судна. Но эта способность была сейчас неприменима из-за плотного льда возле берега. Сакс об этом не сожалел, хотя и не имел на то веской причины – просто мысль уйти под воду его не привлекала.

Энн немного отстранилась, чтобы посмотреть на него. Она была изумлена такой новостью.

– Так ты знаешь, как на ней летать? – спросила она.

– Нет!

По идее, об этом должен позаботиться искин. Им нужно только поднять судно в воздух. Для этого требовалось выяснить, как перейти в аварийный режим или найти нужный переключатель. Чтобы выразить эту мысль, он указал на приборную панель, а затем наклонился к ней, чтобы крикнуть на ухо. Она мотнула головой, сильно ударив его по носу и зубам, – он зажмурился от боли, и кровь хлынула из носа, как вода из крана. Они столкнулись, как две планетезимали, – он растянул губы в широкой улыбке, которая тут же отозвалась болью. Он стал облизываться, пробуя кровь на вкус.

– Я люблю тебя, – крикнул он.

Она не слышала.

– Как мы его запустим? – спросила Энн.

Он снова указал на приборную панель, рядом с искином, и аварийный щиток под защитной решеткой.

Раз уж они избрали спасение по воздуху, то это, как ни крути, представляло определенную опасность. Если они будут двигаться со скоростью ветра – а у самого судна было мало возможностей для сопротивления, – их просто унесет воздушным потоком. Но в момент отрыва, когда они будут почти неподвижны, ревун с силой потянет их за собой. Их, вероятно, начнет кренить так, что это сможет вывести из строя шары, из-за чего лодку отбросит назад, прямо на загроможденные льдом буруны, а то и на подветренный берег. Сакс видел, что Энн обдумывала то же самое. И все равно – что бы ни случилось, это было предпочтительнее, чем страдать от непрекращающихся ударов. Как бы то ни было, и то, и другое было лишь временным явлением.

Энн, посмотрев на него, нахмурилась: по-видимому, его лицо сейчас напоминало кровавое месиво.

– Стоит попробовать! – прокричала она.

Тогда Сакс убрал защитную решетку с аварийного щитка и, со значением посмотрев на Энн, – их глаза встретились, и ее взгляд также выражал что-то, чего он не мог распознать, но что показалось ему приятным, – нажал на переключатели. Оставалось надеяться, что и датчик изменения высоты, когда в нем возникнет необходимость, окажется исправным. И он мог лишь жалеть, что не успел провести тренировочные полеты.

Каждый раз, когда лодка поднималась на пенистой поверхности воды и оказывалась на вершине, наступал краткий момент невесомости – перед самым падением на ледяную подошву следующей волны. В один из таких моментов Сакс и щелкнул переключатели на щитке. Лодка тем не менее рухнула на́ воду, с привычным стуком об обломки льда, – а потом взмыла вверх, наклонившись в сторону заветренного корпуса, отчего они буквально повисли на своих ремнях. Шары, без сомнения, спутались, и следующая волна наверняка бы их опрокинула, но тут лодку поволокло надо льдом и пенистой водой, едва их касаясь, – Сакс и Энн уже висели вверх тормашками. Далее лодка какое-то время безумно кувыркалась, после чего, наконец, выпрямилась и стала качаться вперед-назад, как огромный маятник, потом из стороны в сторону. А потом все заново: заходила чуть ли не вверх дном, выпрямилась и закачалась опять. Вверх, вверх и вверх, бросаясь из стороны в сторону, но продолжая движение вперед. У Сакса высвободилось плечо, и он стукнулся им о плечо Энн. Румпель ударял его по колену, и он придержал его рукой. Затем раздался еще один удар – и он уже держался за Энн, изогнувшись на своем сиденье и вцепившись в нее. Теперь они напоминали сиамских близнецов – сидели, обняв друг друга за плечи, рискуя переломами костей при каждом новом ударе. В какое-то мгновение они посмотрели друг на друга, между их лицами оставалось всего несколько сантиметров, оба были в крови то ли от каких-то порезов, то ли от натекшей из его носа. Энн выглядела безучастной к происходящему. И тогда они взметнулись в небо.

У Сакса болела ключица – по ней Энн стукнула лбом или локтем. Но они летели, поднимаясь все выше и выше и не разрывая своих неловких объятий. И по мере того, как лодка набирала ход, приближаясь к скорости ветра, тряска существенно уменьшалась. Шары, по всей видимости, крепились с помощью снастей к топу мачты. И как только Сакс стал надеяться, что они полетят плавно, как на дирижабле, и даже ожидать этого, судно снова ужасно заметалось. Виной тому, несомненно, был восходящий поток воздуха. Они уже наверняка летели над сушей, и их вполне могло затянуть в грозовой фронт, как какой-нибудь шарик града. На Марсе грозовые фронты достигали десятка километров в высоту и часто сопровождались ревунами, дующими на юг, а шарики града могли носиться внутри них весьма долгое время. Иногда выпадали градины размером с пушечные ядра, которые уничтожали растения и даже убивали людей. И если сейчас их затянет слишком высоко, они могут погибнуть, как те ранние воздухоплаватели во Франции – это тогда же вроде бы летали на монгольфьерах? Сакс точно не помнил. Все выше и выше, продираясь сквозь ветер и красную мглу, сквозь которую мало что было видно…

БУМ! Он подскочил, но ремень впился ему в кожу, и Сакс осел обратно. Гроза! Рядом с ними прогремел гром, и в нем было гораздо больше 130 децибел. Энн приникла к нему, и он, неуклюже протянув руку, потянул ее за ухо, чтобы она обратилась к нему лицом.

– Эй! – вскричала она, но ее крик казался шепотом среди рева ветра.

– Прости, – ответил он, хотя не был уверен, что его расслышат.

Их снова завертело, но центробежная сила теперь была мала. Лодка стонала, а ветер толкал ее вверх. Затем они спикировали, и в ушах вспыхнула такая боль, что Сакс открыл рот и задвигал челюстью в разные стороны. После этого судно вновь начало подъем, и их мучительно подбросило. Он не знал, как высоко их могло поднять, но гибель в разреженном воздухе явно теперь была реальна. Хотя, может, техники из Да Винчи и догадались загерметизировать кабину. Значит, ему нужно было представить лодку как аэростат или, по крайней мере, понять, как работала система высотной регулировки. Хотя вряд ли сейчас можно оказать существенное сопротивление восходящим и нисходящим потокам воздуха. По заслонке кабины вдруг застучал град. На аварийном щитке располагались маленькие переключатели, и в момент, когда тряска ослабла, он сумел наклониться и прочитать то, что высвечивалось на находящемся там дисплее. Высота… это было не так просто. Он попробовал рассчитать, на сколько поднимется лодка, прежде чем благодаря собственному весу выйдет в горизонтальный полет. Это было трудно, так как он не знал ни точной массы судна, ни объема выпущенного гелия.

Затем их снова затрясло. Вверх, вниз, вверх, а потом опять вниз – несколько секунд подряд. Желудок Сакса уже находился у самого горла – по крайней мере, он так чувствовал. Ключица отдавала невыносимой болью. Из носа непрерывно шла кровь. И снова вверх. Он судорожно ловил ртом воздух. Снова задумался, на какой высоте они были и действительно ли поднимались еще выше, но сквозь заслонку ничего не было видно, только пыль и облака. Зато упасть в обморок ему, похоже, не грозило. Энн не двигалась, и ему хотелось еще раз дернуть ее за ухо, чтобы убедиться, что она в сознании, но он не мог пошевелить рукой. Поэтому он толкнул ее локтем. Она толкнулась в ответ: он подумал, что, если он толкнул ее с такой же силой, как она его, то в следующий раз это стоило сделать полегче. Он толкнул ее совсем легонько и ощутил на себе куда более щадящий ответ. Пожалуй, они могли бы воспользоваться азбукой Морзе, которую он выучил в детстве без особой на то необходимости, а теперь, со своей возрожденной памятью, мог вспомнить каждую ее точку и каждое тире. Но Энн вряд ли ее изучала, и теперь было не время для уроков.