Свора - Зов крови - Юлия Колесникова

— Сначала расскажите о планах Своры относительно меня и моей семьи, — я смотрела на него не мигая и в моей голове сотнями роились вопросы, но я знала, что могу задать их всего несколько, чтобы не испытывать его терпения. Аерас не выглядел самым уравновешенным оборотнем, впрочем, такими были они все.

Отставив кружку, Аерас подпер кулаком подбородок. Мое сердце тревожно сжалось в предвкушении новостей.

— Тогда зови своего друга — он должен это слышать, и я хочу с ним заключить договор. Но какая помощь нужна лично тебе? Ты можешь рассчитывать сегодня на информацию от меня. Что еще?

Мне нужно было решать задачу, которая еще не существовала. Сердце мое металось, сознание выхватывало то одно, то другое, и не было в моих мыслях каких-то конкретных идей.

— Помогите мне один-единственный раз, когда я вас попрошу, но несмотря ни на что.

— Ты же понимаешь что это нереально!

— А вы ведь знаете, что если Свора пойдет против нас — это будет война, и вам уже будет нечего терять?! — весомо заметила я, думая про себя, а есть ли ему что терять и сейчас?

— Давишь на жалость? — он выглядел почти скучающе, хотя я видела, как напряглись желваки на его скулах.

— Знаешь, — отозвался он, не давая мне ответить, — теперь я немного лучше понимаю Изегрима, и уж тем более не готов ему помогать в том, чтобы изменить тебя. Твоя живая энергия и ум так приятны, после несдержанности оборотней. Ты напоминаешь мне ее — мою дочь.

Я постаралась скрыть от него жалость, понимая, что так ударю по его самолюбию. И все же не сочувствовать Аерасу не могла — он сам был источником сострадания, и это нужно было уважать. При этом я понимала, что между мной и его дочерью не было никакой схожести, как кроме молодости и той ситуации, в которой я теперь оказалась, как когда-то она. Для него любая девушка могла стать олицетворением дочери, но пока для него ею казалась я, это только играло мне на руку.

— Я сообщу информацию твоему парню, но с ним я заключу сделку. А тебе обещаю помочь, один-единственный раз, не смотря ни на что. Но знай, это выживание, и иногда оно идет вразрез с нашим сердцем.

— Так ли уж? — я не могла с ним согласиться, — Даже при выживании не стоит забывать, кем являешься.

— Да, именно так. Просто ты этого еще не понимаешь с высоты своего детского высокомерия, сдобренного талантом. Тебе еще не приходилось платить по счетам за то, что обладаешь им? Если нет, то ожидай расплаты, ничего в этом мире нет бесплатного. Я, например, точно уверен, что сполна заплачу за помощь тебе — но я не боюсь, потому что слишком много было в моей жизни. Но меня пугает то, что ты этого вовсе не боишься.

Аерас улыбнулся, говоря об этом, но я действительно испугалась, вдруг представив какой может быть цена для него за помощь мне. Картинки ужасных сцен вырисовывались в моей голове с детальной четкостью. И все же я не могла уже забрать свою просьбу назад, потому что подозревала, как мы одинаково нужны друг другу. Я чувствовала, что мое присутствие уже является какой-то помощью ему. Интересно, как давно он говорил с кем-либо о дочери? Аерас и со мной бы не говорил о ней, если бы я не рассказала о своих снах. Мучительно долгих, наполненных чувством вины и страха, снах.

Они действительно были болезненными, и я ничуть не кривила душой, чтобы задобрить его. Если бы я могла, то просто отключила эту способность. Я не могла, потому и сочувствовала.

— Один-единственный раз, — повторил Аерас, уже не улыбаясь, горечь сквозила во всем его облике. — И после, мы не будем узнавать друг друга в толпе.

Я кивнула, поднимаясь, едва не столкнув кружку со стола. Я даже не заметила, как мои нервы были напряжены до предела, отчего ладони почти сводило судорогой.

— Пойду за Калебом.

— Жду. Еще чая?

— С удовольствием, — глупый обмен любезностями вовсе не поднял настроения.

Стоило открыть дверь, как Калеб обнял меня. Но я отстранилась, чтобы посмотреть на родное лицо — я даже не замечала, как тяжело было возле Аераса. Его страдающая душа, приводила мой рассудок в изнеможение. А Калеб будто согревал меня, просто смотря с тревогой.

— Все хорошо? — он озабочено прижал ладони к моим щекам.

— Да, — как хочется прижаться к нему. От Калеба веяло надежностью и силой, но за моей спиной я ощущала чужое, тяжелое сознание волка. Они напоминали два встречных потока, мысли Калеба чистые и светлые, наполняющие меня теплом не смотря на холодность его тела, и мысли волка — пронзающие, холодные, не терпящие пререканий, даже после всех его страданий он не мог отделаться от волчьей сущности.

— Пойдем, у него к тебе предложение.

— Ты узнала, что хотела?

— Не совсем, — отдаваясь его ведущим рукам, я вновь вошла в этот храм печали старины, который не хотел разрушать Аерас.

Проходя в третий раз через гостиную, я лишь теперь отметила множество фотографий ребенка, все в рамках, подобранных со вкусом. Они были единственным, что не было покрыто здесь пылью. И смотря на веселое, нежное создание, отдалено напоминающее мне моих близнецов, я едва не содрогалась от страха и боли. И как ему только удавалось смириться с ее смертью? Как он смог принять, что это красивое, дышащее, мечтающее, живущее существо вдруг перестало существовать, словно ее никогда не было? Я не могла представить будущего, в котором не будет моих детей — вечно измазанных едой, играющих, обожаемых всеми. Теперь я не просто сочувствовала Аерасу, я понимала его, хотя думаю он не мог бы поверить в мое понимание, учитывая сколько мне лет. И ошибся бы, пусть я не смогла стать им матерью до конца, но я была ею, была всегда рядом, и даже мой детский эгоизм не мог этого изменить.

Ненужные, холодные комнаты этого дома напоминали самого Аераса. Столь же усталый, почти надломленный.

Очутившись на кухне, мы застали Аераса разливающего по стопкам спиртное.

— Знаю, ты не пьешь, но я просто должен чисто символически поставить третью рюмку.

— Нет проблем, — сухо отозвался Калеб. И я знала, что он подумал о Аерасе, и это было не так. Я всего лишь несколько раз попадала в сознания волков, и знала, что таким вот как сегодня — не бритым, в несвежей помятой одежде и пьющим, он бывает лишь здесь, в этом доме. В стае его таким никто никогда не видел. Я очень сомневалась, что мы еще когда-либо увидим. Встреча со мной несколько подкосила старого волка. Он выглядел теперь вымученным, и намного старше своих лет. Хотя глаза по-прежнему сохраняли тень сарказма, с каким он говорил с Изегримом, да и со мной тоже.

— Ну что ж, раз все в сборе… — оборотень указал нам на стульчики. Я села на свое предыдущее место, Калеб рядом, волк же разместился по правую руку от него. Недолго думая я схватила рюмку со спиртным и опрокинула в рот. На миг у меня перехватило дыхание и выступили слезы, но в то же время я почувствовала приятное тепло. Такое необходимое тепло.