Царица Теней: возвращение Персефоны (СИ) - Инна Ласточка

— Твоя правда, новый бог Плодородия, прошлого не вернуть, но можно исправить будущее, если начать прямо сейчас. Я слишком мало был рядом с сестрой, теперь я сделаю всё, чтобы не оставлять её.

Амфитеус улыбнулся и прикрыл глаза, ощутив позади себя волну жизни, которая вместе с красками зелени и смехом муз ворвалась в грот и окутала всё вокруг.

***

«Генеральный директор ООО „Атлант“ С. А. Леонова» — гласила золотая прямоугольная табличка на двери полностью стеклянного офиса. Внутри было тихо: сквозь панорамные окна падали первые лучи рассвета, освещая лаконичную светлую обстановку, за белым столом сидел Макс и увлечённо подписывал необъятную стопку бумаг. В какой-то момент он откинул назад золотые кудри и выпрямился, чуть поворачивая голову вправо.

— Я знаю, что ты здесь, Клесс. Не прячься.

В воздухе рядом с ним появились капли воды, будто кто-то только что выжал их из невидимой ткани, а затем упали на пол, рисуя по пути силуэт богини. Клесс встряхнулась и обрела структуру, цвет, форму и голос.

— С последними новостями, — она шагнула к столу и склонилась, опираясь ладонями на гладкую поверхность. Её рыжие волосы при этом волной упали с плеч. — Зевс одобрил создание постоянного портала между офисами «Атланта» и «Протекта», и он согласен, что «Протект» должен служить благой цели. Расформировать его мы не можем по многим причинам, в том числе и из-за «Небесных матриц», которые вне систем «Протекта» нестабильны и опасны для смертных.

— Принято, — спокойно отреагировал Макс и вернулся к подписанию документов, взял ручку, поставил пару завитков и снова отложил.

— Макс? — Клесс накрыла его ладонь своей, и он со вздохом отложил все дела.

— Уже завтра… — тихо сказал он.

— Что? — не поняла Клесс. — Гермес же ещё вчера рассказал тебе о судьбе Софии.

— Не это, — Макс взял её руку и прижался к ней щекой, — Афродита… мы должны попрощаться.

Клесс изменилась в лице. Она и забыла, что Афродите осталось совсем немного, прежде чем она спустится в царство Теней, как смертная. Клесс хотела сказать так много, утешить, но Максим не дал ей и шанса:

— И Лина… Не уверен, что она в своём текущем статусе ничем не рискует.

Клессандра сглотнула, отняла руку и отошла к окну, устремляя взгляд на крышу одной из пяти знаменитых Московских высоток.

— В своём текущем статусе она может делать, что пожелает, — сказала она и сразу пожалела об этом. Прозвучало слишком резко. Клесс вздохнула и попыталась смягчить произведённый эффект: — Вы помирились?

Макс встал, невольно замечая золотую нить от запястья, протянутую к руке Клесс, и подошёл к ней, остановился в полушаге. Она вытянулась как струна и затаила дыхание.

— Насколько возможно помириться сыну Гефеста и царице Теней… — ответил он. — Кажется, для неё всё прошло не так гладко, как она показывает. Ни слова о… нём, это странно. Ты не находишь?

Клесс передёрнула плечами, вызывая у Макса понимающую улыбку. Он склонился к ней и шепнул.

— Ревнуешь?

Клесс вздрогнула и обернулась, собираясь возмутиться, но не рассчитала и почти соприкоснулась с ним носом, отпрянула и, врезавшись спиной в стекло, усмехнулась.

— Нет, конечно.

Макс, выражая глубокое сомнение, показал ей собственную руку с ещё видимой золотой нитью.

— Уверена?

Она выдержала его взгляд и, отмахнувшись, ускользнула в сторону.

— Нет.

Он переместился к ней, преграждая путь.

— Нет, не ревнуешь? Или нет, не уверена?

— Да, хватит! — она легко толкнула его в грудь, и он рассмеялся, наблюдая, как она гордой походкой удаляется к выходу.

— Приходи, когда придумаешь ответ, Клесс, — бросил Макс ей вслед, но она уже исчезла, будто её и не было.

***

— Геката, Геката… — Гермес распахнул двери дома, который они теперь делили с Линой. Дом Марка и Арианы был слишком огромен для одного человека, а Гекате и Гермесу как раз нужно было жильё в одном из защищённых мест в мире смертных, и Лина с радостью пригласила их к себе. Гермес прошёл через кухню и поднялся на второй этаж, где, наконец, и нашёл Гекату. Она выглядела очень по-домашнему: ярко-красный шёлковый халат, плавно ниспадающий до самого пола, чёрные волосы, убранные в небрежный пучок, — она улыбалась и, Гермес знал, специально делала вид, что не заметила его прихода. Он подкрался и обнял её со спины. — Геката… — шепнул он, прижимаясь губами к шее.

Она накрыла его руки своими.

— Я опять ненадолго. Боюсь, в ближайшие годы, мне придётся часто отлучаться… Ты уверен, что мы справимся?

Он отпустил её и встал у окна, чтобы видеть её лицо.

— О, Зевс Всемогущий, я слышу сомнения? Многоликая, что с тобой? Хочешь отказаться?

— Нет, — Геката обняла себя руками, будто ей стало холодно, когда он отошёл, — просто я должна быть уверена, что ты справишься. Для начала, обещай, что между тобой и Дионисом больше не будет разногласий.

Гермес поднял руки ладонями вперёд и состроил серьёзную мину:

— Клянусь, больше не повторится. Только мир, дружба и… воды Леты в вино, если что-то пойдёт не так, — он широко улыбнулся и уклонился, когда она замахнулась на него. — Шучу, шучу!

Геката поджала губы.

— Когда мы заберём Софию сюда, у меня и Коры будет не один ребёнок, а двое.

Гермес так растерялся от её слов, что даже не сразу понял, о чём она говорит, а потом рассмеялся.

— Ну, нет, дорогая, — он снова оказался у неё за спиной, убрал выпавший локон с правой стороны и коснулся губами уха, — я не ребёнок.

— Да неужели? — серьёзно уточнила Геката, никак не отреагировав на поцелуй.

Гермес взял её за плечи и развернул к себе, забывая дышать от её серьёзного тёмного взгляда.

— Я могу доказать тебе это прямо сейчас, — серьёзно сказал он и потянулся к её губам, намеренно нежно коснувшись носом её носа.

Она невесомо коснулась его губ и обняла, прижимаясь щекой к его плечу.

— Ты доказал это в Обители Мойр, Гермес, — прошептала Геката, — я тебя люблю.

***

Серое море бушевало, огромные волны набегали на каменистый берег и разбивались о скалы, утаскивая за собой мелкую гальку и проросшую траву, ветер стенал в ущелье, распугивая чаек. Там, у самых Тёмных Врат происходило нечто необычное: порывы ветра трепали не по погоде лёгкую одежду нескольких человек. Одна из них — худая бледная женщина с выцветшими волосами — была похожа на смертельно больную, которая вот-вот отойдёт в мир иной. Остальные стояли к ней лицом, будто прощаясь.

Это на самом деле было прощание, и хотя они расставались не навсегда, каждый из них ощущал момент, как похороны. Двое