История Русской Церкви. В двух томах - Михаил Владимирович Толстой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Начались приступы врагов и вылазки защитников монастыря. Так 13 октября Сапега выступил из таборов с полками, окружил монастырь и с наступлением ночи двинулся на приступ. Осажденные мужественно встретили нападающих и отразили; а наутро, увидев оставленные им осадные орудия, предали их огню и благодарили Бога за избавление от врагов, ходя со святыми иконами по стенам монастырским.
Защищая обитель свою от врагов, «великий чудотворец явился в чине Взбранного Воеводы, который приписуется ему в церковном песнопении (акафисте). Он ободрял и охранял подвизающихся за веру и отечество, устрашал врагов и умножал свои чудеса, дабы, при умножении опасностей, не изнемогла надежда спасения» 22. 23 октября преподобный Сергий, явившись во сне пономарю Иринарху, предуведомил осажденных о новом приступе врагов и велел сказать воеводам, чтобы они дерзали с надеждой. В подкрепление сей надежды преподобный прошел по стене, кропя ее и здания монастырские святой водой. Ночью действительно последовало нападение, но отражено с уроном врагов. Вскоре узнали, что под монастырь ведется подкоп. Так как место и направление подкопа было неизвестно, то опасение сделалось всеобщим. Осажденные начали готовиться к смерти; исповедывались, причастились Святых Тайн, с каждым часом ждали взрыва. В это скорбное время явился настоятелю преподобный Сергий, молящийся перед храмовой иконой Пресвятой Троицы, и по окончании молитвы сказал: «Бдите и молитеся: Всесильный Господь, по множеству щедрот Своих, еще милует вас и дает вам время на покаяние». Осажденные ободрились, и неприятель, возобновивший нападение, был отражен с уроном.
В день архистратига Михаила, во время вечерни, ядро ударило в полуденные железные двери Троицкого собора и оставило след на доске образа святого чудотворца Николая. Народ пришел в ужас, слезы орошали церковный помост; пение замедлялось от плача. Но во время той же вечерни изнемогшему от уныния архимандриту явился архангел Михаил, с лицом сияющим, со скипетром в руках и, грозя врагам, говорил: «Вскоре Всесильный Бог воздаст вам отмщение». Сие видение тогда же возвещено народу, и архимандрит совершил молебное пение ко Пресвятой Троице и архангелу Михаилу.
Упование на помощь Божию еще более укрепилось, когда вечером, во время правила, архимандрит услышал новое ободрение из уст преподобного Сергия; а на другой день старцы Геннадий, Гурий и Киприан, с некоторыми мирянами, видели перед утреней преподобного Сергия, ходящего по монастырю и зовущего братию в церковь, где виден был также святой архиепископ Серапион, молящийся перед образом Божией Матери.
Ободренные защитники обители вышли за три часа до света в трех отрядах разными путями; именем Сергия и быстрым нападением привели они неприятеля в смятение, опрокинули и преследовали по восточной и южной стороне монастыря. Это дало случай найти устье подкопа, веденного под монастырь. Двое крестьян монастырских взорвали его и сами сделались жертвой своего подвига.
Сражение продолжалось весь день, при возобновляемых с обеих сторон усилиях, в разных направлениях и при обоюдных утратах; но кончилось тем, что воины взяли восемь больших пушек, много мелкого оружия, пуль и пороху, укрепления сожгли и истребили и заставили Сапегу удалиться в свои таборы. Победители возвратились с телами павших своих братий и добычей уже поздно. Первым делом было благодарение Господу, даровавшему победу. Звон до полуночи возвещал их торжество. Быстро разнесшаяся по России весть о сем славном бое послужила сильным ободрением для верных сынов отечества.
Между тем внутри Лавры открылось новое гибельное зло. От тесноты, сырости, недостатка чистой воды и пряных зелий 17 ноября появилась цинготная болезнь. Сначала в сутки умирало человек по десяти, потом по пятидесяти, даже иногда по сто. Наконец некому стало ходить за болящими. Монастырь наполнился смрадом от зараженных и умирающих. Успенский соборный храм каждый день наполнялся умершими. Оскудели священники от непрестанного хождения за больными и умирающими. Не столько война, сколько эта губительная болезнь до того уменьшила число защитников, что нельзя уже было думать по-прежнему о частых вылазках. Помощи ниоткуда не было. Положение осажденных становилось весьма затруднительным.
В марте осажденные получили некоторый отдых со стороны врагов. Лисовский отлучился; оставшиеся враги, не тревожа монастыря, заключились в лагере. Но во время отдыха многие слишком забылись. Недостойные воины предались невоздержанию и другим бесчиниям; пользуясь трапезой монастырской, они требовали еще себе урочного хлеба для продажи и ссорились с трезвенными иноками, которые, сами довольствуясь на трапезе только хлебом и водой, отказывали в удовлетворении их прихотей. Напрасны были увещания архимандрита Иоасафа. Стрельцы жаловались на него царю, что не даем им продовольствия, и отказывались выходить на вылазки.
Спасительным исправителем неустройства явился сам преподобный Сергий. Однажды, когда воины, побежденные страстями, с робостью шли на брань против поляков, приступавших к стенам, встретил их муж святолепный, идущий от надворной церкви чудотворца Сергия, и грозно сказал им: «Что вы трепещете! Если и никто из вас не останется в живых, Господь не предаст святого места сего. Не будет услышано во вразех, яко пленихом обитель Пресвятыя Троицы. Скажите в обители, что нечисто живущие во святом месте сем погибнут. Господь не нечестивыми спасет место сие, но имени ради Своего, без оружия избавит».
Архимандрит Иоасаф, для прекращения смертоносного недуга, 8 мая положил устроить в храме Пресвятые Богородицы придел по древнему обычаю – для испрошения чрезвычайной помощи Божией строить обыкновенные церкви. И 9 мая, в день святителя и чудотворца, действие болезни приметно сократилось. Еще не оправившись и не собравшись с силами, осажденные должны были вынести новый сильный приступ: 28 июня они заметили в лагере Сапеги и Лисовского необыкновенное движение и готовились отразить неприятеля. Будучи скудны числом и средствами, они кипятили вар, серу, смолу, таскали известь и камни на стену и вечером все стали на стене для стражи и защиты – мужчины и женщины. Иноки Афанасий Ощерин, Паисий Литвин, Гурий Шишкин приняли начальство над горстью оставшихся защитников. Когда смерклось, неприятель стал подвозить лестницы и стенобитные орудия, и пальбой из пушек на Красной горке открыт был жестокий приступ; поляки и литовцы лезли на стену, но везде были отбиваемы оружием, камнями, известью, смолой,
