Хроники крови. Пенталогия (ЛП) - Хафф Таня

— Кроме того, я хочу, чтобы ты взглянул вот на это, — сказала она.

Фицрой снова вздохнул. Он готов был помочь ей в чем угодно, но, честно говоря, не видел, каким образом вся эта… экскурсия… может принести пользу делу.

— Ты уверена, что это тот самый гроб?

Губы Вики кривились, пока она изучала сей артефакт. Даже не пользуясь описанием Селуччи, она могла бы без труда его опознать. Волосы на затылке женщины встали дыбом, и она начала понимать, почему Майк столь расположен был верить в свою мумию.

— Уверена.

Засунув руки поглубже в карманы, Генри подошел ближе к гробу. Через затемненные стекла его очков гроб выглядел как-то неестественно, особенно это относилось к изображенной на нем огромной змее, окрашенной в цвет крови. Весьма зловещее зрелище, но Фицрой не имел ни малейшего представления, что именно он должен был обнаружить. Он невольно поморщился — столь одуряющим все еще оставался запах кедра, — затем нахмурился и склонил голову над полостью. Этот другой запах едва ощущался, только создания его вида могли бы его почуять. Запах жизни.

Закрыв глаза, вампир вдохнул это свидетельство древности. Не просто плоть и кровь, но еще кошмар, боль и отчаяние…

Над собой он ощущал лишь грубое дерево, прилегавшее к телу столь плотно, что когда грудь его вздымалась при вздохе, она прикасалась к этим доскам. Все вокруг пахло землей. Он кричал до тех пор, пока не отказали голосовые связки, отчаянно извиваясь в том ничтожном пространстве, которое было ему отведено…

Открыв глаза, Генри резко отшатнулся от этого гроба, от воспоминаний о собственном погребении, и дрожащей рукой начертил в воздухе знак креста. Он обернулся и увидел, что Вики наблюдает за ним, выражение на ее лице явно свидетельствовало, что она догадывается, какие видения только что всплыли перед его мысленным взором.

— Что скажешь? — спросила она, не касаясь этой темы.

— Нечто заключенное здесь провело в гробу долгое время.

— Нечто человеческое?

Вампир пожал плечами.

— В гробу его удерживало какое-то заклятие, но оно оставалось живым. И один Бог знает, что это создание представляет собой теперь, по прошествии стольких столетий.

Женщина задумчиво кивнула, и Фицрой осознал вдруг, что за его реакцией не только следили — ее еще и предвидели.

— Вот почему ты хотела, чтобы я пришел сюда. — Он рассказал ей о своем погребении в ту ночь, когда поведал о собственной природе.

Она снова кивнула головой, не замечая закипавшего в нем гнева.

— Ты говорил, как обострены твои ощущения, и потому я надеялась, что, если там находилось нечто или некто в течение трех тысячелетий, ты смог бы распознать это.

— Так ты использовала меня!

Вики невольно отступила назад.

— О чем ты говоришь? — удалось выдавить ей из себя после внезапного спазма — из-за обрушившегося на нее жуткого страха. — Я просто предположила, что ты способен ощущать… — Затем она вспомнила.

«Знаете, то, что вампиры в большинстве своем знатного происхождения, имеет под собой вескую причину. Из саркофага на волю выбраться гораздо легче, чем из могилы. Меня же похоронили глубоко и основательно, так что Аннабель понадобилось три дня, чтобы найти и разрыть мою могилу».

Женщина в смятении облизнула губы.

— Генри, мне и в голову не пришло вспомнить, что ты сам был погребен. Это моя непростительная ошибка. Я не хотела вызвать у тебя эмоциональный шок. Боже, Генри! — Она подняла руки и прижала их к его груди. — Я не стала бы поступать подобным образом даже со своим заклятым врагом, не то что с другом!

Слова проникли сквозь пелену застлавшего его сознание красного тумана, и вампир понял, что верит ей. Он все еще был потрясен от сознания того, как близко подошел к состоянию выпущенного на волю зверя.

— Вики… все прошло. Не стоит беспокоиться. Со мной все в порядке.

У нее под ладонью была его гладкая и прохладная щека. Фицрой выглядел так, словно сам испугался не меньше, чем напугал ее.

— Ладно, я все же надеюсь, что тебе удастся простить меня, — вздохнула Вики. — А сейчас. Примерно через десять часов люди начнут возвращаться на работу. — Она резко указала кивком на дверь, вспомнив, в каком напряжении он находился в последнее время и желая как можно скорее забыть об этом инциденте и продолжить работу. — Давай осмотрим все остальные помещения. Из этого, как мне кажется, мы уже ничего больше не выжмем.

*

Стоя у окна в одном из кабинетов, Генри смотрел вниз на уличное движение. Ему следовало бы знать, что Вики никогда бы не использовала его подобным образом; его способности — разумеется, но не его страхи. Просыпаясь каждое утро, он убеждался в том, что солнце снова поставило его на край бездны; и похоже на то, что воспоминания о собственном погребении подталкивают его переступить через этот край. «Что еще может всплыть в моем сознании?» — размышлял вампир. Четыреста пятьдесят лет жизни снабдили его великим множеством вещей, которые могут напоминать о себе.

Быть может, этот образ был указанием, что его время истекло, неким приглашением к достойной кончине, лучшей, чем постепенное утрачивание собственной сущности. И если дело дойдет довыбора, он бы сам предпочел огонь.

— Ай! Зараза!

Фицрой, ставший свидетелем реакции Вики, стукнувшейся о край письменного стола доктора Ракса, с трудом скрыл улыбку; мысли о смерти временно отступили, их унес бурный поток его сиюминутного существования. Вики щелкнула выключателем настольной лампы.

— Ты уверена, что это безопасно? — спросил вампир.

— Абсолютно, — отозвалась она, потирая ушибленное бедро и подслеповато моргая. — Если заметят свет, то охранники, скорее всего, предположат, что кто-то задержался, чтобы поработать сверхурочно, но если углядят свет фонарика, — женщина щелкнула замком сумки и погрузила в ее непомерные недра свой фонарик, — непременно предположат, что к ним пожаловал взломщик.

— Тебя обучили этому в полицейской академии?

— Да нет. Должна признаться, что заботы о повышении моей квалификации взял на себя один рецидивист по фамилии Визель. Знаешь, он был совсем неплохим парнем. Просто его определение частной собственности имело несколько расширенное толкование. — Вики села за стол и внимательно осмотрела его поверхность. — Итак, что мы здесь имеем…

— А что, хотелось бы знать, ты ищешь?

— Я сообщу тебе, когда… ничего себе! — В большой книге, небрежно лежавшей на бюваре, значительное количество страниц были смяты и загнуты, словно книгу обронили и затем поспешно закрыли, не обратив внимания на ее состояние. «Древние египетские боги и богини. Издание третье». Она раскрыла книгу на смятых страницах и поднесла ее прямо под свет лампы, хмуро уставившись на совершенно непроизносимые имена. — Интересно, не просматривал ли доктор Ракс здесь что-то в ту ночь, когда он умер…

— Нет ли в ней иллюстрации, похожей вот на эту? — Фицрой протянул ей настольный календарь. Верхний листок все еще относился к 19 октября. До двадцатого доктору Раксу дожить не удалось.

Вики всмотрелась в рисунок. Набросок изображал какое-то фантастическое животное — с туловищем антилопы и птичьей головой. Затем снова обратила внимание на книгу.

— Вот он. Весьма приличное сходство, если учесть, что рисовал доктор по памяти. Ахех, там сказано? Надо же, никогда не слышала… — Она потерла рукой затылок и обнаружила, что хочет взглянуть на Генри. Тут же она осознала себя полной идиоткой, когда до нее дошло, что тот стоит позади ее резко ограниченной области видения и давит на ее затылок, чтобы она продолжила чтение. — Ахех, второстепенный бог додинастического Верхнего Египта, постепенно превратившийся в одно из воплощений бога Се… Вот черт!

Захлопнув книгу, она села, тяжело дыша, и, широко раскрыв глаза, уставилась на что-то такое, чего не мог увидеть Генри.

— Вики? — Он схватил ее за плечи и хорошенько потряс, достаточно сильно, чтобы пробиться сквозь застывшее выражение на ее лице. — Что случилось?