Туманная техномагия (СИ) - Erlicon

Видящая, она же — Астория Кливленд. Весьма привлекательная, самовлюблённая, независимая и чрезмерно уверенная в себе особа. И, что самое неприятное — её самодовольство было вполне себе обосновано. Она за пару месяцев заставила о себе знать всех, начиная от сокурсников, и заканчивая министерством. На памяти Дамблдора, таких персонажей, которые за такой срок смогли себя так преподнести, было пересчитать по пальцам одной руки, и то, как правило, это были уже опытные состоявшиеся маги, по воле случая оказавшиеся в эпицентре неких событий, а не сопливые школьницы без роду и племени.

Кливленд была сплошной загадкой. Появилась из ниоткуда и никаких следов её прошлой жизни не было обнаружено несмотря на все приложенные усилия. Феноменальная память, обучаемость, хладнокровие и… жестокость, точнее — жёсткость на грани жестокости. Кливленд без малейших колебаний прибегала к насилию, если её что-то не устраивало в происходящем, что сильно не вязалось в глазах окружающих с её обликом красивой хрупкой девушки, заставляя обманываться вновь и вновь. Да что там другие — он и сам был обманут в своих ожиданиях, поведясь на невинный вид с жалостливой историей об оторванной от дома, попавшей в беду девушке.

Хотя и злой назвать её было никак нельзя. Она с маниакальным упорством отстаивала свои личные границы и некие жизненные принципы, не позволяя никому их нарушать, но и сама первая не лезла на рожон, предпочитая сохранять со всеми определённую дистанцию, что, с учётом её несколько пренебрежительного отношения к окружающим, удавалось ей без особого труда. Так что за последний месяц Кливленд почти никого не отправляла в больничное крыло… хм… кроме преподавателей… и… ну да, благодаря организованному этой особой испытанию, больничное крыло оказалось забито под завязку легкоранеными и травмированными учениками на радость скучавшей без дела Поппи.

Дамблдор отлип от окна и раздосадовано потёр остывший от контакта с замёрзшим окном лоб. Похоже Кливленд просто задрала планку, и вместо приструнивания исключительно школьников включила ещё в свои списки и преподавательский состав. То-то Минерва старается в последнее время обходить её стороной при встрече.

Но… несмотря на все доставляемые проблемы, она постоянно умудрялась вывернуть происходящее так, будто это её специально спровоцировали и вынудили к «ответу», тем самым всё время ставя преподавателей Хогвартса в крайне неудобное положение, когда стоило бы наказать нарушительницу, но и нельзя наказывать — ибо не она зачинщица конфликта. А если и наказывать, то как, если ей на дисциплинарные взыскания было попросту наплевать? Она себя вела так, будто у неё за спиной стоял очень влиятельный род с большой и волосатой лапой, способной дотянуться до любого недоброжелателя, и её абсолютно не волновало мнение окружающих на этот счёт. И это напрягало. Конечно, не стоило сбрасывать со счетов, что всё это могло быть, на самом-то деле, просто отличнейшей актёрской игрой одной зарвавшейся девчонки, но, положа руку на сердце, сам Альбус в это не верил.

На своём жизненном пути он неоднократно встречал разных людей, как по личной силе и умениям, так и по социальному положению, и невербально считывать язык тела и жестов собеседника у него давно уже получалось на уровне инстинктов. И этот самый инстинкт ему настойчиво твердил, что от Кливленд стоит держаться подальше, несмотря на все возможные выгоды от «сотрудничества». У него не выходили из головы слова Минервы, когда та обронила, что Кливленд иной раз смотрит на неё будто палач со стажем, такой равнодушный холод сквозит в её глазах. Сам Альбус тоже не так давно пару раз уловил похожий момент, но так… вскользь, и твёрдой уверенности в этом не было, но червячок сомнения неприятно зашевелился.

Мда-а-а. Директор Хогвартса меланхолично навернул пару кругов по кабинету, в конце-концов усевшись в собственное кресло, подтягивая к себе «книгу раздора». Медленно пролистав её и убедившись, что она внезапно не стала написанной на нормальном английском, он в очередной раз вернулся к многократно изученной странице описания злосчастного ритуала — «маг из сквиба», с которого всё завертелось, где были сделаны многочисленные пометки рукой Наземникуса, бессмысленным взглядом уставившись в замысловатые вычерченные схемы. Если бы была возможность проверить слова Кливленд, не привлекая её саму или ещё как-то, но увы.

Бессмертие. Такое заманчивое, понятное, близкое и… недостижимое. О нём мечтает практически каждый, как о некой несбыточной мечте. Основа любой религии, если отбросить внешнюю красивую словесную мишуру — есть обещание бессмертия если не тела, но души. Реинкарнация.

Если для обычных людей вера в вечную загробную жизнь была первым и последним бездоказательным утешением, то вот маги шагнули куда как дальше по этому пути. Наивная Кливленд, в силу подросткового максимализма, просто не способна ещё в полной мере оценить все преимущества такого приза, иначе бы она проявила куда большую заинтересованность в сотрудничестве и не стала бы выдавать такую важную информацию всем подряд, сохранив её для себя.

Кливленд, но не он — Дамблдор. Его молодость пришлась на Первую Мировую Войну. Войну, казалось, обычных людей, но именно тогда неоспоримое индивидуальное могущество магов впервые предательски затрещало. Бомбам, снарядам и пулям, было всё равно, чью плоть терзать, магла или мага. Тогда множество магов мира схлестнулись между собой под прикрытием военных маглов и, внезапно, оказались на вторых ролях. Да, опытный маг на поле боя мог убить с сотню простых людей, если повезёт. Но рано или поздно и он попадал под шальную пулемётную очередь, или разрыв шрапнели, да мало ли на войне смертельных опасностей даже без учёта действий магов на противоположной стороне. Вот только магов было меньше чем маглов не в разы, а на порядки, и потеря любого опытного волшебника была болезненна и чувствительна.

И именно тогда молодой ещё Альбус впервые озаботился проблемой бессмертия. Благо, перед глазами был живой пример — Николас Фламель. Сколько ему пришлось приложить усилий, чтобы втереться в доверие грандалхимика… и всё зря. Фламель, престарелый параноик, никого не подпускал к тайне Философского камня (В первой книге идёт упоминание Дамблдора, как работавшего вместе с Фламелем и даже написавшего книгу об двенадцати методах использования драконьей крови… Вот только возникает резонный вопрос, а с какого фига он заинтересовал Фламеля и наоборот? Дамблдор никогда не отличался способностями на ниве алхимии, его стезя — чары и трансфигурация. Единственно, что напрашивается в качестве цели такого «сотрудничества» это философский камень).

Вторым известным способом получить бессмертие, были крестражи. Запрещённое всеми, кем только можно, искусство. Пришлось потратить массу времени на розыск любых достоверных зацепок и сведений. Вот только там, где встречались ссылки на ритуал, делались постоянные намёки на чрезвычайную опасность его применения, без указания конкретных фактов. А что надо делать, когда двигаться вперёд надо, но впереди точно лежат мины? Правильно, пустить впереди себя сапёра!

И после долгих поисков был найден перспективный мальчик — Том (Дамблдор, судя по канону, целенаправленно вёл Ридла по пути поиска бессмертия, взращивая у него страх перед смертью, подкидывая параллельно намёки на крестражи).. Ах, какой мог бы получиться сильный маг, но… Слабаки не смогли бы создать крестражи, и преподаватель трансфигурации Альбус Дамблдор мягко и ненавязчиво указал пытливому, но отчаянно боящемуся смерти мальчику запретный путь.

И его вновь постигла неудача. Сапёр полностью выполнил своё предназначение, выяснив, какого рода мины лежат на пути путника идущего в этом направлении.

Безумие! Вечное прогрессирующее безумие. Вот что дарили крестражи в итоге на самом деле. И это был крах надежд. Какому психу нужно такое бессмертие?

Прочие проблемы, которые стали следствием эксперимента, относились уже к побочным эффектам и решать их, увы, приходилось уже другими проектами, такими, к примеру, как Гарри Поттер.