Наемник Его Величества - Виталий Зыков

— Что надо?! — уже догадываясь, что к чему, потребовал ответа некромант.

— Вы Аврас Чисмар? Меня к вам Трист прислал, — странно ухмыляясь, сообщил гость и добавил: — Он ранен немного, и, может, вы согласитесь его навестить, уважаемый Аврас? — Некромант заметил с каким интересом парень смотрел на его хх'рагис и подавил раздражение. Приказ лорда надо выполнять, вот только как же не вовремя!

К дому, где находился раненый Трист Шестилап, они пришли через час. Посланник постоянно болтал, рассказывал какие-то непонятные байки и непрерывно улыбался. Аврас же слушал его вполуха, пытаясь разобраться в непонятных ощущениях, настойчиво его теребящих. Лишь добравшись до конечной цели их прогулки по городу, он вдруг понял — его спутник выбирал дорогу так, чтобы она проходила по улицам, где патрули стражи почти не появлялись. В голове забрезжила догадка, с каждой минутой перерастающая в твердую уверенность…

В комнате, в которую их провела сильно раздраженная женщина, Чисмар увидел сидящего в старом кресле человека с изуродованной шрамами половиной лица. Рядом на диване, который оказался под стать креслу, разместились двое молодых мужчин со злыми взглядами.

Но не успел маг и рта открыть для приветствия, как обладатель шрамов с непонятной интонацией протянул:

— Надо же, просто сезон встреч со старыми знакомыми!

Как только он заговорил, откуда-то выскочил юркий зверек с пушистым хвостом и забрался на спинку кресла. Некромант аж дернулся: сардуорский кайфат! Вот ведь Тьма!

— Мы знакомы? — успокоившись усилием воли, поинтересовался Аврас.

Трист помолчал и мотнул головой:

— Все же нет. Прошу прощения, я обознался!

Чисмар вежливо улыбнулся, принимая извинения, и спросил:

— Насколько я понимаю, вы господин Трист?

На диване шевельнулся один из мужчин, но тут же замер, стоило Шестилапу внимательно на него посмотреть.

— Господин Маркус обещал мне всяческое содействие, если я к вам обращусь за помощью… — Трист говорил медленно, будто что-то напряженно обдумывая.

— Я внимательно слушаю, — вздернув подбородок, сказал Чисмар и оглянулся на своего сопровождающего. Тот стоял, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. Очень напряженно стоял!

— У нас возникли трудности с законом, и потому срочно требуется убраться в Зелод. Документов нет, но некоторая сумма денег имеется, — размеренно сообщил Шестилап, видимо, главный в этой шайке привыкших к мечу парней.

Некромант покинул дом через пять минут, пообещав решить эту проблему после встречи с нужными людьми. Он действительно знал одного местного контрабандиста, который мог вывезти кого угодно и куда угодно, были бы только деньги. Вот только почему ему кажется, что он знает этого седого изуродованного человека с ручным кайфатом?! Некромант как раз переходил улицу, когда в памяти огнем вспыхнула картинка, связанная с его самой громкой неудачей. Кочевник, раб — и юркий зверь, нападающий на наемника Авраса. Это же тот самый иномирянин, за которым он так долго гонялся по Сардуору! Точно он, только страшно изменившийся, поседевший и неведомо как избавившийся от ошейника корда. И, похоже, как-то он связан с переполохом в местной страже!

Аврас Чисмар очнулся, только когда над самым ухом щелкнул кнут извозчика кареты, которой он невольно перегородил дорогу. Впервые маг не наказал обидчика, а покорно отошел в сторону. Демон, и ведь быстро с лордом Маркусом связаться не удастся! Как же быть?!

ГЛАВА 38

Слушая рассказ бывалого путешественника и сочувствуя тяготам его пути, мало кто верит сердцем в изнанку красивой мишуры захватывающей авантюры. Можно знать о трудностях, об опасностях и страхах, недоверчиво хмурить брови или восхищенно закатывать глаза, но вот принять груз реальности настоящей тропы приключений не рискнет никто. Глупцы видят только фасадный блеск снедающей странника страсти к риску, но вот распробовать ее вкус дано только выбравшему стезю одинокого путника.

Олег ощутил ненависть к этой странно притягательной, но по-настоящему тяжелой жизни странствующего колдуна уже после нескольких дней пути. Ушибленный палец и кровавые мозоли, боли в спине и натруженных икрах — почему-то эту сторону жизни путешественника мало кто видит, сидя дома. Забыл о ней и сам старший ученик, точнее, он и предположить не мог, что будет настолько трудно. Сложно сытому представить муки голода, зато теперь он познал и их.

Как ни экономь припасы, но они рано или поздно кончаются. Питаться орехами и знакомыми по лекциям в Академии плодами можно, но только где те дороги, у которых по правую обочину растет орешник, а по левую — заросли друла или еще какого полезного для путника кустарника. Приходится углубляться в джунгли и искать, напряженно искать пропитание, безнадежно выбиваясь из всех поставленных сроков. Он-то собирался к середине осени оказаться у цели. Наивный глупец!

Через пару седмиц от пышущего здоровьем, розовощекого ученика мага осталось лишь бледное подобие с голодными глазами. Вдобавок ко всему он сбился с пути! Говорят, в джунглях легко заплутать даже магу. Слишком много вокруг разлито первородной силы жизни, слишком сильны древесные духи, любящие злые шутки… Когда Олег, отошедший от дороги на какую-то сотню саженей, вернулся назад и не нашел привычного пути, он испугался по-настоящему. Уже успев вкусить прелести подножного корма, он жил только мыслью о близком, как сообщала карта, селении, вот только как же он теперь туда доберется?!

Кажется, волна паники на время затуманила его разум, потому что никак иначе нельзя объяснить его безумный бег в неизвестность. Он мчался через кусты, прорывался сквозь заросли цепких лиан, сражался с колючими объятиями держи-дерева… Это сумасшествие продолжалось не слишком долго, скоро у него от усталости подкосились ноги, а легкие начали хрипеть, и старший ученик упал возле корней необъятного южного дуба.

Олег лежал на спине и с тоской смотрел вверх, туда, где верхние ярусы джунглей раздавались в стороны, образуя небольшое окно. Небо, такое чистое небо, от одного вида которого защемило в груди!

«Идиот! Какого мархуза я в дурь ударился?! — влепил себе по лбу студент Академии. — Главное, определиться с направлением, а там иди на север до Орлиной гряды, затем на запад. Так к цели и выйдешь!»

Поднявшись наконец на ноги, Олег вдруг ощутил нестерпимый стыд. Не перед кем-то другим, не за промах в глазах девушки или достойных уважения мужиков, нет, самый страшный, самый мучительный стыд — это стыд перед самим собой. Ведь ты единственный и самый строгий судья, никто иной не знает лучше твоих слабостей и ошибок, и никто не придумает наказания страшней, чем растревоженная совесть.