Восстание - Юрий Николаевич Бессонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Давно брата видели? — спросил офицер.
— Давно. Как его в тюрьму перевели, так и не видала больше.
— Не видали? А он другое говорит. Говорит, сегодня вас видел.
Наталья быстро взглянула на офицера, на мгновение поймала его холодный пустой взгляд, увидела приподнятую в насмешливой улыбке короткую верхнюю губу с рыженькими усиками, подстриженными щеточкой, крупные, как у лошади, зубы, выглянувшие из-под губы, и вдруг поняла, что контрразведчик лжет.
— Не знаю, — сказала она. — К чему же брату на меня напраслину возводить…
— Напраслину? Придется очную ставку сделать… Ну, это завтра, а пока идите.
Офицер кивнул стражнику, и тот повел Наталью к двери во двор.
4
— Здесь, — сказал стражник, остановив Наталью в тупичке двора у каменной ограды. — Здесь стой. — Он отошел в сторонку и стал закуривать.
Наталья огляделась. Двор был неширок. Справа, тесно прижавшись один к другому, тянулись торговые строения; слева поднимались каменные стены, разделенные железными воротами. У ворот кучкой стояли солдаты с винтовками. В углу ограды у стены желтела большая помойная яма и по обледеневшим бревнам ее сруба скользили в поисках пищи две взъерошенные вороны.
В стороне хлопнула дверь, потом заскрипели по снегу торопливые шаги.
Наталья обернулась и увидела невысокую худенькую женщину в черной легкой шубке и с небольшим чемоданчиком в руке. Женщина шла под конвоем стражника и еще издали улыбнулась Наталье, словно сказать хотела: «Вот и я, теперь вам не так скучно будет одной стоять в этом тупичке». Наталья поняла, что это и была та самая Ольга Владимировна Травина, которую вслед за ней вызвал из камеры тюремщик с медной бляхой на шапке.
Женщина подошла и стала рядом с Натальей.
Опять хлопнула дверь, и снова стражник вывел во двор женщину, за ней другую, третью…
Площадка в тупичке двора наполнялась скрипом шагов и сдержанными голосами. И когда уже яблоку упасть было некуда, от ворот подошли солдаты и, сменив стражников, окружили нестройную колонну женщин нечастой цепью.
На площадке в тупичке мгновенно стихли голоса — видимо, всех встревожил приход солдат и цепь, ставшая по бокам. Потом там и тут послышался беспокойный шепот:
— Вести куда-то надумали… А как же дети? Дети как? Без детей, бабы, шагу не ступайте…
Солдаты-конвоиры в цепи отворачивались, глядели по сторонам, словно и не слышали, о чем шептались женщины.
Шепот рос, превращался в гул, и все громче вырывались отдельные голоса:
— Куда вести собрались? Без детей шагу не сделаем…
Тогда к колонне на середину дворика вышел начальник конвоя. В белом козьем полушубке, туго перетянутом широким ремнем, толстый и неуклюжий, как снежная баба в тюремной бескозырке, начальник конвоя поднял короткую, сжатую в кулак руку и крикнул:
— А ну, прекрати шум. Чего до времени разгорланились? Придут — скажут… На крикунов лекарство найдем…
Колонна опять притихла, и тут Наталья увидела кучкой идущих от ворот людей. Их было четверо. Впереди, неестественно высоко поднимая ноги, шел сухопарый человек с тростью в руках. Наголо выбритое лицо с отвисшей кожей у скул, крупный, загнутый к губе нос, покрой богатого пальто — все изобличало в сухопаром иностранца. Высоко подняв голову, он шагал так, словно шел на негнущихся протезах. За иностранцем на почтительном расстоянии шли: толстенький статский советник тюремного ведомства, какой-то сутулый господин в темных очках и маленький вертлявый человечек с бородкой клинышком — может быть, переводчик.
И почти тотчас же Наталья увидела, как из дверей арестного помещения выскочили надзиратель с офицером контрразведки и побежали навстречу приехавшим. Надзиратель остановился перед иностранцем и, взяв руку под козырек, стал что-то докладывать.
Иностранец морщился, глядел в небо, будто журавлей считал, потом отогнул обшлаг рукава и, многозначительно помотав головой, показал надзирателю часы. Тот снова откозырнул и, махая рукой, побежал к начальнику конвоя.
— Кто это? — шепотом спросила Наталья Ольгу Владимировну.
— Сама догадаться не могу, — сказала Ольга Владимировна. — Какая-то важная комиссия…
В это время раздался голос начальника конвоя:
— По местам! Разбирай вещи!
Солдаты приподняли винтовки.
— Шагом марш! — крикнул начальник конвоя, торопливо засовывая за пазуху полученный от надзирателя пакет.
Послышался скрип снега, кто-то вскрикнул, но колонна не тронулась с места.
— Шагом марш! — второй раз скомандовал начальник конвоя.
Солдаты повернулись лицами к заключенным, взяли ружья на изготовку.
На одно мгновение наступила тишина, стих даже скрип снега, потом кто-то крикнул:
— А дети где останутся? Детей выводите, без детей не пойдем…
Начальник конвоя обернулся и беспокойно посмотрел на иностранца. Тот стоял, распустив вялые губы, и смотрел в сторону, будто все, что происходило в тупичке двора, совсем его не касалось и приехал он сюда совершенно по другому делу.
— Детей выводите… Отдайте нам наших детей… — кричали женщины.
У Натальи захолодило сердце.
— Что они хотят делать? — спросила она, наклонившись к Ольге Владимировне. — Неужели хотят отобрать детей?
Ольга Владимировна не ответила. Она стояла, закусив губу, и, нахмурившись, глядела на иностранца.
— Прав таких не имеете, с детьми разлучать, — кричали женщины. — Мук наших вам мало… Зови главного начальника…
Наталья обернулась. Ряды колонны смешались, и теперь она беспорядочной толпой теснилась к самым цепям конвоиров.
Начальник конвоя, выхватив из кобуры револьвер, пытался навести порядок:
— Стрелять буду… За бунт ответите
