Кварталы Нелюдей - Кейт Ивен

— Кажется, я натолкнул тебя на размышления, — в кокон моих раздумий проник насмешливый хрип четверть-оборотня.

Но ведь отчаянье так легко перерастает в слепую ярость… Надо только дать ей толчок, один слабый пиночек — и она хлынет потоком. Надо переступить только одни рамки…

Я ударила, метя каблуком прямо в этот нечеловеческий, презрительно сощуренный глаз.

Всё, цепи спущены. Как тогда, в ту ночь на поляне под сенью каприсс. Но теперь я не самовольный Подхват, а просто я.

Даже когда каблук с треском сломался о невидимую преграду перед самым лицом лениво зевнувшего четверть-оборотня, я не успокоилась. Резко откинувшись назад, я сделала кувырок и оказалась на корточках. Юбка услужливо обернулась вокруг моих ног, но я сумела удержать равновесие и не упала, глядя только в эти изумрудные потрескавшиеся глаза.

— Ты гляди, она ещё и дёргается, — желчно усмехнулся Лэйд, неспешно выпрямляясь. — Какие фокусы ещё покажешь?

Я не ответила, просчитывая в голове ходы. Как видите, я ещё не совсем та безнадёжно тупая девица, но без вэмпи стала ближе к ней, чем какие-то два дня назад. Осторожно выбравшись из туфель, я с наслаждением перекатилась на уставших ступнях, разминая их. Кажется, я всерьёз собираюсь драться. Держите меня кто-нибудь.

Рубашку ей смирительную! Рубашку!

Но в тот же момент, мне и не хотелось, чтобы меня держали. И было как-то плевать, что в этом дом похож на молочную фабрику от сливок общества, что на грохот сбегутся все, у кого есть ноги и вообще способность самостоятельно передвигаться… Плевать и всё. Я становилась самой собой — странное, забытое, но в то же время прекрасное ощущение, дикий восторг на грани ослепляющего безумия, словно… Словно, обученная играть на пианино, ты наконец-то отбросила скрипку и вернулась к родным чёрно-белым клавишам.

Драка — это моё. Кажется, единственное моё из всего, что осталось в этом мире.

Я ударила без замаха, как и учила Саноте, рукой, противоположной стоящей чуть впереди ноге, но опять с болью наткнулась в эту невидимую стену. Удар обеими руками, локтём, ребром ладони — всё впустую.

— Ну что, ублюдок, боишься?! — со злым вызовом процедила я, упираясь руками в разделяющий нас барьер. Легонько улыбнувшись, четверть оборотень склонил голову набок и высокомерно смерил меня взглядом, словно я была обезьянкой, прыгающей по клетке, а он — туристом.

— Боишься, да?!! — я ещё раз стукнула ладонями по стене. На ощупь она была тёплой, почти материальной и ощущалась… как стекло.

— Нет, не боюсь, — тихо, почти ласково улыбнулся он и ударил. Как-то неожиданно и как-то сразу всей преградой между нами. Но у меня было такое ощущение, словно я плашмя хлопнулась на тёплый асфальт, а потом мир перевернулся с ног на голову и я взмыла в небеса. И там, на самом их дне, как-то так очень просто оказалась моя постель.

Мир отступил за ощущение тёплого мятого шёлка, пахнущего моими духами. Я только слышала его, неясно, как бы издалека, из-за этого слепяще-белого тумана, который укутывал и укутывал меня сладкой сахарной ватой. Он почти лип ко мне, почти пах карамелью, но было в нём что-то ещё. Невидимое, оно скользило ко мне со всех сторон, как скользят в траве змеи. И подобно змее, оно было холодным, могильно-холодным. Я пыталась уследить за ним, но оно почему-то неизменно оказывалось у меня за спиной.

И внезапно… нет, оно даже не прыгнуло, если такое слово можно к нему применить. Оно просто оказалось на моей шее тугими, холодными кольцами, душащими и одновременно тянущими куда-то вверх.

— Господи, да ты её убьёшь!!!

Я жадно глотала воздух как утопающий в горной реке, которого каким-то чудом прибило к берегу. Ткань покрывала, судорожно сжатая в моих руках, потеплела от пота и смялась, а я по-прежнему не могла отдышаться. Мне хотелось, чтобы мои лёгкие стали больше, и я одним глубоким вдохом могла восстановить дыхание. Но они были такими маленькими, какими их придумала Мать наша Природа.

— Жаниль, не встревай, чёрт тебя подери!

Жаниль?!!

Я подскочила на своей постели, и мир, тут же потеряв равновесие, качнулся маятником взад-вперёд, утопая в белых пятнах. Я щурилась и моргала, пока они не расступились и не открыли мне стоящую у стеллажа с игрушками Ким. Сжав кулачки и упрямо задрав носик, она смотрела в глаза Лэйда, и по её напряжённо выпрямленным плечам и подрагивающим рукам было видно, как ей хочется глубоко поклониться своему Принцу и отступить назад, не вызывая его гнева или раздражения. Но она… чтила нашу с ней клятву.

Мать её так!!! Я совсем забыла! Забыла!

Глупая, глупая безмозглая Кейни! Как ты о клятве-то могла забыть!

Отвешивая себе пинки и оплеухи, я почти со стоном сползла с постели. Многочисленные юбки моего платья услужливо обмотались вокруг обеих ног, но я только впилась в них дрожащими пальцами и дёрнула вверх, чтоб не мешали. Ощущение было такое, что моя комната — палуба корабля, попавшего в шторм. Но шторм может разразиться, если я сейчас не вклинюсь между Ким и Эдуардом.

Нетвёрдой матросской походкой я доковыляла до Жаниль и, шатнувшись, решительно загородила её от Лэйда. Тот только недоумённо приподнял белую бровь.

— Ходить я ещё могу, — хрипло ответила я и, кашлянув, продолжила.

— Не трогай её.

— Тебе заняться нечем? — я ощутила пальцы Кимберли на своих запястьях.

— Есть, и я этим занимаюсь, — отозвалась я и ещё раз часто заморгала: Лэйда начали опять укутывать цветастые пятна как раз в тот момент, когда мне нужно было видеть его лицо. Чёрт возьми!

— Вижу, моя маленькая Кейни пришла в себя, — холодно проронил четверть-оборотень, глядя на меня сверху вниз.

— Я не твоя, это во-первых, — уцепившись рукой за одну из нижних полок стеллажа, чтобы не упасть, я зло посмотрела ему в глаза, — а во-вторых, убирайся к чёртовой матери из моей комнаты!

Внешние уголки эдуардовых глаз сощурились только чуть-чуть, и мысль «Щас чё-т будет!» только начала возникать в моей несчастной голове, как внезапно белокурый парень выбросил руку вперёд. Это выглядело бы невероятно глупо, если бы в тот же миг я не ощутила на своей шее удушающую хватку. Я узнала её холод и жестокость мгновенно, как только она, подобно тискам, скрутила мою шею и рванула меня вниз.

С протестующим сипом я схватилась за горло, но не ощутила ничего, кроме своей собственно лихорадочно-горячей кожи, влажной и жирноватой от косметики. Да, чувство было такое, что меня душит чья-то лапа, но на самом деле… На самом деле была только пустота, белые пятна и острая нехватка воздуха.

Сил на то, чтобы сделать вдох, уходило до чёртиков много, даже тело сводило от напряжения. Одной рукой продолжая держаться за шею, второй я попыталась нащупать хоть что-то… чья-то тёплая рука… Я судорожно сжала чьи-то пальцы и только тут поняла, как сильно дёргаются мои руки. Нервы, нервы, нервы…