Социализм. «Золотой век» теории - Александр Шубин

С учетом культурно-нравственной инерции, путь к «утопии» распадается на ряд этапов: вызревание элементов новых отношений в недрах эксплуататорского общества, социальная революция, которая приводит к возникновению «переходного» общества, например, федеративного социализма, постепенное укрепление анархических и коммунистических начал по мере развития альтруистической морали.

Важная проблема социалистического движения: различие интересов работников города и деревни. Перед революционерами встала альтернатива – встать на одну из сторон (например – пролетариата) или искать пути преодоления самого противоречия. Марксизм видел свою армию в пролетариате. Прудон и народники стали искать пути классового союза и синтеза. В крестьянской стране народники сделали ставку на крестьянство, но не отрицали и важную роль городских слоев в революции.

В ХХ веке идея рабоче-крестьянского союза была взята на вооружение марксизмом-ленинизмом. Крестьянство оставалось в этой связке страдательным членом. Маркс и Энгельс также пришли к выводу, что пролетарская революция в Западной Европе не увенчается успехом без «второго издания» крестьянской войны на Востоке Европы. Но и в этом случае не могло идти речи о равноправии крестьянского и рабочего движений. «Пролетарские» революционеры должны были воспользоваться крестьянским бунтом. Но и у народников революционный импульс исходит не от крестьян.

Социальный рычаг, который Маркс нашел в пролетариате, Лавров обнаружил в слое критически мыслящих людей. Но пролетариат более многочислен и сплочен. Поэтому радикальной интеллигенции необходимо опереться на массы народа, которые являются «заказчиком» социалистического проекта. В России второй половины XIX века народничество обречено было ориентироваться на крестьянство не только из-за того, что искало в общине модель будущего, но и в силу демократизма. Раз народ – крестьянство, то на крестьянство и следует опираться прежде всего, а уже во вторую очередь – на рабочих. В ХХ в. коммунисты в странах Азии были готовы отодвинуть в сторону «пролетарский характер» революции и формировать свои армии и партийные аппараты из крестьян. В конечном итоге технологически марксистский коммунизм и народничество пришли к общей схеме: лидерство интеллектуалов, разночинная организация, опора на активные массы трудящихся – рабочих (по возможности) и крестьян.

Главная предпосылка пролетарской революции по Марксу 40-х гг. – это не столько развитость капитализма, сколько наличие боеспособного пролетариата — армии революции и строительного материала нового общества.

Маркс надеется, что пролетарии используют свою энергию отрицания капитализма для разрушения этого строя, что автоматически приведет к возникновения нового строя – коммунизма. Но значит ли это, что рабочие сами по себе испытывают стремление именно к коммунизму. Позднее Ленин отметит, что стихийное рабочее движение не вырабатывает социалистической стратегии, идеология социализма привносится в рабочий класс извне, со стороны интеллигенции. Из этого следует, что соответствие социалистической стратегии интересам пролетариата – это теоретическая модель, а не результат эмпирических исследований.

В XIX веке собственно пролетарское сознание было значительно ближе к тред-юнионизму и анархизму, чем к марксизму. Но тред-юнионизм еще не выработал своей идеологии (позднее ее роль станет играть социал-либерализм, выработанный политическими движениями), и радикальное рабочие движение тяготело к анархизму. Рабочий еще не оторвался от крестьянских и ремесленных корней, и его идеологи стремились вернуть пролетариев к распоряжению средствами производства на новом техническом уровне. После того, как рабочие окончательно свыклись со своим положением инструмента высоко специализированного производственного организма, изменилось и их сознание. Тред-юнионизм соединился с этатистской социал-демократической стратегией, когда задачи социальной защиты стали возлагаться на «свое» государство. В фордистскую эпоху эта тенденция стала преобладающей.

Предлагая себя в качестве выразителя интересов пролетариата, марксизм на деле собирается идти дальше, чем нужно самому пролетариату как классу. Пролетариат, таким образом, оказывается попутчиком марксизма, его союзником до возникновения социального государства. Марксистская идеология может соответствовать интересам не только (и даже не столько) пролетариата, сколько управленческой элиты индустриального общества (технократии, бюрократии).

Ленин предлагает устранить противоречие марксистской идеологии и изначального пролетарского сознания, коммунистического проекта и социальной стихии с помощью модели «пролетарской революции»: организация рабочего класса (марксистская интеллигенция + сознательные рабочие) руководит всем пролетариатом, а от его имени – также революционной частью крестьянства. От партии исходит организованность, которая все глубже проникает в тело стихии. Эта модель, явившаяся марксистским развитием идей бланкизма, обеспечила большевизму возможность эффективного взаимодействия с социальной стихией (что было ахиллесовой пятой большинства оппонентов большевизма).

Раскол социал-демократического движения и выделение коммунистического марксистско-ленинского движения в результате потрясений, связанных с Первой мировой войной, вылились в реализацию двух стратегий: либо воспользоваться мировым кризисом и вызванными им революциями для начала строительства альтернативного капитализму общества, не имея всей полноты предпосылок социализма; либо превращение социал-демократии в элемент капиталистического общества, который борется за улучшение положения рабочего класса и в то же время стоит на страже существующей социально-политической системы перед лицом кризиса. Стратегия ожидания расчистила препятствия к интеграции социал-демократии в существующую индустриально-капиталистическую систему с соответствующей коррекцией этой системы в интересах рабочего класса.

Радикальный марксизм в России в 1917 г. получил преимущества за счет своего союза с низовым социальным движением, с низовой самоорганизацией, на которую возлагал надежды еще Бакунин. Но модель общества, которой руководствовался большевизм, была отторгнута крестьянским большинством населения, а в значительной степени и рабочими. В ходе Революции и Гражданской войны 1917-1922 гг. модель государства-фабрики навязывалась массам силой, крайне авторитарными средствами. И хотя коммунизм в теории – самый свободный и демократический общественный строй, его реализация авторитарными средствами выявила доминирование централистичного властного идеала над демократическими задачами марксизма. Это подтвердило, что результат преобразований определяется не только провозглашенной целью, но и средствами ее достижения. Цель не оправдывает средства, а поглощается ими.

Реализуя марксистский идеал в стране, не прошедшей этапа индустриальной модернизации, коммунисты вынужденно брали на вооружение некоторые народнические идеи, в частности – о своеобразии путей к социализму в разных странах, о союзе с крестьянством, о «прямой дороге» к социализму в условиях неразвитого капитализма. Но при этом коммунисты отрицали ядро «общинного социализма» – его конструктивную программу. Однако марксизм много взял у своих оппонентов, и в этом отношении элементы антиавторитарного социализма могли найти немало точек опоры в официальной марксистско-ленинской идеологии СССР, а также в культурных традициях страны. С этим связано «проступание» народничества в советской культуре вопреки ленинизму.

Марксизм (в том числе ленинизм) является социалистическим течением, наиболее адекватной индустриальному обществу, а значит – задачам модернизации, которые стояли перед страной. Народничество было течением социализма, наиболее адекватным традициям страны. Насколько в советском обществе осуществлялась модернизация – реализовывался марксистский проект; насколько народ при этом заставлял режим учитывать традиции страны – воспроизводились элементы народничества. В результате синтеза социалистических традиций, модернизационного напряжения и автономного социального и индивидуального творчества возникла советская культура, основанная на социалистических ценностях. Достижения этой культуры следует отличать от тоталитарного стержня коммунистического режима. По мере эрозии этого стержня в 60-80-е гг. советская культура только процветала.

Маркс и Ленин полагают, что революция будет состоять из нескольких периодов натиска». Ленин считает, что в ходе одного из таких «натисков» возможна победа социалистического движения первоначально в немногих или даже в одной капиталистической стране. Но построение социализма как общества станет итогом этих натисков и делом наиболее развитых стран.