Достойны ли мы отцов и дедов (СИ) - Сергеев Станислав Сергеевич

Через час грохот канонады, отдельные взрывы и выстрелы слышались очень отчетливо. Переходя дорогу, они наткнулись на разгромленную немецкую колонну.

Сержант-танкист с обожженным лицом чуть приостановился и с радостью в голосе прокомментировал раздавленные машины и трупы, лежащие невдалеке.

— Сволочи. Так вам и надо. Ох и молодцы наши, сразу видно, КВшкой здесь прошли, раздавили нелюдей как свиней.

Густав смотрел на все отрешенно, как бы живя своим образом. Сейчас он русский капитан. Когда он проходил подготовку в разведшколе, преподаватели артистизма как раз и настаивали на этом. Чтоб тебя не раскрыли, нужно не играть, а жить в своей легенде, иначе рано или поздно раскроют, и провалишь задание. Вот и сейчас его образ русского офицера злорадно ухмылялся и радовался успехам неизвестных воинов.

Подборка пленных была такова, что он со своим званием капитана оказался самым старшим по званию, поэтому не стал терять бразды правления и сразу взял все в свои руки.

— Хватит. Осмотреть тела, найти оружие и боеприпасы, перевязочные материалы, продукты. Быстро, слышите — бой затихает.

Через полчаса группа военнопленных вышла в расположение группировки русских, которая, несмотря на все усилия немецкого командования, яростно оборонялась, постоянно огрызаясь контратаками и фланговыми ударами.

Идя на шум боя, Густав со своим нынешним отрядом вышел к поляне, где они тут же оказались под прицелом пулеметного расчета. Он громко закричал:

— Не стрелять! Свои!

— Бросить оружие, выйти с поднятыми руками.

Он повернулся к своим спутникам и коротко скомандовал:

— Выполнять.

На землю упали несколько немецких винтовок, и двенадцать военнопленных в изодранной форме вышли на свободное пространство перед позицией пулеметного расчета, прикрывающего подступы к линии обороны с фланга. За всеми этими событиями наблюдала специальная группа абвера. Ее командир наблюдал в бинокль и, когда к майору фон Витерсхайму и его спутникам в сопровождении двух вооруженных немецкими карабинами красноармейцев подошел человек в пятнистой форме, в каске и необычным автоматом на плече, спокойно сказал:

— Посылка доставлена. Уходим.

Незаметно группа растворилась в лесу. Через полтора часа они вышли на поляну, где их ожидал грузовик, на котором они выезжали на задание, и легковой "Опель", в котором находился порученец адмирала Канариса, отвечающий за оперативное сопровождение операции.

Он выслушал доклад, спокойно кивнул.

— Молодцы. Грузитесь, уезжаем.

Легковая машина уехала вперед, когда идущий сзади грузовик исчез в пламени взрыва.

Полковник Йоханнес Беслер спокойно обернулся, вышел из машины, посмотрел на горящую машину, кивнул головой, снова сел на свое место и таким же нейтральным голосом сказал водителю:

— На мину налетели. Едем. Нас ждут.

Через час адмирал Канарис знал, что его агент сумел пройти к русским и вышел на контакт с одним из бойцов в пятнистой форме, которые вызывали особый интерес главы абвера.

На следующий день безымянный водитель, оказавшийся свидетелем гибели разведгруппы абвера, был убит шальной пулей при обстреле машины "отступающими русскими".

Глава 3

Мы не стали сразу с криком "ура" атаковать немцев. Связавшись с Павловым, который руководил артиллерией, я некоторое время корректировал огонь, и когда две батареи противника замолчали после массированного, но короткого артобстрела, мы выдвинулись из леса и пошли в атаку. Стометровое расстояние до тыловых позиций противника преодолели как спринтеры в максимально короткое время. Танкам пришлось только пару раз выстрелить из пушек, чтоб добить расчеты уцелевших орудий, когда они ворвались на позиции немецкой артиллерии. Чуть покрутившись, поливая все вокруг из пулеметов, мы, дождавшись пехоты, которая в очередной раз пыталась атаковать позиции, удерживаемые отрядом капитана Левченко, ударили ей в спину и снова рванули вперед. На данное время это была последняя атака, которую мы планировали. Запас боеприпасов и к Т-64 и к БМП-2 явно подходил к концу, и устраивать долгосрочную войну никак не входило в мои планы. Рассеяв пехотный батальон ударом танков с тыла и лобовой атакой пехоты, мы прорвались на линию обороны и стали готовиться к отступлению. Несколько раз в воздухе появлялись самолеты-разведчики, и даже один раз нас попыталась атаковать парочка Ю-87. Привезенные с аэродрома и станции малокалиберные автоматические зенитные пушки, истерически стреляя в воздух, отогнали их, хотя и не причинив никакого вреда.

Дозаправив бронетехнику и укомплектовав ее остатками боеприпасов, мы стали отходить по грунтовой дороге в сторону портала, где уже активно готовился новый рубеж обороны и ожидали два БТРа и БМП-1, которые по команде вышли к нам навстречу. Почти перед самым выходом колонны в расположение части вышла небольшая группа военнопленных, перебившая конвой и убежавшая при перевозке. Конечно, такие совпадения наводили на размышления, и все, кто пришел, были разоружены и взяты на особый контроль. Потом на привале пообщаемся.

Оставляя за собой заслоны и изобретательно минируя дороги, мы отходили к порталу. Немцы, попытавшиеся нас преследовать, получив еще пару танковых контратак и несколько засад, отстали и ночью не беспокоили.

Мы с Васильевым, с Санькой, Павловым, Левченко и Ковальчуком, который буквально прилетел обратно с БТРами и БМП-1, примостились возле танка и, подсвечивая светодиодным фонариком, рассматривали карту. При этом Санька комментировал наши приключения.

— Да уж, командир, гульнули так гульнули. Давно в такой бойне не участвовали. Что будем дальше с этим табором делать?

— Возле точки выхода уже организуется оборона. Будем организовывать активную оборону. Боеприпасов на несколько дней обороны у нас хватит. За это время успеем все самое нужное перетащить через портал и найти точку выхода на контролируемой советскими войсками территории. Ну на крайний случай перейдем в другой район, где нас не ждут, и снова ударим. Другого выхода у нас нет, иначе придется всех освобожденных бросать, но, думаю, никто так не поступит. Все-таки свои, да и мы не шакалы и не демократы. Тогда делаем так: ведем колонну всю ночь, по карте нам идти в таком темпе еще часа два. Санька, на тебе сюрпризы, берешь все взрывоопасное и минируешь дороги. На базе один программер ломанул коды штаба армии и с помощью НКВДшника перевел все. Про нашу душу с фронта снимают две пехотные дивизии и перебрасывают с юга танковый батальон, а это больше сорока коробок со всем табором обеспечения и артиллерией. В общем, взялись за нас серьезно, и нужно делать ноги по-быстрому, но и дверью хлопнуть не помешает.

— Ну тогда выход один. Мы им тут организуем маневренную войну, но, учитывая превосходство в артиллерии, они нас будут зажимать в кольцо и давить.

— Согласен. Ковальчук и Левченко, формируете штурмовые группы. Состав — один-два человека из наших, с гранатометами, и пять-десять освобожденных с автоматическим оружием. Задача — засесть на дорогах и валить всех, кто будет за нами идти. А мы пока прорвемся к порталу и займемся поиском новых точек выхода. На это у нас отводится вся ночь и завтрашний день, пока они нас будут искать и формировать стабильную линию фронта.

Перед самым отправлением, уже в темноте, ко мне подвели артиллерийского капитана, который хотел передать особо важные сведения для командира. Я такие сюрпризы не люблю, особенно когда не я их готовлю, поэтому потребовал, чтоб этого знающего обыскали поподробнее и представили пред мои грозные очи, особенно после контузии.

Это был высокий темноволосый человек со взглядом уверенного в себе убийцы. Это понял не только я, но и мои спутники. Да только тут собрались не мальчики из кружка шахматистов, а повоевавшие и пережившие страшную войну волки. Рядом стояли несколько красноармейцев, но он сразу перешел на деловой тон.

— Майор Зимин, я бы хотел говорить или наедине, или в присутствии только ваших людей.