Созвездие эректуса - Александр Розов

— 67 дней, а потом высадка с воздуха и 3 часа автономных боевых действий. Это по плану было 3, а реально получилось 2.40, но тут лучше с запасом, сам понимаешь.

— Про запас понятно, — сказал Брайан, — а про 67 дней ты загнул. В USMC первичный курс 84 дня, и все равно, то, что получается, это только полуфабрикат. А если миндальничать с новобранцами… — сержант ткнул пальцем в экран.

— Я не миндальничаю, а экономлю время, — ответил Тино, — чем кричать на солдата: «Ты, сраный урод, криворукий дистрофик, если ты, долбанная сука, не сделаешь все это как следует, я тебя трахну в жопу шваброй», гораздо лучше сказать: «Давай мы попробуем выполнить это упражнение еще разок». Так и короче, и людям понятнее, прикинь. И еще экономия: солдату не обязательно уметь выпучивать глаза и вопить «Yes sir!», так чтобы стены дрожали. В боевой обстановке это не требуется. Не знаю, зачем вас этому учат. Я больше на физподготовку обращал внимания. Ее в USMC сколько часов в день?

— Для рекрутов 1,5 часа плюс час строевой. Это, кстати, мало. У групп спецназа — 4 часа.

— 4 часа тоже мало, — сказал Тино, — у моих ребят было 7 часов в день.

— Вот тут ты точно заливаешь, — сказал Брайан, — они бы у тебя на третий день сдохли.

— На экран смотри, — посоветовал лейтенант.

— На что? На папуасские танцы?

— А ты попробуй, попляши так часа 2. А до того утром 2 тайма мяч погоняй. А между тем и этим еще на пляже часик поиграй в «чайку и акулу». Очень способствует.

— Толково, — признал сержант, после некоторого раздумья.

— А то ж!.. О, глянь, это наши первые прыжки с парашютом.

— Гм… Ты со всеми так в обнимку прыгал или только с девчонками?

Тино Кабреро улыбнулся до ушей.

— Со всеми! Как истинный меганезиец, я бисексуал с уклоном в некрофилию.

— Я вообще-то серьезно спрашиваю, — пояснил Брайан.

— А я серьезно с каждым из 13 прыгал в обнимку. Это такой прием, против шока первого прыжка. Его психологи придумали, чтобы в подсознании негатив не откладывался. А вот наши стрельбы. Это инженер Реклю изобрел в 1875 году, для французского спецназа.

— Так это же просто пейнтбол. Игра.

— Ну, да, — согласился Тино, — По 2 часа в день. С занятием по тактике в перерыве.

— Идея неплохая, конечно, — пробурчал сержант, — Но как-то это все несерьезно.

— Погоди, сейчас будет серьезно… Нет, это еще репетиция… А теперь смотри, это уже по-настоящему. Прикинь, мы за полтора часа до рассвета прыгнули. Контингент, так сказать, противника, даже ухом не повел, пока колбаса не началась. Там всего одна казарма была, недалеко от президентского дворца…

В кадре проплыло одноэтажное кирпичное здание с развороченной крышей и выбитыми окнами. Внутри что-то горело.

— Чем это вы ее? — спросил сержант, — Миномет, что ли?

— Типа того. Портативный, скорострельный 60 мм. Их всех там и накрыло, кроме вот этих.

Мелькнуло несколько тел, нелепо распростертых на плацу. Рядом с ними валялись старые автоматические винтовки.

Затем в кадре возникли причудливые руины, полностью охваченные огнем. Похоже, это был трехэтажный особняк с оригинальной архитектурой, но от него остались только три капитальные стены и половина какой-то башенки.

— А это как раз президентский дворец Хупи-Вуро, — сообщил Тино, — ребята всадили в него четыре мины, а потом там что-то взорвалось. Может, баллоны с бытовым газом, а может, арсенал охраны.

— Жестко вы их, — сказал сержант.

— Было за что. Уж очень эта президентская семейка всех достала.

Объектив камеры задержался на изрешеченном пулями джипе. Передняя дверца была открыта, из нее наполовину вывалилось еще одно тело.

— Издержки, — извиняющимся тоном пояснил лейтенант, — Полиции не надо было в это лезть, мы не виноваты.

— Бывает, — согласился Брайан, — Я так понимаю, они огонь открыть не успели?

— Ну, так, пару очередей дали в белый свет… А вот это уже у радиоцентра. Там охрана. Я хотел им предложить сдаться, а они со своими дурацкими пистолетами. Тут мои в них и метнули гранату. А что делать?

Еще четыре тела, больше похожие на кучи тряпья, у входа в бетонную коробку, среди кучи битых стекол и кусков штукатурки. В вестибюле, на полу лежат штатские, лицами вниз, руки на затылке. У выбитых окон трое бойцов «Народно-освободительной армии», потрепанные, измазанные грязью и копотью, но вполне уверенные в себе. Лестница, и еще одно тело в офицерском кителе.

— Дурак, блин, — прокомментировал Тино, — кто его просил лезть в герои?

Маленькая студия. Яркий свет. Персонал, в состоянии предельного ужаса, под дулами автоматов возится с техникой. В кадре мелькает Тино, судя по жестам, он пытается кого-то успокоить (ничего не бойтесь ребята, работайте и все будет ОК). Эффектная девушка из «Народно-освободительной армии», устраивается перед микрофоном. Она нервничает, но не слишком. Вытирает лоб и начинает эмоционально говорить.

— Это что за язык? — спросил Брайан.

— Местный. Называется хири-моту.

— А про что она?

— Я вообще-то, только через слово понимаю, — застенчиво ответил лейтенант, — Типа, час свободы пробил. Антинародный режим обломался. Город под контролем революционных сил НОА. Лучше стоя, чем на коленях. Как обычно в таких случаях. И призыв к соседней Меганезии быть гарантом передачи власти чему-нибудь демократическому.

— Ясно. «Viva libertad, viva Magna Carta» в конце можешь не переводить. Уже слышал. А что с минусами?

— Два легко раненых.

— Хм… — буркнул Брайан, — Ты всегда такой везучий?

— Не всегда, — лаконично ответил меганезийский лейтенант, и продолжал комментировать события на экране, — Сейчас видишь, опять колбаса началась. Со стороны порта подошел противник, числом два взвода плюс одна бронемашина. Ну, типа, старый джип, обшитый металлическими листами, с ручным пулеметом на турели. Они сунулись штурмовать, так мы накрыли минами их первый взвод, положили человек семь и подбили это старое ведро с гайками. Вот оно, на перекрестке горит. Второй раз они даже пробовать не стали. Так, сидели вон за теми домиками, и слегка постреливали. А когда четверка наших «Mooncat» прошла над нами на малой высоте, они вообще смылись. Им, по ходу, насрать было. Если бы они знали, что мы будем по-серьезному стрелять, то и вообще бы не полезли. Дальше мы перевязали по-нормальному наших двоих раненых, а потом дурака валяли и братались с проснувшимся мирным населением, пока морской десант нас не сменил…

На экране появилась вращающаяся голая попа (судя по форме, принадлежащая той самой эффектной девушке). На левой половинке зеленым маркером было нарисовано сердечко.