10 вождей. От Ленина до Путина - Леонид Млечин

Андропов решил в качестве «главного звена» преодоления тотального кризиса общества взять «ленинские идеи» о дисциплине, порядке, организованности. Для многих бюрократов, партийных руководителей, да и для нас, простых людей, этот курс казался действительно спасительным и единственно верным. Но жизнь скоро показала, что припадание к идеологическому алтарю, даже если он «ленинский», уже не могло решить реальных проблем больной Системы.

Мне дважды пришлось быть на узких совещаниях, которые вел Андропов, посвященных афганским делам. Беседы с людьми, хорошо его знавшими, и работа с партийными архивами позволяют набросать эскиз портрета этого незаурядного человека. Однако, как я полагаю, в силу своей исключительной большевистской ортодоксальности Андропов не смог бы радикально изменить систему к лучшему. Глубокий консерватизм мышления был непреодолимой баррикадой на пути нового генсека.

Об Андропове написано мало. Стоит отметить при этом весьма неплохую книгу о пятом «вожде» СССР, подготовленную Р.А. Медведевым, а другая написана Еленой Клепиковой и Владимиром Соловьевым. Последняя книга слабо документирована, хотя и написана интересно. Андропов, как и его любимое детище – КГБ, жил как бы в сумерках закулисного мира. Было время, когда об этих людях мы почти ничего не знали…

В прошлом нет готовых ответов на многие вопросы настоящего и тем более будущего. Бюрократическую систему нельзя вылечить административными средствами. Однако Андропов думал иначе. Ведь за его плечами был огромный опыт деятельности по сохранению режима, который по исторической инерции продолжал медленно ползти в непредсказуемое грядущее.

Андропов надеялся законсервировать то, что уже не имело будущего.

Пятнадцать лет – шеф КГБ

В своих «Сонетах» У. Шекспир философски заметил, что время всегда «идет на нас войною», «грозит осадой». Руководителям из Кремля не дано было этого понять. «Движение» времени – это всегда перемены. Первый вождь «изобрел» систему, которая многого смогла добиться в областях, где насилие, принуждение, террор давали конкретные материальные результаты. Но в сферах, где эти «инструменты» бессильны, большевизм всегда терпел поражение. В борьбе с религией, например, коммунисты уничтожили многие тысячи храмов на территории СССР, расстреляли тысячи священников, но вера устояла. Время всегда «идет войною» на тех, кто исторически не прав, кто не способен на цивилизованные перемены.

Дело в том, что марксистско-ленинское учение, как утверждают сейчас некоторые коммунистические политики, есть своеобразная попытка замены христианской идеи Божьего Царства материалистической идеей земного рая. Это утопическая идея, тем более что она целиком основана на желательности революции во имя захвата власти, установлении диктатуры одной политической силы, подчинении всего сущего и должного коммунистической цели.

Ленин, еще в начале века обращавшийся к идее свободы, к октябрю 1917 года окончательно понял: его идея «земного рая» может быть осуществима только силой, могуществом, диктаторской властью, но не свободой. Никто тогда не мог и предположить, что начался отсчет ложной, утопической «цивилизации», которая с неизбежностью идет в исторический тупик. Хотя учение исходит из «неизбежности» исторической удачи, возможности построения лучезарного и конечного по совершенству общества.

Движущей силой этого социального движения были не «преимущества социалистического строя», не «дружба народов», не «возрастание роли КПСС», а изощренное насилие, доведенное до «совершенства» в экономической, социальной, духовной сферах. Орудием, осуществлявшим это насилие, были партия и спецслужба, во времена Андропова называвшаяся Комитетом государственной безопасности.

Ленин любил ВЧК, созданную в декабре 1917 года, не потому, что ее возглавлял «железный Феликс» – Дзержинский, не потому, что там были самые надежные для него люди, не потому, что это были мастера и индивидуального, и массового террора.

Ленин глубже и полнее всех своих соратников понимал, что созданная им система не может существовать без систематического государственного насилия. Все лица, возглавлявшие «карающий меч революции», значили для системы неизмеримо больше, чем просто председатели, наркомы, министры. Ф.Э. Дзержинский, В.Р. Менжинский, Г.Г. Ягода, Н.И. Ежов, Л.П. Берия, B.C. Абакумов и другие «первые чекисты» олицетворяли жизнеспособность системы. Андропов это прекрасно понимал. Четверть века (официально), находясь с 1957 года на высоких должностях в аппарате ЦК и в Комитете государственной безопасности, он занимался деятельностью, очень часто внешне скрытой от прямого наблюдения людей.

Андропов был марксистом-идеалистом и глубоко верил чуть ли не в мессианскую роль КГБ, неиссякаемую жизненность ленинизма. Он, например, с полной убежденностью говорил 22 апреля 1976 года на торжественном заседании в Москве, посвященном 106-й годовщине со дня рождения В.И. Ленина, глубоко лживые слова: «…Только социализм может обеспечить подлинное народовластие… Все это – огромные завоевания советского общества, огромные успехи в развитии социалистической демократии. То, что в этом плане уже сделано, давно поставило социализм намного впереди самых демократических буржуазных государств»{815}.

Лица на таких должностях, как председатель КГБ, мало известны простым людям. Правда, в народе, среди интеллигенции нередко поговаривали, что Андропов – «либеральный чекист», знающий немного английский и немецкий языки, не чурающийся джазовой музыки и искусства авангарда. Правда, о том, что Андропов пописывал и стихи, мало кто ведал. Интеллигентного вида человек в очках, всегда в белоснежной рубашке и строгом костюме, внешне совсем не напоминал первых чекистов в кожанках и с маузерами в деревянных коробках. Добрый семьянин умел заниматься самообразованием и, хотя ему не довелось кончать «университетов», был весьма начитан и образован. Это отмечают все, кто общался с Андроповым. Как и его скромность и большую выдержку.

Андропов не дожил четырех месяцев до «среднего возраста» высших советских руководителей его времени – семидесяти лет. Он выходец из Ставрополья, где родился в 1914 году. Отец умер, когда Юрию Андропову было всего два года, а мать скончалась через полтора десятка лет после смерти мужа. После семилетки молодой Андропов два года работал помощником киномеханика при железнодорожном клубе на станции Моздок, рабочим на телеграфе, был матросом речного судна. В 1932 году поступает в Рыбинский техникум водного хозяйства. В своем заявлении принять на учебу пишет: «Прошу обеспечить меня общежитием и стипендией, так как средств к дальнейшему существованию не имею»{816}.