Гибель советского кино. Интриги и споры. 1918-1972 - Федор Раззаков

Между тем в документальном кинематографе тех лет фильмов на «еврейскую» тему снимали достаточно много: по три-четыре в год, особенно много их выходило в самом начале 70-х годов, причем режиссерами их были евреи. Так, фильм «Биробиджан, год 70-й» снял А. Вилькенс, «Наша родина – Советский Союз» – Л. Кристи и т. д. Однако маститого киноведа и это не радует, поскольку всю эту кинематографию он относит к разряду разоблачительно-пропагандистских. Хотя что плохого в том, что в подобных лентах разоблачался сионизм и пропагандировалась многонациональная дружба народов СССР? В этих лентах национальная принадлежность советских евреев нисколько не скрывалась плюс показывались их достижения во многих областях советской жизни. Подчеркнем, что подобное кино демонстрировалось не только в кинотеатрах, но и регулярно показывалось по телевидению, которое по своим масштабам зрительской аудитории уже заметно опережало кинопрокат.

«Басмачкино»

Тем временем присутствие в числе фаворитов кинопроката-73 среднеазиатской киностудии («Узбекфильм») было явлением далеко не случайным. Ведь именно эта киностудия выгодно отличалась от большинства себе подобных тем, что ее кинопродукция чаще других попадала в хит-листы, вызывая искренние симпатии как у рядового зрителя, так и у серьезных критиков. То есть «Узбекфильм» был лидером среди среднеазиатских киностудий, опережая по части зрительских симпатий таких своих конкурентов, как «Казахфильм», «Киргизфильм», «Таджикфильм» и «Туркменфильм».

Особенно отчетливо это лидерство стало проявляться с начала 60-х годов, когда киностудия получила новый современный комплекс зданий (это стало результатом деятельности нового главы Узбекистана Шарафа Рашидова, который уделял кинематографу своей республики пристальное внимание: во многом именно благодаря ему с 1968 года в Ташкенте стал проводиться международный кинофестиваль стран Азии и Африки). Даже разрушительное землетрясение 1966 года не смогло помешать узбекским кинематографистам сохранить свое лидерство не только среди среднеазиатских, но и других республиканских кинематографий. Достаточно посмотреть на показатели ежегодного выпуска фильмов.

Если «Узбекфильм» выдавал на-гора до 10–12 картин в год (шесть художественных и шесть телевизионных, что было предельной квотой по кинопроизводству для республиканских киностудий), то его конкуренты вдвое меньше: «Казахфильм», «Таджикфильм», «Азербайджанфильм» – 5–7 фильмов, «Туркменфильм», «Киргизфильм» – 4–6 фильмов. Такая ситуация сложилась не случайно: именно на «Узбекфильме» была лучшая проявочная лаборатория, рассчитанная на обслуживание нужд всех республик Центральной Азии, лучший дубляжный цех, первенство которого безоговорочно признавали коллеги из других стран, современные павильоны и т. д.

Мощный рывок узбекское кино сделало во второй половине 60-х годов, когда на всесоюзный экран вышли такие картины, снятые на «Узбекфильме», как: «Белые, белые аисты» (1967; режиссер Али Хамраев), «Нежность» (1967; Эльер Ишмухамедов), «В 26-го не стрелять!» (1967; Равиль Батыров), «Ташкент – город хлебный» (1968; Шухрат Аббасов), «Подвиг Фархада» (1968; А. Хачатуров), «Влюбленные» (1969; Эльер Ишмухамедов), «Яблоки 41-го года» (1970; Равиль Батыров).

Все перечисленные фильмы собирали хорошую кассу в большинстве союзных республик и особенно в РСФСР. Например, рекордсменами в приведенном списке стали: боевик «В 26-го не стрелять» – 32 миллиона 900 тысяч, мелодрама «Влюбленные» – 20 миллионов 500 тысяч зрителей («Нежность» собрала меньшую аудиторию – 9 миллионов 300 тысяч), драма «Ташкент – город хлебный» – 9 миллионов 800 тысяч. Особенно урожайным на зрителей стал для «Узбекфильма» 1971 год, когда сразу несколько картин киностудии выбились в лидеры проката. Среди них значились следующие ленты: «Гибель черного консула» – 19 миллионов 700 тысяч, «Он был не один» – 19 миллионов 400 тысяч, «Чрезвычайный комиссар» – 15 миллионов 400 тысяч.

В последнем списке сразу два фильма (первый и последний) принадлежали к истернам. И это было не случайно: картины этого жанра, повествовавшие о становлении советской власти в Средней Азии и борьбе с басмачеством, снискали у широкого зрителя особую популярность (эту волну истернов в советском кино породили «Неуловимые мстители», которые явились настоящей сенсацией киносезона-67). Такие фильмы стали выпускаться на «Узбекфильме» по нескольку штук в год, и зритель (особенно молодой) охотно на них шел.

Отметим, что в этой истерновой кампании участвовали практически все среднеазиатские киностудии, а также одна закавказская – «Азербайджанфильм», создавшая в 1970 году один из лучших республиканских истернов – «Семеро сыновей моих» (в подражание американской «Великолепной семерке»). В итоге только за пять лет (1969–1973) во всесоюзный прокат вышло более десятка среднеазиатских и азербайджанских истернов, среди которых самыми кассовыми оказались следующие ленты:

1969 год – «Встреча у старой мечети» («Таджикфильм»), «Всадники революции» («Узбекфильм»); «Красные пески» («Узбекфильм»), «Выстрел на перевале Караш» («Киргизфильм»).

1970 год – «Засада» («Киргизфильм»), «Разоблачение» («Таджикфильм»), «Чрезвычайный комиссар» («Узбекфильм»).

1971 год – «Гибель черного консула» («Узбекфильм»), «Конец атамана» («Казахфильм»), «Семеро сыновей моих» («Азербайджанфильм»).

1972 год – «Алые маки Иссык-Куля» («Киргизфильм»), «Последний перевал» («Азербайджанфильм»), «Горячие тропы» («Узбекфильм»).

1973 год – «Седьмая пуля» («Узбекфильм»).

Как видим, лидером в этом списке была киностудия «Узбекфильм». В общей сложности пятерка перечисленных выше узбекских истернов собрала во всесоюзном прокате почти 100 миллионов зрителей, что было отличным показателем для периферийной киностудии. И хотя высоколобая критика подобные ленты обычно не жаловала, однако рядовой зритель охотно нес в кассу свои кровные, чтобы увидеть на широком экране лихие погони и перестрелки, снятые на фоне среднеазиатской экзотики: в раскаленных песках пустыни и на фоне древних минаретов. Кстати, упреки по адресу подобных картин – дескать, большинство из них сняты на низком художественном уровне – явно натянуты. Достаточно вспомнить большинство американских или итальянских вестернов: шедевров среди них тоже очень мало, а основная масса – типичный масскульт.

Свидетельствую как очевидец: фильмы о борьбе красных с басмачами пользовались большой популярностью у молодежной аудитории. Иные из них по своей кассовости ни в чем не уступали тем же «дефа-вестернам». Хотя справедливости ради стоит заметить, что так было не всегда: в основном такой ажиотаж сопутствовал фильмам из разряда «басмачкино» на заре становления этого жанра (в конце 60-х – начале 70-х годов), а потом этот интерес стал понемногу улетучиваться. Во многом потому, что наступила жанровая профанация, а также в советский прокат вновь стали поступать вестерны из США и других западных стран (как уже говорилось, первым таким фильмом после «Великолепной семерки» станет в 1974 году американская лента «Золото Маккенны»).

Между тем ленты из разряда «басмачкино» несли в себе важную идеологическую идею: они пропагандировали братскую дружбу между народами СССР. Ведь в центре их сюжетов был рассказ о совместной борьбе красных (жителей центрального региона) и коренных жителей (узбеков, таджиков, киргизов, азербайджанцев и т. д.) с местной буржуазией (эмирами, баями, курбаши и беками). Взять, к примеру, фильм Али Хамраева «Чрезвычайный комиссар». В центре его сюжета был рассказ о двух реальных большевиках: посланце Москвы в Средней Азии Петре Кобозеве (его прислал в Туркестан Ленин с полномочиями чрезвычайного комиссара) и одном из первых коммунистов-узбеков Низаметдине Ходжаеве. Вот как описывает сюжетную канву фильма кинокритик Л. Пустынская:

«Кобозев уезжает в Москву, и здесь фильм, согласно конструктивной сюжетной и жизненной логике, набирает в развитии заданной темы ленинской национальной политики новую высоту. Если Кобозев был как бы проводником ленинских идей к коммунистам Туркестана, то Ходжаев несет эти идеи узбекскому народу. Ключевым в идейном отношении эпизодом фильма стал митинг в старой части Ташкента, перед мечетью Шайхан-туар, где перед простым народом выступил Ходжаев, призывая выдвинуть из своей среды представителей в правительственные органы, зачитал бумагу, присланную из Москвы: „Это письмо прислал Ленин!“ Тут же были выбраны в Советы и первые кандидаты – учитель и угольщик, известные здесь каждому своей честностью. Они будут заниматься школами для детей и распределением топлива среди населения. Камера крупным планом внимательно рассматривает лица людей, их реакцию на происходящее, и из множества индивидуальностей складывается образ народного единения, народной общности. И как итог – на состоявшемся в сентябре 1919 года Чрезвычайном съезде коммунистов Туркестана больше половины делегатов представляют местные национальности...