Оно - Стивен Кинг

Она сказала правду? Если на то пошло — нет. Потому что, когда кровь выплеснулась ей на пальцы теплой струей, перед ее мысленным взором возник кровавый отпечаток, который она оставила на ковре после того, как наступила на осколок разбитого флакона из-под духов. Том. И

(Бевви, иногда ты очень меня тревожишь)

ее отец.

— Тебе тоже досталось насекомое. — Билл смотрел на Эдди. — Почему?

— Не просто насекомое, — ответил Эдди. — Сверчок. В подвале нашего дома сверчки. Дом стоит двести тысяч, и мы не можем избавиться от сверчков. По ночам они сводят нас с ума. За пару дней до звонка Майка мне приснился действительно жуткий кошмар. Мне снилось, что я просыпаюсь, а в кровати полным-полно сверчков. Я пытаюсь распугать их ингалятором, но могу выжать из него только какие-то скрипящие звуки, и перед тем как проснуться, я осознаю, что и он набит сверчками.

— Роуз ничего этого не видела, — заметил Бен и посмотрел на Беверли: — Как твои родители не увидели кровь, вытекшую из сливного отверстия раковины, пусть она перепачкала всю ванную комнату.

— Да, — кивнула Беверли.

Они переглядывались, стоя под мелким дождем.

Майк посмотрел на часы.

— Автобус через двадцать минут. Четверых я могу отвезти в город в моей машине, если мы потеснимся. Или могу вызвать такси. Выбор за вами.

— Я пройдусь прямо отсюда, — ответил Билл. — Не знаю, куда пойду, но сейчас самое время подышать свежим воздухом.

— Я вызову такси, — решил Бен.

— Я поеду с тобой, если ты высадишь меня в центре, — сказал Ричи.

— Хорошо. Куда пойдешь?

Ричи пожал плечами:

— Пока не знаю.

Остальные предпочли дожидаться автобуса.

— В семь вечера, — напомнил Майк. — И будьте осторожны, это касается всех. — Они согласились соблюдать осторожность, хотя Билл не понимал, как можно давать такое обещание, не зная, с какими угрозами им, возможно, предстоит столкнуться.

Хотел сказать это вслух, но глянул на их лица, и ему стало ясно, что они и так знают.

Поэтому он ушел, на прощание вскинув руку. Влажный воздух приятно холодил лицо. Его ждала долгая прогулка, но Билла это вполне устраивало. Предстояло о многом подумать. Его радовало, что встреча закончилась и они приступили к делу.

Глава 11

Пешие экскурсии

Ричи Тозиер вышел из машины на перекрестке, где сходились Канзас-стрит, Центральная и Главная улицы, а Бен отпустил такси на вершине холма Подъем-в-милю. За рулем сидел тот самый «религиозный человек», который подвозил Билла к ресторану, но ни Бен, ни Ричи этого не узнали: Дэйв погрузился в мрачное молчание. Наверное, Бен мог бы выйти вместе с Ричи, но исходил из того, что каждый должен начать свою экскурсию в одиночестве.

Он наблюдал, как такси вливается в транспортный поток, стоя на углу Канзас-стрит и Долтри-Клоуз, сунув руки глубоко в карманы, стараясь выбросить из головы отвратительное завершение их ленча. Не мог; мысли возвращались к черно-серой мухе, выползающей из печенья счастья на тарелке Билла, с распластанными по спине, испещренными жилками крылышками. Он пытался переключиться с этого тошнотворного образа на что-то еще, думал, что ему удалось, но через пять минут мерзкая муха вновь возникла перед его мысленным взором.

«Я пытаюсь как-то это обосновать, — думал он, — не с моральной точки зрения, а скорее с математической. Здания строят, руководствуясь определенными законами природы; законы природы можно выразить уравнениями; уравнения необходимо обосновывать. В чем обоснование того, что произошло менее получаса назад?»

«Оставь это в покое, — сказал он себе, и не в первый раз. — Ты не можешь это обосновать, поэтому просто оставь в покое».

Очень хороший совет; да только последовать ему Бен не мог. Он вспомнил, что на следующий день после встречи с мумией жизнь его потекла обычным путем. Он знал, что едва не попал в лапы чудовища, чем бы оно ни было, но его жизнь продолжалась: он пошел в школу, написал контрольную по арифметике, заглянул после школы в библиотеку, ел с присущим ему аппетитом. Просто встроил существо, которое увидел на Канале, в свою жизнь, а если говорить о том, что существо это едва не убило его… что ж, дети частенько балансируют на грани смерти. Они перебегают улицы, не глядя по сторонам, на озере заплывают слишком далеко на надувных резиновых плотах, и им приходится грести из последних сил, чтобы вернуться на берег. Они падают на задницу со шведских стенок и на голову с деревьев.

Теперь, стоя под мелким дождем перед «Надежным скобяным магазином» (Бен вспомнил, что в 1958 году это помещение занимал ломбард «Братья Фрейти», двойные витрины которого заполняли пистолеты, винтовки, опасные бритвы и гитары, подвешенные за грифы и напоминающие экзотических животных), он думал о том, что дети лучше себя чувствовали рядом со смертью, с большой легкостью встраивали в свою жизнь необъяснимое. Подспудно они верили в существование невидимого мира. Чудеса, сотворенные что светлыми, что темными силами, принимались во внимание, безусловно, но чудеса эти не останавливали жизнь. В десять лет внезапное столкновение с прекрасным или ужасным не мешало съесть за ленчем лишний чиз-дог или два.

Но все менялось, стоило тебе повзрослеть. Ты более не лежал в кровати, в полной уверенности, что кто-то копошится в стенном шкафу или скребется в окно… но когда что-то случалось, что-то, не имеющее рационального объяснения, в сети возникала перегрузка, аксоны и дендриты[214] нагревались. Тебя начинало трясти и дергать, тебя начинало гнуть и корежить, твое воображение отплясывало хип-хоп и бибоп на твоих нервах. Тебе не под силу просто встроить случившееся в свою жизнь. Не встраивается оно, и все тут. Твой разум возвращается к встрече с ним, легонько его касается, как котенок — клубка ниток… пока, со временем, разумеется, ты или сходишь с ума, или попадаешь в такое место, где не можешь действовать с полной отдачей.

«И если такое произойдет, — подумал Бен, — Оно сожрет меня. Сожрет нас. Тепленькими».

Он зашагал по Канзас-стрит, не направляясь — во всяком случае, сознательно — к какому-то конкретному месту. В голову внезапно пришла мысль: «Что мы сделали с тем серебряным долларом?»

Он по-прежнему не мог вспомнить.

«Серебряный доллар, Бен… С его помощью Беверли спасла тебе жизнь. Тебе… может, и всем остальным… и прежде всего Биллу. Оно чуть не вырвало мне внутренности, прежде чем Беверли… что? Что она сделала? И как это сработало? Она заставила Оно отступить, и мы все ей помогали. Но как?»