Александр дюма из парижа в астрахань свежие впечат (Владимир Ишечкин) / Проза.ру - Неизв.

Это означает  maison Sapognikoff (фр.).

Кучер подвез нас к самому красивому дому города и сразу въехал во двор, как если бы мы приехали домой. Впрочем, он имел на это полное право, достойный человек: прошло более шести недель, так как управляющий получил уведомление и уже месяц, как ожидал нас со дня на день. Я не сказал бы, что нас проводили в нашу квартиру, нет; русские понимают гостеприимство гораздо шире: весь дом был для нас. Так как голод, в 11 часов, уже заявлял о себе, я отправил Калино коснуться в разговоре с управляющим важного вопроса еды и попросить его советов, как организовать наш быт в Астрахани. Он ответил, что нам не надо ни о чем беспокоиться; месье Сапожников распорядился, чтобы мы пользовались самым широким гостеприимством. И в доказательство от нас требовалось лишь пройти в столовую, где ожидал приготовленный завтрак. Мы тут же это проверили, и, к нашему великому удовольствию, стол действительно был накрыт.

Хотя в Астрахани, благодаря развитой системе ирригации, собирают великолепный урожай винограда с ягодинами, крупными как мирабель, местное вино посредственное. Поэтому на столе мы нашли наиболее ценимое в Южной России вино трех марок: Бордо, Кизлярское и Кахетинское. Вначале я не придал никакого значения самоценности последнего. Привезенное в бурдюках, оно пропиталось вкусом и запахом бурдюка, чем наслаждаются  астраханцы, но что иностранцам, сужу по себе, должно доставлять мало шарма.

За завтраком нам объявили о приходе начальника полиции. В противоположность другим странам, где визит начальника полиции всегда вызвал бы переполох, в России, как мы узнали, он - символ гостеприимства и первое звено в цепи знакомств, всегда приятных. Я, значит, поднялся, чтобы лично проводить начальника полиции на место возле себя. Оказал ему почести завтраком нашего хозяина, но он остался безразличным ко всему за исключением стакана Кахетинского, которое он дегустировал с наслаждением. Это мне напомнило фанатиков виноградного вина в Афинах, предлагающих вам мерзкое пойло как настоящий нектар, открытый гастрономами [греческих островов в Эгейском море] Самоса и Санторина [Тиры]. Без бурдюка Кахетинское в самом деле превосходно. Самосское и Санторинское - мерзейшее вино, которому сосновая шишка отдает свою горечь. Но что вы хотите! Астраханцы так же любят только Кахетинское, потому что оно с дурным запахом, как афиняне любят виноградное вино, только потому, что оно с горечью.

Как всегда, начальник полиции прибыл отдать себя в наше распоряжение. Он доложил о нашем приезде гражданскому губернатору - месье Струве и военному губернатору - адмиралу Машину. Месье Струве велел передать, что сегодня же ждет нас к обеду; адмирал Машин велел передать, что ждет в любой удобный для нас день. Я принял приглашение месье Струве; затем, прежде чем отправляться, попросил у начальника полиции позволения отвлечься на инспекцию дома нашего хозяина. Беспокойство охватило меня: при первом пристальном осмотре передних, гостиных, спален, рабочих и других кабинетов нигде не увидел постели. Я сделал повторный обыск, такой же бесплодный, как и первый. Начальник полиции ходил за мной со все возрастающим любопытством, наблюдая, как я открываю все двери, даже у шкафов; он думал, что осмотр вызван моим желанием обезопаситься от современных Стенек Разиных. Наконец, я подошел к управляющему и спросил, где ложатся спать во дворце Сапожникова.

- Где угодно, - вежливо ответил он.

Я не сомневался - ложились всюду, только не было постели. Спросил его, нельзя ли раздобыть матрасы, простыни и одеяла, но бывалый человек взглянул на меня такими расширенными глазами, что я заключил: или не понимает просьбы, или находит ее чрезмерной. Я обратился к начальнику полиции, который, благодаря своему общению с иностранцами, был более одарен цивилизацией, чем его подопечные. Он ответил, что ему нужно справиться, и что он надеется мне помочь. Это дело мне казалось пустяковым, потому что у меня были тюфяк, подушка, одеяло и простыни, и требовались лишь две простыни, подушка и матрац для Муане, который имел одеяло. Относительно Калино ничуть не нужно было беспокоиться. Он был русский и ложился не только, где придется, но и неважно, как.

Я растолковал, как умел закрепленному за мной слуге, что такое постель. Передал ему тюфяк, простыни, одеяло и подушку, объяснив их назначение. Сказал, что хотел бы получить точно такие же вещи, и чтобы он распорядился  ими так же, заботясь о моем товарище; потом попросил шефа полиции, экипаж которого стоял у дверей, доставить меня к месье Струве.

Спускаясь с крыльца, я увидел в нескольких шагах от последней ступени весьма элегантную коляску, запряженную парой добрых коней; поинтересовался, чья она. Управляющий ответил, что - Сапожникова и, следовательно, моя. Так как она показалась мне более удобной, чем дрожки начальника полиции, передумав садиться в его экипаж, я предложил ему место в моем.

Мы увидели в месье Струве человека 32-35 лет, французского происхождения и, следовательно, говорящего по-французски как парижанин; молодая женщина 25 лет и двое детей составляли его семью. Его приглашение говорило о проявленном нетерпении нас принять. Во всяком случае, когда мы поднялись уйти, он предоставил себя в наше распоряжение. Я отважился поделиться с ним желанием, что возникло, когда пароход проходил мимо пагоды князя Тюменя, - нанести князю визит. Месье Струве ответил, что тут же направит к нему конного калмыка и не сомневается, что князь примет нас и еще сделает этот визит поводом для праздника. Насколько я мог судить обо всем, я путешествовал в стране, где нет ничего невозможного. Тогда я твердо уверовал в праздник князя Тюменя.

Мы пообедали в шесть часов. Пора было и честь знать. У меня, таким образом, оставалось четыре часа, чтобы обежать город; но так как начальник полиции нас покинул ради поиска матраса, я спросил месье Струве, нет ли у него какого-нибудь молодого русского, знающего город, чтобы нам не блуждать.

- Найдется и получше такового, - сказал он. - У меня есть молодой француз - якобы сын одного из ваших друзей, во что я даже верю.

Отыскать в Астрахани сына одного из моих друзей, когда спрашиваешь для себя гида, это что-то от феерии.

- А как вы его величаете? - спросил я.

- Курнан [Cournand], - ответил он.

- А! Ей-богу, это правда! - воскликнул я, хлопая в ладоши.

Я знал его отца, и - хорошо.

Одно-единственное слово отбросило меня на 30 лет назад, в прошлую мою жизнь; по приезде в Париж, брошенный в придворный императорский мир знакомством с месье Арно и его сыновьями, я был введен ими к мадам Мешен, мадам Реньо де Сен-Жан д'Анжели, мадам Амлен. В их домах мало танцевали, но много играли. Я не играл по двум причинам: первая, не было денег; вторая, не любил игру. Там познакомился с другом моих друзей на десять лет старше меня, который занимался проеданием своего маленького состояния так весело и быстро, как только мог. Проел и исчез. Никто не беспокоился о нем, кроме меня, может быть; я выяснил, что он уехал в Россию, сделался учителем и женился. Вот и все, что мне было известно.

Этот молодой человек - Курнан. Сын был для меня новостью, и я, выходит,  его не знал. Он же – имя и репутация мои росли в результате моих трудов - услыхал от отца:

- Дюма? Я его хорошо знаю.

Он запомнил эту реплику, и когда в Астрахани стало известно, что я должен приехать туда на несколько дней, вполне оправданно сказал месье Струве:

- Мой отец хорошо знает Дюма.

Отсюда к месье Струве пришла великолепная идея дать мне в гиды Курнана. Месье Струве послал найти Курнана, дал ему отпуск на восемь дней и приставил его к моей персоне в качестве адъютанта. Должен сказать, что новые функции были приняты нашим молодым компатриотом с большой радостью.

Крупный расцвет Астрахани восходит к сказочным временам, то есть к той поре, когда она стала частью известной Кипчакской империи, так же почти полностью затерянной в глубинах прошлого, как небезызвестная империя Kathay - Катай. Бату-хан [1204 -1255] и Марко Поло [около 1254 – 1324], не были ли они современниками? Татары назвали город Астраханью или Звездой Пустыни, и он был одним из богатейших городов Золотой Орды.

В 1554 году Иван Грозный завладел ханством на Каспийском море, назвал себя царем Казанским и Астраханским.

Сегодня Астрахань больше не уподобляется столице; это - центр департамента. Астраханская губерния площадью 200 тысяч квадратных верст или - до 50 квадратных лье, которая на треть больше Франции, насчитывает лишь 285 тысяч жителей, в том числе 200 тысяч кочевников. Это чуть меньше четырех человек на лье. Из общего количества на Астрахань приходится 45 тысяч душ. Основа русская, раскраска армянская, персидская, татарская и калмыцкая. Татары числом пять тысяч занимаются главным образом разведением скота; это они поставляют добротные бараньи меха всякого цвета, но преимущественно белого, серого и черного, известные у нас как подкладки для шуб под названием астраханских. Они также разводят баранов с феноменальными  хвостами [курдюками], по словам некоторых путешественников, возящих свои курдюки на тачках, не в силах их носить. Мы не видели тачек, но видели баранов и курдюки. Даже ели на озере Бестужев-Богдо один из таких хвостов, который очень даже мог потянуть 10-12 фунтов и который, хотя и состоял целиком, за исключением кости, из жира, был одним из самых тонких и вкусных яств, что я когда-нибудь пробовал.