Патруль времени (сборник) - Пол Уильям Андерсон

Впоследствии патрульный не один раз проклинал себя за это решение. Да, испанец вырвал его силой, но он и сам виноват: кто тянул его за язык?

Карты и координаты островов, которые ни один известный истории картограф не наносил на бумагу до 1535 года. Их описание. Объяснения, что делала там девушка. (Кастелара вначале это изумило, но потом он вспомнил об амазонках из средневековых романов.) Сведения о ней. Какова вероятность, что большую часть времени она будет в окружении друзей? Возможно ли, что позже она захочет побродить по острову одна?.. Вопросы эти были порождением изобретательного, цепкого ума, обладатель которого привык охотиться в открытую.

Спустились сумерки. Быстро, как это бывает в тропиках, наступила ночь. Зажглись звезды. Откуда-то донесся вой ягуара.

— Ну, что же… — Кастелар ухмыльнулся. — Ты рассказал все, что требовалось. Правда, не по доброй воле, но тем не менее ты заслужил отдых.

— Могу я пойти напиться? — взмолился Тамберли, которому впору уже было ползти.

— Как хочешь. Впрочем, не уходи далеко, чтобы потом я мог тебя отыскать. Боюсь, иначе ты в этой глуши пропадешь.

Тамберли охватил ужас. Он приподнялся и сел в траве.

— Как? Разве мы улетим не вместе?

— Нет, нет. Я не слишком тебе доверяю, приятель. Сначала мне нужно позаботиться о себе. Все дальнейшее — в руках Господа. Подожди здесь, пока я за тобой не вернусь.

В свете звезд тускло поблескивали шлем и металлический нагрудник. Испанский рыцарь направился к машине времени. Сел за пульт. Пальцы его легли на светящиеся рукоятки.

— Сант-Яго с нами, вперед! — раздался клич.

Машина поднялась на несколько ярдов в воздух. Затем послышался хлопок, и роллер исчез.

12 мая 2937 года до Рождества Христова

Тамберли проснулся на рассвете. Берега реки были темны от росы. Рядом шелестел камыш, журчала и плескалась вода. В ноздри ему ударили запахи трав.

Все тело американца болело. Живот свело от голода, но голова была ясная. Исчезли последствия применения кирадекса — неспособность сосредоточиться и головная боль. Он снова мог соображать, снова почувствовал себя человеком. С трудом поднявшись на ноги, он некоторое время стоял на месте, вдыхая прохладный воздух.

Небо приобрело светло-голубой оттенок. Вдалеке с карканьем пролетела стая ворон. Кастелар так и не вернулся. Возможно, ему потребовалось дополнительное время. Когда накануне он увидел самого себя сверху, это, вероятно, вывело его из равновесия. Не исключено, что он вообще не вернется. В будущем, куда он направился, его могли убить… Либо он решил, что мнимый монах просто не стоит беспокойства.

«Довольно рассуждений. В моих силах сделать так, чтобы он никогда меня не нашел. И я буду свободен».

Тамберли двинулся в путь. Он слаб, но если будет экономить силы, то сможет добраться до побережья. Главное — держаться реки. А в устье вполне может быть какое-нибудь поселение. Люди уже давно научились переправляться морем из Азии в Америку. Туземцы, конечно, примитивны, но наверняка гостеприимны. С его знаниями он сможет стать у них важной персоной.

А потом… У него появилась идея.

22 июля 1435 года

Он меня отпускает. До земли — несколько дюймов. Я теряю равновесие и падаю. Снова вскрикиваю. Пячусь от него. Останавливаюсь. Смотрю.

Он по-прежнему в седле машины — улыбается. Сквозь гулкие удары сердца, отдающиеся в голове, слышу, как он говорит:

— Не пугайтесь, сеньорита. Я прошу прошения за столь неделикатное обращение, но иного выхода у меня просто не было. Теперь мы одни и можем побеседовать.

Одни! Оглядываюсь по сторонам. Океан совсем рядом. Это залив — на фоне неба просматриваются очертания противоположного берега. Похоже на Академи-Бей, близ станции «Дарвин»… Но где сама станция? Может, это дорога в Пуэрто-Айора? Кусты, как в Матазарно, деревья, как в Паоло-Санто… Редкие кактусы, кустики травы. Пусто, кругом пусто. Пепел от костра. Господи Иисусе! Панцирь огромной черепахи и обглоданные кости! Невероятно: кто-то убил черепаху на Галапагосских островах!

— Пожалуйста, не пытайтесь убежать, — предупреждает он. — Мне просто придется вас догнать. Поверьте, ваша честь в безопасности. В большей безопасности, чем где-либо. Ведь на этих островах нет никого, кроме нас. Мы — словно Адам и Ева перед грехопадением.

В горле у меня пересохло. Язык едва ворочается во рту.

— Кто вы? Что здесь происходит?

Он слезает с машины. Галантно кланяется.

— Дон Луис Ильдефонсо Кастелар-и-Морено, из Барракоты в Кастилии. До недавнего времени — участник экспедиции капитана Франциско Писарро в Перу. К вашим услугам, миледи.

Кто сошел с ума, он или я? А может быть, весь мир? Я хочу удостовериться, что не сплю, не повредилась головой, что это не галлюцинации и не бред. Нет-нет, я вполне вменяема. Меня окружают растения, которые я знаю. Они крепко сидят в земле. По небосклону движется солнце. Воздух еще не успел нагреться, но запахи, поднимающиеся от земли, такие же, как всегда. Стрекочут кузнечики. Мимо с шумом пролетает голубая цапля. Разве все это не реально?

— Садитесь, — предлагает он. — Вы никак не можете прийти в себя. Хотите воды? — Затем, как бы желая меня успокоить: — Я захватил ее с собой. Здесь безлюдное место. Но у вас будет все, что пожелаете.

Я киваю головой и принимаю его предложение. Он поднимает с земли сосуд, протягивает мне и сразу же делает шаг назад. Чтобы не испугать маленькую девочку. Я принимаю ведерко — розовое, с трещиной у верхнего края. Им еще можно пользоваться, но держать у себя такую вещь никто не станет. Его явно кто-то выбросил, а Кастелар подобрал. Пластик ничего не стоит даже в хижинах туземцев.

Пластик.

Последний штрих. Решил подшутить. Боже, это не смешно. И все же я смеюсь. Кричу. Вою.

— Успокойтесь, сеньорита. Повторяю, если будете благоразумны, вам нечего опасаться. Я буду вас защищать.

Свинья! Я не сбрендившая феминистка, но, когда похититель берет меня под свое покровительство, это уж слишком. Мой смех замирает в тишине. Встаю. Разминаюсь. Мускулы немного дрожат.

И все же, несмотря ни на что, я больше не испытываю страха. Внутри — холодная ярость. Стараюсь точно оценить ситуацию. Испанца вижу так отчетливо, словно его осветила молния. Он невысок и худощав, но силен — я еще помню его хватку. Черты лица, конечно, чисто европейские. Кожа почти черная от загара. Одет он, правда, так себе. Неоднократно чиненная одежда полиняла и выцвела, а кое-где заляпана грязью. Сам он тоже давно не мылся. От него исходит сильный запах, не вызывающий, однако, отвращения. Его можно назвать естественным. На шлеме — гребень, который сзади защищает шею. Латы потускнели, на поверхности металла видны царапины. Следы сражений? На левом бедре висит шпага. Справа — ножны для кинжала. Но они пусты. Испанец, по-видимому, разделал черепаху и сделал из дерева вертел, на котором жарил мясо, с помощью шпаги. Для костра он наломал сухих веток. В стороне лежит приспособление для добывания огня. Вместо шнура — сухожилие. Значит, он здесь уже давно.