Липовый барон - Романов Илья Николаевич

– Я знаю, что ты настолько ленив, что не изучил нашу речь, – озвучивал текст банковский служащий. – Потому сейчас это сообщение читает прислуга. Делай выводы сам! Ты мог подумать, что наши соглашения нарушены, но это не так. Я не знаю, сколько сейчас мне нужно выплатить налогов, но по этому письму ты получишь восемнадцать золотых. Уверен, что ты забыл нужные пути. На всякий случай, имя и адрес основного… – Банковский служка прервался, пытаясь перевести мат на литературный язык. – Моего партнёра тебе подскажут в банке. Да смилостивится над тобой ночь!

Ну спасибо! Что ещё за милость ночи?! Я, как всегда, не в курсе местного фольклора. Сучара! Всё просчитал! Вплоть до того, что я в первую очередь поеду в казармы, а только после в банк!

А так, зря я на него мысленно гнал, что он ушлёпок! «Моя вина. Да не уподоблюсь я католикам, меа кульпа и прочее. Грешен. Подумал плохое», – мелькнуло в сознании.

Пока я мысленно каялся, Антеро уже перевёл мосты разговора на себя. По его словам, он в первую очередь выпытывал, как и когда мы получим монеты. Молодец! Так держать, моя корыстная сволочь!

Восемнадцать золотых – это, конечно, не двадцать шесть с мелочью, но уже что-то. Второй чек меня порадовал ещё больше. Ещё десятка по уговору, да не в конце года, а в начале.

Золото радует, но, блин, мозг свербит мысль, что я продешевил. Какого хрена я предложил быть подставной мишенью для убийц всего за десять золотых в год?! Просчитался, факт! Привык к ценникам в пограничье! Я предполагал, что цены в столице будут выше, но не настолько же! Вот барон смеётся над дурачком!

Сучара! Развёл меня с моей подачи по мелочовке! Я тут жопой рискую, а его плата меньше налогов, которые он должен! Доберусь до твоих корешей – решу проблему! Пусть компенсируют! Я дурак, что ли, подставляться задарма?!

Дом кора Далена располагался почти у самой реки. Поток так себе, на взгляд – около десяти метров в ширину, а по глубине не берусь судить, но не думаю, что глубже трёх метров. Зарека вообще интересный город. Тут тихо и спокойно, на лицах челяди самодовольство и ленивое умиротворение. Близ стены с округом Чернь это ещё не так бросается в глаза, а тут каждый второй светится довольной лыбой на лице.

Ещё бы им не улыбаться, жизнь удалась. Жить в Зареке – это, конечно, не то же самое, что жить на Холме, но тоже не кисло по сравнению со всей остальной столицей и королевством в целом. Сами окрестные пейзажи кричали об этом.

У реки дома не жмутся друг к другу, а соревнуются разбитыми садиками, чтобы не сказать садами. Тут часто встречаются живые изгороди, ограждающие дворы вместо заборов. Тут жилища наполнены светом, проникающим через широкие витражи с мозаикой из цветного стекла. По фасадам домов причудливо вьётся лепнина: всякие там змейки, ящерки, паучки и прочее. У некоторых вместо добротных ворот имеются стилизованные арки в живых изгородях, где роль столбов исполняют статуи, держащие кованые декоративные, на взгляд невесомые, решётки ворот. Больше всего меня впечатлил вход, где роль столбов исполняют два рыцаря из белого мрамора. Одной рукой они держат створки ворот, а второй вздымают в небо мечи. Хочешь не хочешь, а пройдёшь под сенью мечей.

На улицах не видать городской стражи, но она тут, по сути, и не нужна. Каждый дом имеет свою собственную охрану. Непривычна здесь и тишина. По улицам не бегают крикливые мальчишки, не скрипят разбитые колёса у телег, не раздаётся постоянным фоном гул торговцев, нахваливающих свой товар и гнобящих конкурентов. Только изредка раздаётся в аккомпанемент цоканью подков наших коней по брусчатке такие же звуки от лошадей, запряжённых в кареты. Тут даже трубочисты и золотари[27] чистые и опрятные. Сервис, так сказать.

Так вот! На фоне всего это великолепия дом кора Далена был необычен. Хибарой его не назовёшь, но смотрится он посреди всего этого великолепия несколько странно. Вы не подумайте, вид дома вовсе не страдает от того, что у него мало территории или что он слишком высокий. Тут дело в другом. Уж очень мрачное впечатление производит это жилище.

Серый фасад гранита грубо обработанных камней смотрится дико на фоне белого полированного мрамора, на который даже мухе стрёмно упасть. Никакой живой изгороди, просто каменный забор с ржавыми железными крюками на вершине стены.

Окна какие-то узкие и маленькие. Застеклены, само собой, но без изысков в виде цветных витражей.

Вместо сада что-то несуразное, смесь бульдога с носорогом: вроде и есть, а по факту что-то нелепое, низкое, легко простреливаемое.

Ворота в стене – просто какая-то калитка, через которую с трудом карета проедет. И, кстати, не ажурная решётка, а такие массивные створки, обитые ржавеющим железом.

Так сказать, общее впечатление на фоне излишеств Зареки удручающее. Словно хозяин перебрался в элитный город из мест более опасных и привычек своих не поменял. Что тут говорить, этот дом уместно бы смотрелся в Злом городе или в Небесах, но не тут. Ты можешь выйти из тюрьмы, но тюрьма всегда останется в тебе.

Встретили нас тоже неласково, ещё на воротах спросили: «Чё тут надо?» Что тут говорить, к гостям этот дом не привык.

В вестибюле нас долго мурыжили ожиданием. Присаживайтесь и все дела, но фиг там подняться по извилистой лестнице на верхние этажи. Одним словом: «Ожидайте!»

Давно бы на всё плюнул и уехал бы подальше от такого приёма, а что?! Я, что ли, напрашивался в гости? Мне, что ли, это сраное письмо надо? Это не меня ли кинул барон Агир на налоги? Но меня пробрало любопытство.

Как ни странно, ждать нам пришлось недолго, всего лишь десять минут. Это мелочи по здешним нормам прессования гостей.

Дряхлый старик к линялой ливрее повёл нас по лестнице на второй этаж. Спина сгорблена годами, руки трясутся, показная вежливость на словах, но взгляд всё выдавал. В выцветших глазах мелькала колючка зрачков. Самому-то за шестьдесят-семьдесят, а гонору-то! Знаю я такой тип людей. Поясню. Зловредный старикашка, который с годами только стал злее. Всё это я прочитал в глазах деда, слуги кора Далена.

Кор Дален на удивление оказался моложе своих прислужников. Какое там шестьдесят – семьдесят, ему около сорока пяти – пятидесяти. Охрана у дома, понятное дело, не старики, так, около тридцатки и больше, но возраст основной прислуги говорит сам за себя. Мясо оно и в Африке мясо, ближний круг в доме – более весомый показатель. Не твои это слуги, кор Дален, а достались по наследству от родителя. Не выгнал, не заменил на молодых, а это уже хоть что-то говорит о твоём мировоззрении и характере…

Лицо одутловатое. Густые белеющие брови, некогда бывшие чёрными. Грузный мужик в теле. Чуть выпирает толстый живот, искусно спрятанный под чёрным дублетом. На ногах замшевые сапоги до середины бедра из тонко выделанной коричневой кожи. Массивная серебряная цепь поверх белой рубашки, торчащей из-под дублета, не застёгнутого на все костяные пуговицы.

С левой стороны лица причудливый шрам, идущий от щеки до рта. Такое впечатление, что кору Далену щеку порвали когда-то. Кто думает, что они не рвутся, то проставьте мне бочонок, я вас ещё и ключицы вырывать научу, невзирая на всякую одежду.

Нос, как ни странно, целый, не сломанный. Губы бледные, слегка искусанные. Глаза жёлтые, цепкие, пронзительно смотрящие. Взгляд, как у кредитора, которому ты торчишь. Рост около ста тридцати пяти – ста сорока. Хозяин дома встречал нас стоя в своём кабинете.

– Письмо! – потребовал кор через несколько секунд пристального разглядывания нами друг друга.

– Вот, – протянул я свёрток пергамента. Всё время пребывания в доме мне этот рулон руки жёг, так и хотелось побыстрее от него избавиться.

Кор Дален пристально взглянул на печать, подковырнул её ногтем, махнул рукой на скамейку в стороне от входной двери и удалился к массивному письменному столу, за который сел.