Американская разведка против Сталина - Николай Платошкин

В 1940 году Лебедь окончил спецшколу гестапо в Закопане. К тому же он был идейным вдохновителем «волынской резни», когда в апреле 1943 года выступил с предложением «очистить всю революционную территорию от польского населения». После войны Лебедь обосновался в Риме (при поддержке Ватикана). Однако в результате личного обращения Бандеры, направленного через Гриньоха в ноябре 1947 года, американская разведка переместила Лебедя с семьей из Рима в «более безопасный» (с точки зрения экстрадиции в СССР) Мюнхен. При этом было отмечено, что потеря Лебедя «нанесла бы прямой ущерб США», поскольку он важный источник информации «о сопротивлении на Украине».

При этом сама же американская разведка в своих внутренних документах характеризовала Лебедя как «украинского фашистского лидера, подозреваемого в сотрудничестве с нацистами», и «хорошо известного садиста и немецкого коллаборациониста»[93]. Но только в 1985 году власти США впервые публично признали Лебедя военным преступником и начали в отношении него расследование. Но и тогда ЦРУ опекало его и в 1991 году убедило прокуратуру США прекратить следствие в отношении бандеровца.

В конце 1946 года при поддержке Ватикана, британской и американской разведок в Мюнхене вышла 126-страничная брошюра Миколы Лебедя «УПА (Українська Повстанська Армія)», в которой данное формирование подавалось как «героическое украинское национально-освободительное движение, сражавшееся с нацистами и коммунистами». УПА, в соответствии с этим буклетом, никогда не сотрудничала с нацистами и, конечно же, не уничтожала поляков и евреев Галиции. Данный опус был нужен американской разведке, чтобы подготовить общественное мнение США к сотрудничеству с бывшими нацистскими коллаборационистами. CIC отметила полезность этой публикации как «исчерпывающей информации по предмету».

Аради назвал бандеровцев «рефератом-33» (R-33) и 27 декабря 1946 года характеризовал их следующим образом: «Гриньох, Лебедь и Лопатинский – решительные и способные люди, но с психологией гонимых. Они готовы пожертвовать своей жизнью или покончить жизнь самоубийством в любое время ради продвижения своего дела или по соображениям безопасности, и они равным образом готовы убивать, если надо… Надо всегда помнить, что они почти религиозно поклоняются своей нации и не доверяют всем чужакам, прежде всего, полякам, потом русским, потом немцам». В целом Аради делал вывод, что бандеровцы при правильном обращении могут быть полезны для США[94].

Аради не включил самого Бандеру в группу R-33, так как репутация этого человека в то время была невыносимой даже для американской разведки. Еще в сентябре 1945 года в докладе УСС говорилось о «царстве террора», которое бандеровцы устроили на Украине во время войны. Тем не менее Аради сделал вывод, что «после тщательного изучения украинской проблемы и сравнения информации от различных источников в Германии, Австрии и Риме (т. е. Ватикане. – Примечание автора)… УГВР, УПА и ОУН-Бандера являются единственными крупными и эффективными организациями среди украинцев».

После доклада Аради (одобренного в Вашингтоне) он и Хольтсман в середине 1946 года приступили к формальному сотрудничеству с бандеровцами в Западной Германии. Проект «Белладонна» означал сбор Аради через Гриньоха разведывательной информации об СССР. В рамках операции LYNX Хольтсман с помощью бандеровцев пытался обнаружить советских агентов в Западной Германии. В январе 1947 года LYNX дополнили операцией с характерным названием «Trident» («Трезубец»).

Если в рамках «Lynx» американцы поддерживали контакты с УГВР, то «Трезубец» обозначал работу с ОУН(б). К тому времени ненавидевший любых конкурентов Бандера рассорился с УГВР в пух и прах, поэтому американцам приходилось «разводить» бандеровцев и УГВР по разным операциям.

Американская контрразвдка нежно опекала лидера УГВР Стецько (кличка «Нестор»), которому за каждым углом мерещились агенты советского МГБ. Чтобы не злить Москву, американцы даже порекомендовали «Нестору» снизить накал антисоветской пропаганды в Западной Германии[95]. В то же времм было решено, что армейская разведка США (G-2) не будет поддерживать тесные контаты с Антибольшевистским блоком народов Стецько «из-за опасений компрометации G-2 как официального американского ведомства в случае сотрудничества с явно выраженной антисоветской группой»[96].

В рамках операции «Трезубец» главным партнером Хольтсмана и Аради (позывной «Сарацин») был глава бандеровской службы безопасности (СБ) Мирон Матвиейко (один из псевдонимов «Рамзес»). Уже в 1941 году по заданию руководства ОУН(б) Матвиейко сотрудничал с абвером (отдел контрразведки Абвер-3) в борьбе против советского подполья на оккупированной немцами Украине. Матвиейко был одним из самых близких Бандере людей. Его жена Евгения Кошулинская (техническая сотрудница руководства СБ в Мюнхене) была крестной матерью сына Бандеры Андрея. Последний «главком» УПА Василь Кук писал, что Матвиейко «любит провокации и может добаиться признания от безвинного человека».

Главной задачей Матвиейко была борьба против конкурентов Бандеры среди украинской эмиграции, прежде всего, «мельниковцев» (сторонников смещенного Бандерой с поста главы ОУН в 1940 году Андрея Мельника). Шеф бандеровской «безпеки» все время убеждал своих американских хозяев, что вся небандеровская украинская эмиграция «наводнена большевистскими агентами».

В рамках операции «Трезубец» Матвиейко получил кличку «Дедал»[97]. Он согласился в обмен на гарантии безопасности для бандеровцев в американской зоне оккупации Германии поставлять агенту американской разведки А-43 информацию об «антисоветских операциях» ОУН(б). «Дедал» стремился любыми путями завоевать доверие (и деньги) и поэтому «сливал» американцам такую «дезу», что даже у них она стала вызывать подозрение. Например, он сообщил данные («интересные, но не поддававшиеся оценке» – мнение агента А-43) об активности русской разведслужбы в районе Мюнхена. Вокруг баварской столицы, по данным «Дедала», русские устроили сеть бункеров (!). Трудно отделаться от впечатления, что Матвиейко просто глумился над своими американскими хозяевами, перенося на русских собственные методы «работы» бандеровцев на Западной Украине.

Между тем попытки американцев несколько снизить накал антисоветской пропаганды УГВР и АБН (чтобы не привлекать к этим организациям излишнего внимания общественности) провалились. Американская разведка жаловалась на то, что и бандеровцы и УГВР имеют тенденцию «делать прежде всего собственные дела в ущерб нашим». 18 ноября 1946 года было принято решение прекратить прямые контакты с УГВР, АБН и связанными с ними организациями.

Но это не означало прекращения «сотрудничества» с бандеровцами. Для проддержания контактов с американской разведкой было решено создать специальную группу СБ. Эта группа (Zabordona Seciya Vyzvolnoi Borotyi, ZSVB, она же группа «Белладонна»)[98] должна была работать только с американцами, получать от них деньги и не поддерживать никаких контактов с любыми другми украинскими организациями. Американской разведке просто надоела постоянная грызня украинских националистов между собой, и они решили с нуля создать «свою, только свою» украинскую структуру.

«Нестор» получил эксклюзивные права на поддержание контактов «Белладонны» с АБН, УГВР, «ОУН-Бандера»[99], УПА и СБ. При «Несторе» был штат из шести помощников, которых американцы считали более или менее «чистыми» с точки зрения возможных обвинений в коллаборационизме с нацистами. Причем разведку США беспокоил не сам факт коллаборационизма своих новых друзей, а возможное разоблачение этого факта «русскими» и, как следствие, удар по престижу США. «Нестору» американцы положили зарплату в 700 рейхсмарок, его «заместителям» – от 300 до 400 рейхсмарок в месяц[100]. Кроме того, украинцам предоставили питание и сигареты, а также офис, пишущие машинки, бумагу и т. д.

На встречах с украинцами 14 и 17 декабря 1946 года им дали задание подобрать надежного резидента для разведки США на Украине (предпочтительно внешне аполитичного учителя или священника в крупном городе), а также курьера для связи резидента с Мюнхеном.

30 декабря 1946 года главный связной американской разведки с «Нестором»» «Сарпедон» получил первое развернутое задание:

– проинструктировать курьера УГВР, который должен был отправиться на Украину в самом начале 1947 года, найти там 1–3 резидентов для разведки США. Резиденты через контакты УГВР и УПА должны были собирать данные о советских спецслужбах, подразделениях МВД и «официальных лицах любого толка», которых можно было бы склонить к сотрудничеству по идеологическим или «монетарным» мотивам;

– определить, в каких городах Польши есть представители УГВР или УПА, установить их связь с надежными лицами в Чехословакии и советской зоне оккупации Германии с целью обеспечить надежную курьерскую связь через Прагу и Берлин с Мюнхеном[101];