В тенетах суккуба - Эдуард Снежин

«И я появился на свет из такой же божественной колыбели», — промелькнуло в голове, — «как же могу я не стремиться к своей родине»!

Я приподнял голову, но оказался стеснён в движениях. Лариса сама перескочила на мой рот, запечатав его влажной плотью. Мой язык начал судорожно вылизывать её внутреннюю поверхность. Когда я вдавился кончиком до щелки матки и потом перескочил на вздувшуюся головку клитора, девушка вскрикнула и задёргалась.

«О! — ты испытываешь неведомый раньше тебе вагинальный оргазм, мы сделали с тобой ещё один шаг вперёд», — восхитился я.

— Хочу, хочу кончить! Но не могу! — задыхалась нимфоманка.

— Не всё сразу! — прохрипел я внутрь влагалища и осторожно впился зубами в её клитор.

Осторожность оказалась излишней, девушка закричала:

— Кусай, кусай меня больнее!

Она залила мне бурным соком весь рот, это был первый и единственный раз в жизни, когда я глотал от женщины любовный секрет.

А я бурно кончил, тоже впервые в жизни, не прибегая к стимуляции полового члена.

И в момент оргазма снова увидел в воспалённом мозгу абсолютно прекрасное лицо твари, с искажённой от страсти гримасой, посетившей нас в половом экстазе после экзекуции шампанского в груди оторвы.

Мы вернулись в лагерь. Я всмотрелся из-за кустов, родители ещё не появились.

— Да они уехали в Волгодонск за продуктами, мать вчера говорила, — вспомнила Лариса.

В моём бауле оставалась последняя бутылка коньяка.

Я разлил по чашкам.

— Всё равно мне придётся покинуть вас, — опрокинул я чашку в рот, — не смогу быть рядом с матерью, я, ведь, не женщина — подлизываться, да и она не пойдёт на попятную.

— Пойдёт, уговорю! — беззаботно проглотила девушка коньяк, — но упрямая она, стерва!

Время до вечера пролетело незаметно, мы рано легли спать, отуманенные благородным напитком.

Проснулся я от шума снаружи.

— Как врежу тебе сейчас, чтоб не хватался! — услышал я свирепый голос Владимира.

Я выглянул из палатки и вскочил. В тусклом свете затухающего костра на поляне виднелись три силуэта, знакомые поутру, одного парня отец, выскочивший из палатки в трусах и майке, собирался огреть палкой.

— Подожди, Владимир, я знаю их, — подошёл я.

Отец опустил палку.

— Так Вы Ларисин отец? — спросил его парень.

— Ну, я.

— А мы думали он, — кивнул парень в мою сторону.

— О присутствующих не говорят в третьем лице, — угрожающе надвинулся я.

Второй парень, постарше, видимо, быстро оценил обстановку: двое здоровых мужиков отделают их троих, и потянул друга за рукав:

— Пойдём Игорь!

Игорь вырвался, он был пьянее и возбуждённее их всех, я узнал в нём того, который утром почти залез Ларисе в трусы.

— Так, — взял я его за плечи, — сейчас скатишься с обрыва в Дон и охладишься.

Парень попытался вырваться, но я держал крепко, за предплечья, руками махаться он не мог, ногами тоже, я прижался к нему телом.

— Вы Ларисин муж? — спросил старший парень.

— Муж, — ответил за меня отец.

Я заметил через плечо парня, как скривилась при этих словах Маргарита, тоже вылезшая из палатки.

— Игорь, дурак, ты думаешь он отдаст тебе жену? — схватился сзади за рубашку страстного воздыхателя третий парень, — пошли!

В глазах Игоря промелькнул взгляд волчонка, приготовившегося съесть свою первую жертву, и потух, встретившись с моим беспощадным излучением, я готов был свернуть шею сосунку и еле сдерживался.

Парни обнялись дружной тройкой, поставив Игоря в центр, и зашагали прочь, нарочно шатаясь во все стороны, изображая безнадёжно пьяных.

— Ой, да то не вечер, то не вечер, мне раным-рано спалось, — громко затянули они песню, удаляясь с поляны.

— Этот нахал залез прямо в палатку, — процедил отец сквозь зубы.

— Пошли спать! — дёрнула его Маргарита, обжегши меня цыганским взглядом.

На следующее утро я опять проснулся рано из-за отсутствия рядом Ларисы. Хотел выскочить из палатки, но услышал голоса:

— Мама, я его люблю.

— Что ты понимаешь в любви в шестнадцать лет?

— Понимаю.

— Он старик для тебя! Я хотела тебя с Сергеем познакомить, из нашего дома, ему двадцать пять, красавец и уже начальник группы на атомном. Увидел тебя на фото и говорит: «Я женюсь на ней!»

— Ты не рано мать замуж меня выдаёшь?

— Рано, то рано, но там ты изгуляешься вся, уже изгулялась, — нервно бросила Маргарита дочери.

— Ты имеешь ввиду Вадика? — ощетинилась та.

— Вадик! — усмехнулась Маргарита, — Вадик он для меня, а для тебя Вадим, как там его по отчеству?

— Никак! — отрезала Лариса.

— Забыла как вырвала тебя из рук… этого уголовника.

— Ладно, мама.

— Хорошо, хоть я во время прикатила в город, — не успокаивалась Маргарита.

Я понял, что тут какая-то тайна для меня и, конечно, опять ничего хорошего.

— Ладно, ладно, — вдруг повеселела Лариса, — я познакомлюсь с Сергеем.

— А этот пусть уезжает, — ухватилась мать.

— Не-е-т, — протянула дочь, — он не узнает.

— Какова, какова! — прошептал я, — уже сговорились обмануть меня за спиной.

— Если ты не скажешь ему сама, то скажу я! — непримиримо произнесла мать.

Лариса соскочила с нашего любимого бугорка, я увидел это в разрез палатки, и всунулась вовнутрь.

— Ты не спишь? — удивилась она.

— Я всё слышал.

— Да я так, чтоб она отстала.

— Нет, Лариса, я ухожу.

— Как хочешь! — вспыхнула девушка и вынырнула назад.

Вещи мои были собраны в сумку заранее, я решил не переодевать спортивный костюм, в котором уснул вчера, и решительно выбрался из палатки.

Отец с матерью находились в своём убежище, Лариса сидела на нашем пригорке, спиной ко мне, сцепив руки в замок. Я бросил последний взгляд на любимую фигуру и зашагал к автобусу.

В Е-бург билетов на самолёт не было. Купил на Пермь и то на следующий день.

Устроился в местной гостинице и отправился по городу убивать время.

Побродил по магазинам, прошёлся вдоль величественных голубых корпусов Атоммаша, купил мороженое и сел на скамейку.

Тоска!

Ноги сами понесли к дому, где жили родители Ларисы.

«Зачем?» — сверлила мысль.

На скамейке перед домом … сидела она. В лёгком полупрозрачном сиреневом платье, сомкнув крепкие загорелые коленки. Она смотрела в другом направлении и не заметила, как я подошёл.

— Лара!

Девушка вздрогнула, как-то медленно поднялась, словно её оставили силы, и без слов обняла меня за шею. Мы даже не поцеловались, только стояли и молчали.