Птичка (СИ) - Ann Lee
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я попыталась взять себя в руки и уже тверже глянула на него.
— Назар Дмитриевич, мы же взрослые люди, и то что произошло, вполне можно списать на действия алкоголя и располагающую обстановку клуба… — начала я, но он шагнул навстречу, за шаг покрыв почти всё то расстояние, которое разделяло нас.
— Как меня бесит твоя рациональность, твоя рассудительность, — выдал он, обдавая своим тёплым древесно-цитрусовым ароматом, — тебе не говорили, что женщины должны быть слабее, и отдавать решения в сильные мужские руки.
— Что? — моя уверенность рухнула, я подняла озадаченное лицо, и встретилась с тёмными глазами, и взгляд тут же метнулся на губы его, обрамленные тёмной щетиной.
— Расслабься, — говорят эти губы, и я поднимаю настороженный взгляд на Долохова, он смотрит слегка насмешливо, но глаза его жгут, а ноздри трепещут. Он тянет мой аромат, вероломно словно вор, крадёт его.
— Я не понимаю… — просипела я, потеряв неожиданно голос.
— Ты очень разумная, Вика, пытаешься всё контролировать, — пояснил он, и навис, подойдя совсем уж близко, так что я могла разглядеть бьющуюся жилку на его шее, и ощутить тепло его кожи, и даже сердце слышала. Или это моё выпрыгивает из груди.
И это уже слишком. Моя реакция на этого закостенелого циника, совсем мне не понятна. Я дышать рядом не могу, и думать не о чём не могу.
— Я… Мне нужно пройти… — выдохнула я и решительно толкнула его в грудь, и одёрнула руку, ощутив горячие твёрдые мышцы, и дрожь тела, от моего касания.
— Ты хочешь сказать, что не хочешь меня? — без обиняков спросил он напрямую, уперев по бокам от моей головы руки в стену.
— Что не отвечала мне на поцелуй, не вздрагивала и не стонала в ответ?
— Зачем? Зачем вы это говорите? — возмутилась я его откровенности. — Конечно, я не хочу вас!
— Вас! — передразнил он.
— Да брось, Вика, ты же не девчонка, ты же честна перед собой, и прекрасно можешь понять своё тело, — усмехнулся он, и его рука скользнула вдоль моего бока.
Шершавые пальцы, задели открытый участок кожи на шее, и там всё покрылось мурашками, и я вздрогнула.
А Долохов продолжил дальше, дотронулся до моей щеки, обвёл скулу, учащая моё дыхание, убыстряя бег сердца. Заправил выбившуюся прядь волос за ухо, наблюдая за моей реакцией на него.
— Такие сигналы, как сейчас, — теперь его голос звучал хрипло, и горячее дыхание касалось моего лица. Взгляд жёг.
— Дрожь тела, и сбившееся дыхание, покалывание в пальцах от прилива крови, и жгучий румянец, всё говорит о том, что наши желания совпадают, и сейчас они не продиктованы ни алкоголем, ни атмосферой клуба. Есть только ты и я сейчас, и какая-то странная химия между нами.
Он гладил моё лицо, обводил контур губ, слегка оттягивая нижнюю, и ловил мои вздохи, и моя вздымающаяся грудь почти упиралась в его тело.
И я таяла, под его взглядом, и не осталось во мне никакой рассудительности, только страх, перед ним. Потому что он так действовал на меня, словно мысли мои потаённые читал. А потом и вовсе, накрыл трепещущее горло ладонью и сдавил, склонился совсем низко, так что наше дыхание смешалось.
— Вот так, да. Вот так смотри, — хрипнул он снова, эту непонятную фразу, накрывая мои губы, и не отрывая своего взгляда от меня. И я смотрела, и губы послушно раскрыла под напором языка. И как два дня назад в клубе, так и сейчас, я была полностью парализованная, его глазами, и действиями. Пьянящий вкус, снова завладел мной, и руки непроизвольно сомкнулись на шее, чтобы притянуть ближе.
Что это за наваждение такое?
Но даже и об этом не было сил думать, а было одно большое желание, познать этого мужчину полностью.
— Ну, так скажи, ты хочешь меня? — спрашивает он, отрываясь от моих губ, разглядывая моё лицо.
Взгляд я так и не отвела, и между нами словно искры сверкали. Соврать я бы не смогла при всём желании.
— Хочу, — отвечаю совершенно искренне.
Назар, снова склоняется и целует, опять нежно, и чувственно. От этого просто можно сойти с ума. Раствориться, разлететься на тысячу частиц, и никогда не стать прежней. И снова так словно одни мы в мире. Всё меркнет, тонет. Только это поцелуй, который дарит мне жизнь, если оторвусь, умру.
— Вика, пойдём наверх, — Назар прижимается ко мне лбом, и тяжело дышит, а я и вовсе открыть глаза не могу.
Тону, и тону, в этой неге. Всё тело мягкое податливое. Внизу живота порхают бабочки, задевая своими крыльями кожу. Мне так хорошо, что нет сил, отказать ему. И надо бы придти в себя, вынырнуть из этого морока.
Но как? Ведь он дарит мне все эти ощущения.
— Вика, пойдём, ты же хочешь, тоже хочешь, — забормотал Назар, и его низкий хриплый голос ласкал мой слух. Он снова вжался в мой рот, словно стремясь закрепить результат, и я послушно ответила, впустила, снова закружившись в этом водовороте.
— Назар, я не могу, — простонала я, ещё не сдаваясь окончательно.
В голове проносятся мысли о работе, о Льве, об абсурдности всей ситуации. И я пытаюсь вывернуться из его рук, но он опять, завладел моими губами. Исследуя рот, переплетая наши языки. И руша все мои зыбкие крепости и бастионы. Все мои доводы против.
Всё.
Руки его осмелели, уловив мою капитуляцию. Назар смело гладил и мял мою грудь через одежду, прижимал к себе, обхватив за ягодицы, и рычал мне в рот. И все мои ощущения разгонялись от приятных, до крышесносных. В такой прострации от мужчины я была всего раз, но тогда я безумно любила, а сейчас, то что?
— Почему? Почему не можешь? — он снова отстранился, но только чтобы удобнее перехватить меня за талию.
Взгляд его плыл, он сейчас совсем не напоминал того холодного лощёного начальника. Тёмный взгляд пылал, ноздри трепетали, губы алели, чётко выделяясь на фоне тёмной щетины. Грудь вздымалась, и вся его мощная, высокая фигура
