Неправильная училка - Елена Гром

Господи, откуда у мажора мозги! Я начинаю сопротивляться, но он только сильнее прижимает меня к стене. Вдавливает в нее. Он смотрит то на грудь, часто вздымающуюся от шибко бьющегося сердца, то на губы, что я сжимаю.

— Училка по немецкому языку, что может быть эротичнее. Откуда в тебе столько этой фальшивой морали. Я начал копать, — нет, нет, только не это, пожалуйста! — Пробил по базе. Было сложно, но я нашел кое-что на тебя, Аврора Михайловна.

Не смей! Не смей!

— Я нашел твой грязный маленький секрет, и теперь, училка, ты не только поставишь мне пятерку по экзамену, напишешь за меня дипломную работу. Ты еще будешь выполнять все мои грязные фантазии. Камеры у меня нет, но, надеюсь, и без нее ты отсосешь мне достаточно глубоко.

— Сука, — вою я, понимая, что он все знает, что может все рассказать, даже показать те злосчастные ролики, о которых я узнала слишком поздно, из-за который я впервые в жизни хотела совершить убийство. А теперь, спустя несколько лет, правда снова вылезла наружу. Что ему от меня нужно? Минет. Ладно. Я даже дам трахнуть себя, только чтобы он больше никогда ко мне не подходил. — Платон, стой.

Он уже расстёгивает ремень, а я в панике глаза скашиваю, никого нет. Но ведь могут прийти, могут потом доложить. Он вытащил свой огромный член и уже водил им головкой по моим губам. Черт, он уже на грани…

— Платон, не здесь же,

— Здесь, сука, я хочу трахнуть тебя именно здесь, — он надавливает мне на щеки, всовывая палец между пересохших губ, а я задыхаюсь и чувствую, как скапливается сладкая влага во рту, как стекает по подбородку, как намокает ворот рубашки. На, черт тебя, дери!

Кусаю палец и тут же получаю новый рывок за волосы.

— Еще раз укусишь, будешь сосать без зубов.

— Да послушай ты, — совсем свихнулся, в его глазах ни грамма разума. — Если нас сейчас увидят, весь смысл шантажа сойдет на нет, понимаешь. Я и так буду опозорена. Платон, твою мать.

Он головой трясет, рукой проводит по лицу и на меня смотрит, словно не видит.

— А когда в порнухе снималась, не думала о позоре?

Я бы могла сейчас ему все рассказать, но слышать в его голосе смех и недоверие противно будет. Только хуже сделала..

— Ты можешь думать, что хочешь.

— Прогресс на лицо, Уже на ты. Ладно, пошли, — дергает он меня и тащит по коридору, а я снова вырываюсь.

— Платон, черт тебя дери. Мы должны выйти не вместе, иначе….

— Шантаж потеряет смысл, потому что ты и так будешь опозорена, — кривляется он и руки в карманы джинсов сует. Волосы бы его причесать, а то сейчас он похож на тасманского дьявола, который только что кружился в вихре. — Я буду в машине. И попробуй не прийти. Найду и выебу. И мне плевать, что именно ты будешь в этом время делать.

— Поняла?

— Да поняла я, иди уже.

Он поплёлся на выход, а я дождалась статуей, когда он скроется за поворотом и прислонилась к стене. По голове бегали приятные муражки, словно после холодной улицы, я зашла в тепло, а на лице невольно, совершенно бездумно играла улыбка. Он не сдаст меня, потому что не захочет упустить шанс потрахаться с порнозвездой по его мнению. Он уже идет на поводу моих желаний, иначе я бы сосала прямо здесь. Облизываю губы, чувствуя солоноватый вкус его кожи.

Вопрос лишь в том, как теперь на этом сыграть.

Глава 14.

Вместо того, чтобы направиться прямиком к машине Платона и пойти на поводу его шантажа, я прошу охранника Саныча открыть мне черный ход, причем даже не вру, когда сообщаю, что меня ждет назойливый поклонник. Спешу на метро, слушая спокойный ритм своего сердца и пытаясь понять, какую тактику поведения выбрать с Распутиным. В конце концов он просто мальчишка, которому очень нужна определенная игрушка, и к моему несчастью ею стала я. Потому что, не обращала на него внимания или не пала жертвой его убийственного обаяния?

Наверное, надо просто переспать с ним и он оставит меня в покое. Все просто, только я все равно бегу на метро, стараясь отсрочить неизбежное. Спешу домой закрыться. Не хочу сегодня, подумаю обо всем завтра. Один день подождет, не обломается.

На губах невольно возникает улыбка, потому что он стоит там, возле вуза и ждет, когда я наконец выйду. Вот только улыбка сползает так же быстро, как появилась, когда я замечаю его машину возле подъезда своего дома. Застываю в арке, оставаясь в тени и не могу пошевелиться. Хотела ведь выиграть день, но сейчас прекрасно понимаю, что мои игры будут только сильнее злить его. И в итоге обыкновенный секс может получиться актом насилия. Он это может, бесспорно.

Наверное поэтому я вместо того, чтобы переждать или снова поехать к Алинке, шагаю вперед, как на плаху, честное слово. И как он добрался сюда так быстро?

Платон курит в окно, сложив свои ноги в фирменных кроссовках в открытое окно. Я замечаю его острый взгляд через боковое зеркало и сразу застываю, борясь с желанием повернуть назад и сбежать. Рвануть, стуча каблуками в тишине ночи, слушая как эхо разносится по стенам двора — колодца.

Но Платон уже убирает ноги, заводит двигатель и сдает назад. Кажется, сейчас он собьет меня прямо здесь, но я не могу двинуться, словно принимая этот страх как наказание за побег. Он тормозит не касаясь меня пары сантиметров, потом поворачивает и паркуется удобнее для тех, кто захочет покинуть парадную. Тут же выходит и направляется прямиком ко мне. Я пытаюсь улыбнуться, но его лицо словно окаменело.

— Ключи мне от своей халупы давай, — протягивает он руку, а я начинаю копаться в сумочке,