Замуж с осложнениями - Юлия Жукова

Эцаган усмехается, встряхивает головой.

— Да у нас такая команда, нам все нипочем. Кроме меня, Тирбиша и пилотов тут все воины высшего разряда. Взять хотя бы Ирнчина — он дюжину кораблей сменил, прежде чем сюда попасть. А что, говорит, делать, если капитан идиот и в безопасности ничего не понимает? Азамат хоть страшный, но с ним спокойно как-то, можешь быть уверенным, что он все предусмотрит. И проблемы решает полюбовно. А то я вот к одному капитану пришел наниматься, а он мне: постригись. Ну ага, побежал! Азамат-то ничего такого не требует. — Эцаган демонстративно намотал локон на палец. Потом вдруг глаза у него загорелись. — А знаете, как он круто дерется? И нас учит, чтоб не раскисали в четырех стенах. Некоторые ради этого тут работают. У других свои проблемы, вон Орвой, тоже пугало, его особенно и не берут никуда, а если подумать — снайпер-то он каких поискать. Тирбишу нравится, что Азамат не нарушает законов принципиально. Тирбиш, он такой положительный парень, а наемничает, чтобы семью поддерживать, тут платят лучше, чем на планете. Короче, как капитану Азамату просто цены нет, жалко, конечно, что он выглядит так отвратно, но уж что тут сделаешь… судьба.

— То есть ты в принципе допускаешь, что человек может быть хорошим профессионалом и заслуживать уважения с любой внешностью? — уточняю я.

— Профессионалом — конечно, — соглашается Эцаган. — Особенно в космосе. На планете-то считается, если урод, значит, у богов не в чести, но тут богов нет, так что это не так важно. А вот насчет уважения… — Он мнется, подбирая слова. — Одно дело уважать его приказы, когда работаешь. Все-таки это его корабль и он платит, и вообще, во время операции ослушаться капитана — это тебя потом ни в одну команду не возьмут. Но чтобы я еще следил, как о нем говорю со знакомыми… это уже ни в какие ворота. Как его можно уважать, если на него смотреть противно? Он же такой страшный, что на человека мало похож, с тем же успехом можно уважать… не знаю, компьютер! — Эцаган хмурится и смотрит на меня немного высокомерно, как будто предлагает попробовать ему возразить.

Пожалуй, пора это все прекращать, пока я не озверела окончательно от такой морали. Миссионер из меня никакой. И полемизировать я не умею. Боюсь, что, если уж сам Азамат не смог их убедить, что достоин уважения, я уж точно не справлюсь. Грустно это все.

— Что-то у нас с тобой сегодня беседа не выходит, — вздыхаю. — Только настроение друг другу портим.

— Спать надо идти потому что, — говорит, вставая. — Поздно уже.

Я-то сейчас точно не засну, но решаю вернуться в каюту. Вроде сушняк отпустил. Сажусь на кровать, провязываю два ряда — и просыпаюсь утром.

Глава 8

Просыпаюсь, заметьте, голодная на совесть. Придется немедленно идти встречаться с обществом, где там Тирбишевы йогурты?..

Едва выхожу из каюты, слышу скандал где-то около гостиной. Кажется, участников больше чем двое. Не мое дело, конечно… но все равно плетусь туда, посмотреть, что стряслось. У меня с утра инстинкт самосохранения плохо работает, да.

Глазам предстает эпическая картина. Вся команда с тоскливым видом жмется по углам холла, в центре стоят Азамат и Гонд. Первого я вижу только со спины, а вот Гонд сизо-бледный и слегка трясется. И руку левую держит, как будто сломана.

— …сказать мне! — гремит Азамат. — Правила написаны, чтобы их выполнять!

Гонд что-то невнятное мямлит в ответ. Рядом на диване, сгорбившись, сидит Алтонгирел с видом покойника, смотрит в одну точку. Ох, что-то мне стремно…

Оглядываюсь, замечаю в сторонке понурого Тирбиша. Тихонько прокрадываюсь к нему.

— Что случилось? — шепчу.

Он вздрагивает, но никто не оборачивается.

— Ночью Гонд был на вахте, засек джингошский корабль. И они вместе с Эцаганом выдвинулись его штурмовать.

Мямленье Гонда наконец обретает смысл:

— Я шел к вам, встретил его в коридоре, он сказал выгонять шаттл… я не мог не выполнить команду.

— Ты был обязан сказать мне!!

— Ну вот, — продолжает Тирбиш. — Корабль-то они взяли…

И замолкает как-то подозрительно. Судя по тому, что Азамат выволакивает Гонда, а Эцагана в комнате нет… о господи!

— Он что, убит?!

— Ранен, — говорит Тирбиш так, как будто это еще хуже.

— Где он?

— У себя в каюте.

— Пошли.

Решительно тяну его за рукав. Могли бы меня и разбудить, идиоты! Но Эцаган тоже хорош, что за пубертатные выходки? Мало им было, что они на нашем корабле двоих потеряли. Надо теперь, чтобы я еще себя виноватой почувствовала, что он в дурном настроении вчера был?! Обойдется!

Дверь в каюту Эцагана приоткрыта, Тирбиш остается снаружи, а я захожу и обомлеваю. Бедолага лежит на кровати, по всей видимости, без сознания, все лицо залито кровью, поперек лба широкая борозда.

О боже! Еще бы Азамат не бушевал. Разворачиваюсь на каблуках и мчусь к себе в каюту за мешком, едва не сшибая ошарашенного Тирбиша.

Возвращаюсь так же бегом, распахиваю дверь. Тирбиш все еще стоит рядом.

— Заходи, будешь ассистировать!

— Но… я…

— Внутрь!

Заходит, я вытряхиваю все из мешка на стол, выхватываю необходимое.

— На, возьми, намочи, протри ему лицо, чтобы видно было, где повреждено. Ну!

Со второго пинка Тирбиш стартует в ванную. Вот самое время нашел для своих предрассудков. Оглядываю Эцагана в прочих местах и обнаруживаю несколько ранений в живот. Кровать уже вся кровью пропиталась, еще бы он был в сознании! Пульс, однако, вполне приличный. Обдираю с пациента лишнюю одежду и сомнительные бинты, кидаюсь осматривать внутренние повреждения.

Еще в прошлом веке один китайский гений сварганил портативный сканер. Они любят все комбинировать… Так вот, этот прибор шестью разными способами снимает изображение с человеческого нутра. При большом желании и хорошей настройке им можно даже сквозь стены смотреть. А так — палочка с катучим шариком на конце да экранчик. Как они без этой штуки раньше жили, не представляю.

Так, задеты в основном кишки и соединительные ткани. К счастью, большая часть ранений нанесена лазером, а он заваривает рану, так что почти нет опасности заражения. К сожалению, открытые раны тоже есть, придется промывать. Тирбиш неуклюже приступает к выполнению команды. Где мои спазмолитики-анальгетики?..

Как же я рада, что взяла все это с собой! И мою любимую машинку для заваривания швов. Ее изобрели уже на моей памяти. Если на ткань в месте разреза нагрузка небольшая, то можно как бы склеить края вместе, и всего через пару дней будет как раньше. Никаких тебе швов, вообще никаких следов. Кому-то тут сильно повезло, что у меня есть эта машинка.

Тирбиш на мои манипуляции не смотрит, отвернулся.

— Я вам еще нужен? — блеет.

— С химическими весами обращаться умеешь? — спрашиваю, заклеивая Эцагану физиономию. Машинка машинкой, а контакт с внешней средой лучше пока минимизировать.

— Да, конечно.

Как удобно жить, когда все вокруг технически подкованные! Правда, если бы у меня была искусственная кровь, было бы еще удобнее. Или хотя бы готовый физраствор… Хорошо хоть, нас в колледже натаскали обходиться бытовыми средствами вместо фирменных смесей и прочих достижений цивилизации. Понимают, что в космосе может и не быть под рукой модных медицинских новинок.

— Вот тебе чистый натрий-хлор, — протягиваю Тирбишу баночку. — Разведи ноль девять в дистилляте и подогрей половину до тридцати семи градусов. Справишься?

— Да, а сколько литров?

— Давай пока парочку… на всякий. И — ты понимаешь, что такое «стерильно»?

Он кивает, хватает соль и весы и счастливо уносится прочь от «изуродованного» Эцагана… Тоже мне, блин, наемники! Девки нервные! Азамат, правда, Гонду что-то там вкручивал про «без шлема». То есть наверное, обычно они какой-то доспех надевают, когда драка предстоит. В таком случае Эцаган у нас дважды герой. Очнется — отшлепаю.

Через пару минут возвращается Тирбиш с двумя флягами физраствора. С интересом наблюдает, как я втыкаю иглу. Похоже, тоже никогда шприца не видел. Хорошо хоть под руки не лезет.

С внутренними травмами куча возни: сначала все промыть нежно, тепленьким растворчиком, кишки все просмотреть детально, а это несколько метров, отсосать всю дрянь, зашить, а где приварено лазером — расклеить… Упариваюсь конкретно, хорошо хоть сканер подсвечивает повреждения. Ну вот, наконец с этим покончено. Ставлю отсос, ввожу антибиотики.

Теперь что у него там с лицом?

С лицом все не так плохо, ранка-то, собственно, одна, и та легко закрывается после дезинфекции. Нет, мой завариватель швов — великая вещь. Жаль, ее не было у того, кто зашивал Азамата…

Ну вот, пациент стабилизирован. Пульс почти нормальный, зрачки на свет реагируют. Скоро должен очнуться. Надеваю ему на запястье пульсометр — запищит, если что.